оказался не слишком тяжелым и зашагал рядом с ней.
«Как дела у Гелюшки?» – поинтересовалось пожилая дама. – «Давно ее не видела».
«У нее все хорошо. Просила передать вам привет», – ответила Дима.
«Хорошая она, славная. Вы уж берегите ее», – попросила она с ласковой улыбкой.
«Как хорошо ваш дом летом отреставрировали. Как новый стал», – продолжил разговор Павлов, подходя ближе к дому, – «Вы давно в нем живете?»
Ираида Максимовна протяжно охнула и засмеялась: «Ох, да почти всю свою жизнь. Наш дом когда-то был ведомственным. Я работала в больнице медсестрой и мне дали здесь квартиру. Живу я здесь аж с начала 1948 года».
«Откуда вы родом?» – поинтересовался Дмитрий.
«Я коренная ленинградка», – с гордостью произнесла она и начала рассказывать, – «В этом городе родилась, прожила, здесь и умру. Когда война началась мне 12 лет было. Мама в блокаду умерла, отец на фронте погиб. А меня с другими детьми отправили в эвакуацию, и я оказалась в Ростове-на-Дону. Закончила там курсы медсестер, а как война закончилась, то вернулась в Ленинград и устроилась на работу в больницу. Дом, где я с родителями жила оказался разрушен, пришлось снимать угол на самой окраине города у одной доброй женщины. Но у той был муж-алкогололик, который, когда не пил, то был тишайшим, добрейшим человеком, а как выпьет и руки распускать начинал, и жену бил, и мебель ломал, и меня на улицу выгонял. Но жена его жалела, говорила, что контуженный. Сама у соседей на время его запоев пряталась, а меня просила на работе ночевать или на вокзале.
Они остановились у парадного, и Ираида Максимовна продолжала рассказывать: «Я и старалась брать как можно больше дежурств, чтобы ночевать прямо на работе и как можно меньше бывать у себя. Николай Сергеевич, Гелин дедушка, заметил, что я практически живу на работе, узнал мою историю и помог мне с собственным жильем. Золотой был человек. На всю жизнь его доброту запомнила».
Она вздохнула и добавила: «Мы с ним и работали вместе, и жили рядышком по соседству».
Дима внимательно ее выслушал и внезапно спросил: «Вы когда-нибудь слышали имя Карл фон Кох?»
Ираида Максимовна растерянно похлопала своими блеклыми глазами, в которых Дима успел заметить промелькнувшую тревогу, и скривила губы: «Нет, не слышала. Это имя мне незнакомо».
«Вас проводить до квартиры?» – заботливо поинтересовался Павлов.
На ее отказ – попрощался и вернув пакет с покупками, поспешил к своему оставленному на парковке у гастронома автомобилю.
Ираида Максимовна, проводив его взглядом, зашла в парадное и тяжело поднялась к себе в квартиру. Оставила покупки в прихожей, прошла в комнату, достала из старомодной сумки телефон и, набрав номер сына, произнесла в трубку: «Эдичка, дорогой, снова приходил Гелькин следователь. Он задавал мне слишком странные вопросы. Мне все это очень не нравится. Сделай что-нибудь, чтобы больше он меня не беспокоил».
-32-
Зима все никак не вступала в свои законные права, на улице было темно, слякотно, шел дождь со снегом. Геля вышла из метро, натянула капюшон и, как всегда, через парк, пошла на работу в больницу, сегодня у нее было ночное дежурство.
Дима, возвратившийся с работы перед самым ее уходом, предлагал довезти, но она, отметив его усталый вид, заверила, что доберется сама привычным маршрутом.
Обычно в парке гуляли собачники со своими питомцами, но, видимо, плохая погода загнала их по домам пораньше, поэтому идти одной через темный парк было неприятно и, придерживая рукой капюшон пальто, Ангелина ускорила шаг.
Она не заметила, как от дерева, мимо которого она только что прошла, отделились две темные фигуры. Из-за дождя и капюшона, их шагов она тоже не услышала. Каким-то необъяснимым чувством она почувствовала опасность и побежала.
Капюшон слетел и только тогда она явно слышала топот и тяжелое дыхание сзади. Вскоре ее догнали два парня. Их лица была спрятаны под натянутыми до бровей черными шапками и темными шарфами, закрывающими рот и нос, оставляя открытыми только одни глаза.
Один из них схватил ее со спины, зажав рукой рот, отчего она могла только мычать и пинаться, а второй выхватил из рук сумку. Внезапно тот, который держал, с силой отшвырнул в сторону и Геля, не удержавшись, упала на землю, прямо в лужу со снежной грязью.
Пока она соображала, парни быстро убежали, прихватив с собой ее сумку. Геля поднялась и попыталась привести себя в порядок, отряхнув с пальто грязный снег, но только еще больше размазала грязь.
Первой мыслью было: «Можно ли отчистить пальто в химчистке или придется покупать новое?»
Вслед за этой пришла уже вполне отрезвляющая мысль: «Меня ограбили! Что делать дальше?»
«Надо позвонить в полицию!» – решила Геля и спросила себя: «А как я позвоню?! Телефон в сумке, сумку украли!
Она гляделась вокруг: «И никого, кто бы мог помочь».
Ангелина вытерла грязные руки о мокрую пожухлую траву на газоне и решила, что дойдет до больницы и позвонит уже оттуда.
Пока шла, на ходу пыталась оценить нанесенный ей урон: «Сумку жалко, она новая и очень удобная: аккуратная и вместительная. Наличных денег в кошельке немного, только банковские карточки. Ох, карточки! Их же надо срочно заблокировать! Что там еще там лежало? Скидочные карточки? Их не жалко! Паспорт? Нет, остался дома. Косметичка? Переживу! Телефон! Самое главное телефон!
Потеря телефона огорчила ее больше всего. Это был недорогой, немного устаревший смартфон, но в нем было большое количество контактов, а самое главное номер Димы, который она еще не запомнила наизусть. И теперь у нее не было никакой возможности с ним связаться. Хорошо, что хоть ключи, карточка в метро и немного денег лежали в кармане.
«А что толку звонить в полицию. Их же все равно не найдут, а ходить давать показания придется», – думала Геля, подходя к зданию больницы, – «Не буду звонить! Вернусь домой – расскажу Диме! Он скажет, что мне делать».
В то время, пока Геля с неприятными приключениями добиралась до работы, Дима лежал на диване и, без всякого интереса, смотрел по телевизору, как было заявлено анонсом «остросюжетный» фильм. Но как выяснилось, с довольно банальным сюжетом: один «хороший парень» противостоит банде «плохих парней», ищет похищенную возлюбленную, раскидывая по пути всех неприятелей «одной левой».
«Да-да», – думал он, переключая пультом каналы во время рекламы, – «Такие фильмы всегда заканчиваются одинаково: Враг – повержен, мир – спасен, справедливость – торжествует, парень – герой».
Не обнаружив ни по одному телевизионному канала что-либо интересное для себя, Дима выключил телевизор и решил лечь спать. Геля дежурила,