За дверью послышался какой-то слабый звук и движение. Затем голос Луизы отчетливо сказал:
— Ты думаешь, нам следует позволять Мег позировать Гансу, Клайв? С тех пор, как я это сделала, меня преследуют несчастья.
Раздался звон разбитого стакана. Клайв тихо чертыхнулся и достал носовой платок, чтобы перевязать порезанный палец. Затем он нежно сказал:
— Луиза, ты меня напугала. Почему же ты не заходишь, дорогая, если ты слушаешь наш разговор. Здесь только Саймон, — ободряюще добавил он. — Я рассказывал тебе о нем. Заходи, познакомься.
Медленно, но с большим достоинством, Луиза вошла в гостиную. Она была очень худенькая, а черное платье подчеркивало ее хрупкость. Легкая вуаль закрывала лицо.
— Вы один из друзей моего мужа? — обратилась она к Саймону. — Я спрашиваю только потому, что встречала лишь немногих из них. Только Ганса и…
— Луиза, дорогая, мы ведь переехали сюда прямо накануне аварии. Когда бы ты успела познакомиться с людьми?
— Да, я знаю, — послушно кивнула Луиза. — А до этого я училась правильно говорить по-английски. Это понятно. Теперь я хорошо говорю. По крайней мере, так сказали сестры в больнице. И Мег тоже. — Луиза взглянула на Мег и весело добавила: — Разве не странно, что Мег думала, будто встречала меня в Италии? Но это не так. Там был кто-то другой.
— Луиза, любимая! Доктор сказал, что тебе нельзя волноваться.
Луиза невинно распахнула глаза.
— А что, я очень много говорю? Наверное, да. Так замечательно быть нормальной или, во всяком случае, так себя чувствовать.
Клайв взял ее за руку.
— Если ты останешься внизу, то сиди тихонько, — голос был мягкий и спокойный.
Саймон поставил стакан.
— Ну, я должен идти. Я так рад, что познакомился с вами, миссис Уилтон. Вы прекрасно выглядите. Действительно прекрасно.
— В самом деле? — внешняя уверенность Луизы исчезла. Голос дрогнул.
Саймон взглянул на нее.
— Не позволяйте никому говорить вам что-нибудь другое.
— Но вы не видели меня до аварии, — лицо Луизы стало грустным. — Никто не знает, как он счастлив, пока не станет слишком поздно. Вам надо пристально всмотреться в лицо мисс Берни, чтобы запомнить его на случай несчастья.
— Луиза! — воскликнул Клайв.
Медленно и невозмутимо Саймон ответил:
— Я уже сделал это. И собираюсь продолжить это занятие. Ганс или Клайв будут теперь каждый день видеть меня у порога своего дома.
В медленном голосе не слышалось ни нотки предупреждения!
Немного холодно Клайв ответил:
— Мы будем только рады тебе в нерабочие часы. Ты уже уходишь? Мег, скажите Лене, чтобы она накрыла обед на полчаса раньше, если сможет. У меня есть работа на сегодняшний вечер. Луиза, ты должна делать то, что велит доктор, а значит, пойти отдохнуть. Ты ведь не хочешь вернуться в больницу раньше, чем это необходимо?
Клайв тоже решил обойтись без предупреждений. Лицо было напряженным и замкнутым, как будто он держал свои эмоции под контролем. Он ни разу не посмотрел на Луизу прямо. У Мег возникло странное ощущение, что если бы он это сделал, то в его взгляде был сдерживаемый гнев. Ему явно не хотелось, чтобы Луиза находилась в доме, присутствие ее оказалось некстати. Но почему?
Луизе казалось, что единственное, что приятно во время ее пребывания дома, были хлопоты Лены вокруг нее. Обычно мрачное лицо экономки в такие минуты становилось по-матерински нежным и заботливым. Она бережно сняла с Луизы платье и надела на нее черную ночную рубашку и бледно-розовый халат. Затем она уложила ее в постель и так же, как Клайв десять минут назад, сказала:
— Вы должны отдохнуть, мадам. Вы и так уже слишком возбуждены. Спуститься вниз! Разговаривать с посторонними! Вам надо быть более спокойной.
Луиза схватила Лену за руки. Темные глаза ее смотрели загадочно.
— Я хотела там быть и рада, что была. Тот молодой человек влюблен в мисс Берни?
— Я не знаю, но не удивилась бы. Иногда мужчины замечают только хорошенькое личико.
— Как хорошо быть любимой, — с легкой завистью заметила Луиза.
— У вас достаточно причин быть любимой самой, мадам, — грубовато ответила Лена.
— В самом деле? Даже с таким лицом? Интересно, как бы это понравилось мисс Берни, если…
— Если что?
— О, ничего. Она счастлива, я полагаю. С ней такого не случится. Скажите мужу, что я хочу его видеть, пожалуйста, Лена.
Когда немного позже к ней в комнату вошел Клайв, Луиза знала, что он очень сердит. Но ее это не заботило. Она была дерзкой, беспечной и довольной. Она отплатила мужу за ту шутку, которую он сыграл с ней утром с браслетом Мег. Луиза была уверена, что это был обман.
А может, это было…
Глаза Луизы затуманились, она отвела взгляд от разъяренного лица Клайва.
Если бы он только мог каким-то образом убедить ее, что все еще любит ее. Что он не захочет, как Саймон Сомерс, не сводя глаз смотреть на прекрасные и неизуродованные лица, как у Мег Берни или Дженни Хауэрд…
— Прости, дорогой, — пробормотала она.
— Что тебя заставило туда спуститься? Ты что, спятила? Говоришь такие вещи о Гансе, например. Он мог бы подать на тебя в суд за дискредитацию.
Луиза обиженно показала на свое лицо.
— Это правда. Несчастье со мной случилось после того, как он написал мой портрет. У меня появилось тогда странное чувство к нему. Ты знаешь об этом. Он пугал меня.
— Луиза, ты просто слишком впечатлительна. У тебя богатая фантазия и склонность к истории.
— О, Клайв! — дерзость и чувство удовлетворения Луизы растворялись под его гневным взглядом. — Не смотри на меня так. Это все было совершенно безобидно. Если бы ты знал, сколько мне потребовалось храбрости, чтобы спуститься вниз и поговорить с незнакомым человеком… — голос ее стал слабым. — Но ты не понимаешь этого, да? Ты всегда сдержан. Никого не боишься.
Клайв встряхнулся, как будто хотел избавиться от раздражения и напряжения, и нежно улыбнулся.
— Бедняжка. Конечно, я понимаю. Но не делай этого снова. Это совсем не смешно, когда люди думают, что ты подслушиваешь.
— Да, я это делала, — призналась Луиза. — Но я прошу прощения. Я никогда не буду так делать.
— Отлично. А сейчас Лена принесет тебе обед, потом ты поспишь. Пускай тебе приснится наше путешествие в Италию через несколько недель.
Луиза тут же села в постели.
— Мы на самом деле туда отправимся? Ты это хотел сказать?
— Конечно. Мы поедем посмотреть на твой старый дом.
— Ты думаешь, он все еще стоит?
— Я уверен, что он все еще стоит на своем месте. Даже если в нем живут только ящерицы. Шесть недель мы сами будем ящерицами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});