Киногерой спрыгнул бы вчера с обрыва в Американский водопад и после нескольких секунд захватывающего ожидания вынырнул ниже по течению. Ричард знал, что с водопадом этот фокус не прокатит, а вот дальше по реке есть пороги, где может получиться.
Беда в том, что их путь лежит не совсем вдоль реки. Она течет на юго-запад, а им надо забирать восточнее. Сегодняшний маршрут таков: с милю по восточному берегу, затем вверх по бесконечному склону, дальше по гребню выше кромки лесов, через глыбовую осыпь на западном отроге, а оттуда уж вниз, к ручью Сухого Закона. На этом пути единственный способ сбежать – призвать на помощь гравитацию и съехать либо скатиться со склона. На песчаной дюне или на снежнике это было бы даже весело, по крайней мере – осуществимо, а здесь приведет лишь к мучительной смерти от переломов и внутренних кровоизлияний.
И все равно он продолжал думать о побеге, поскольку это был единственный способ отогнать Муз-Мстительниц. Ричард охотно соглашался с их исходным посылом: если он ведет банду вооруженных террористов к дому, где мирно живут его близкие, то о собственной жизни можно не думать вообще.
Самое очевидное решение – завести моджахедов куда-нибудь не туда, однако это быстро откроется: Джонс хорошо подготовился. Очевидно, он подробно допросил Зулу, проштудировал страничку Ричарда в Википедии, распечатал гугловские космоснимки и прекрасно знает, где они сейчас находятся. И, кстати, мог бы добраться отсюда до Покателло без посторонней помощи. Это наводило Ричарда на мысль, что его оставили в живых не как проводника, а как заложника, которого можно медленно казнить перед веб-камерой. Он уже видел ютюбовскую страничку: Додж на коленях с мешком на голове, Джонс с ножом у него за спиной, а ниже строчка за строчкой больших букв и восклицательных знаков – тысячи комментов от каждого вонючего придурка на земном шаре.
Нет, Джона, Джейка и остальных надо предупредить – другого выхода нет. Джонсу, похоже, неизвестно, что на ручье Сухого Закона живут люди. Он наверняка видел на снимках редкие крыши между деревьями и резонно заключил, что это летние домики споканских ортодонтов, тихие и заколоченные по меньшей мере до мая. Даже если Джонс знает, что люди живут там круглый год, он едва ли догадывается, что у них имеются огромные запасы оружия.
Однако даже людей, повернутых на огнестрелах до такой степени, что рядом с ними пуштуны покажутся непротивленцами, можно застать врасплох.
К тому времени когда первые случайные фотоны начали попадать через крышу палатки в его открытые глаза, Ричард наконец составил план: он будет послушно идти куда надо, а на расстоянии слышимости выстрела от дома Джейка рванет прямо по дороге. Моджахеды будут стрелять и, вероятно, его убьют, зато все в долине услышат пальбу.
И тогда боевикам не поздоровится.
После этого Ричард даже задремал, а когда проснулся, было уже гораздо светлее и рядом с палаткой шипела походная печка.
Ричард понял, что не может больше лежать. Он ужом вывинтился из спальника, повернулся на пятой точке и ногами вперед выполз наружу.
Из моджахедов встали только двое: высокий сомалиец-миннесотец Эрасто и другой тип, чье имя вылетело у Ричарда из головы, – египтянин с темным загрубелым пятном на лбу от частого соприкосновения с землей во время молитвы. Они грели воду – наверное, для овсянки. Ричард мелкими шажками подобрался к печке и протянул связанные руки к котелку – согреться над паром. Эрасто жевал энергетический батончик, египтянин просто смотрел вдаль.
Ричард понял, что ему надо по-большому, причем срочно.
Он выпрямился. Эрасто напряженно за ним следил. Ричард глянул на сортирную полянку футах в ста от лагеря, под обрывом, по которому они вчера спустились на веревке.
– Туалетная бумага найдется?
Молчание.
– Слышь, ты, – сказал Ричард. – Мне правда надо, кроме шуток.
Эрасто брезгливо поморщился, словно не веря, что ему предлагают думать еще и о такой ерунде.
– Джабари! – окликнул он. Египтянин встрепенулся. Значит, он Джабари. Надо запомнить. Джабари. Как «жаба». Или как «забери». Жаба забери.
Эрасто что-то сказал по-арабски, и Джабари нехотя принялся рыться в ближайшем рюкзаке – видимо, искал туалетную бумагу.
Ричард переступал с ноги на ногу, насколько это возможно в путах. Он сильно сомневался, что успеет вовремя добраться до кустов.
– Мне надо срочно сделать дела, так что я начинаю прыгать вон к той полянке. – Ричард старался говорить как можно спокойнее, не повышая голос, из опасения, что Джабари, не знающий английского, превратно его поймет. – Можете идти за мной, можете выстрелить мне в спину, но терпеть уже невмочь.
При этих словах Ричард громко перднул, что прозвучало куда убедительней, чем все прежние попытки вербальной коммуникации. Переступая на месте, он повернулся спиной к Эрасто и запрыгал прочь от реки, к основанию обрыва. С полминуты он, чертыхаясь и пукая, ломился сквозь кусты – здесь, в водяной дымке от водопада, они росли особенно густо, – пока не оказался на полянке под обрывом, среди говна и мятых подтирок.
«Обрыв» – слишком простое слово для того геологического образования, которое высилось сейчас над ним. Это была не отвесная монолитная стена, а скорее участок, где склон резко шел вверх, становясь вертикальным и даже, футах в пятнадцати выше, отрицательным. Он состоял из каменных глыб, оплетенных растительностью и местами сцементированных землей. Так или иначе, Ричард счел место достаточно укромным, чтобы спокойно облегчиться. Прыгая на месте, он кое-как развернулся спиной к обрыву и начал расстегивать ремень.
Рулон туалетной бумаги в гермопакете, брошенный Джабари с расстояния футов двадцати, ударил его в грудь и упал на землю.
– Спасибо! – сказал Ричард, спуская штаны.
Джабари повернулся и отошел. Ричард, сидя на корточках, видел, как тот кому-то машет, – видимо, Абдул-Вахаб или кто другой спросил, что происходит, и Джабари его успокоил – мол, все в порядке.
Ричард был еще в процессе, когда что-то темное упало с неба к его ногам. Сперва он решил, что это сучок с дерева на вершине обрыва, но со второго взгляда понял, что смотрит на какой-то маленький прямоугольный предмет.
Перед Ричардом лежал карманный мультитул – «лезерман» или его аналог – в черном нейлоновом чехле.
* * *
– Цель одна – подкрепить свою точку зрения, – сказал Шеймус.
Автоматическая вафельница пронзительным электронным писком известила, что ее пора перевернуть, и Шеймус, ухватив агрегат за ручки, переложил его другой стороной вверх. В кёр-д’аленском отеле был шведский стол; поскольку все остальные впервые видели вафельный автомат самообслуживания, Шеймус воспользовался случаем продемонстрировать им блага американской цивилизации.