ахнула Геля, присаживаясь за кухонный стол.
«А что мне еще делать, Гелюшка», – улыбнулась Ираида Максимовна, доставая из шкафчика три фарфоровых блюдца и изящные чашки с нежным цветочным узором, – «Целыми днями дома, занимаю себя как могу».
Она стала наливать чай в чашки и передавать их сидящим за столом гостям.
«Ираида Максимовна», – вступил в разговор Дмитрий, принимая из рук пожилой женщины чашку чай, пахнущего чабрецом, – «Я понимаю, что вы уже давали показания, но может вы еще что-то вспомните, что могло бы нам помочь».
«Я постараюсь, молодой человек», – пообещала она. – «Напомните мне еще раз свое имя».
«Дмитрий», – представился он.
«Хорошее имя», – улыбнулась Ираида Максимовна и погрозила пальцем Геле, – «Смотри, Ангелина, не упусти такого парня, видишь, какими глазами он на тебя смотрит. Это ты правильно сделала, что с Иваном развелась. Занудный он был».
Дмитрий не поверил своим ушам, он с радостным удивлением посмотрел на зардевшуюся Гелю, отчего она смущенно отвела глаза.
«Ой, ладно», – отмахнулась она и попыталась вернуть разговор в нужное русло: «Ираида Максимовна, вы же знаете, как я любила Оленьку, помогите нам, пожалуйста. Вспомните, может она вам на что-то жаловалась, что-то рассказывала?»
Ираида Максимовна погладила ее по руке: «Милая моя, я бы рада тебе помочь, только не знаю как», – ласково произнесла она, немного подумала и начала рассказывать: «Оленька в последнее время часто жаловалась, что скучает по Мите. Мальчик вырос, стал жить отдельно. Женечка был занят на работе, и Оля много времени посвящала занятиям с чужими детками. С того дня, как я беседовала с Оленькой в последний раз, не происходило ничего необычного. Все как всегда: утром я хожу за продуктами в гастроном за углом, весь день вяжу перед телевизором, вечером приходит мой Эдичка. Мы ужинаем, и я ложусь спать. В нашем доме очень толстые стены, у меня всегда громко работает телевизор, поэтому я не слышала ничего особенного. Наверно это дело рук каких-то наркоманов».
«Никто от этого не застрахован», – всхлипнула она, достала из кармана кружевной платочек и приложила его к глазам.
«Чем занимается ваш сын?» – спросил Дмитрий.
«Эдичка педагог», – с гордостью произнесла Ираида Максимовна, – раньше он преподавал в строительном техникуме, но на работу было далеко ездить, поэтому он уволился и сейчас руководит туристическим кружком, здесь в нашем районе.
Дима и Геля услышали, как открылась и захлопнулась входная дверь.
«Мамуля, я дома», – раздалось из прихожей, и в коридоре, соединяющим прихожую и кухню, появился сам Эдуард.
Увидев незваных гостей, он изменился в лице, его глаза сузились за стеклами очков, а губы сжались в тонкую полоску.
«Эдичка, дорогой», – нежно проворковала Ираида Максимовна, – «К нам зашла Геля и ее друг Дмитрий, который расследует убийство Оли с Женей. Мы немного поговорили, по-соседски».
«Вы снова допрашиваете мою маму», – сходу накинулся на них Эдуард.
Он действительно произносил букву «р» несколько гортанно и его голос был схож с голосом, слышанным Димой на записи в Олином телефоне.
«Сколько можно издеваться над пожилым человеком», – почти кричал он, – «Не мучайте ее! Уходите! Вы, что не видите, как она устала. Уходите немедленно!» – приказал он, указывая на дверь.
«Простите моего сына», – виновато произнесла Ираида Максимовна, – «В последнее время я плохо себя чувствую. А он просто очень за меня переживает».
Дмитрий с Гелей переглянулись, извинились, поднялись из-за стола и вышли за дверь.
«Да, разговор не удался», – констатировал Дмитрий.
«Я же говорила, что он неприятный тип», – обронила Геля, спускаясь вниз по лестнице.
Но Дима уже думал о другом. Он хитро посмотрел на Гелю и спросил: «Это правда, что ты с мужем в разводе?»
«Да», – нехотя призналась Геля, – «Он влюбился в одну девчонку со своей работы. Скрывал сколько мог, а та однажды нагло заявилась ко мне на работу, сказала, что они любят друг друга и больше не могут и дня прожить порознь, я и отпустила его. Они уже несколько лет счастливо живут вместе».
«А ты?»
«А я уже несколько лет счастливо живу без него», – усмехнулась Геля.
Дима остановился на площадке у почтовых ящиков, развернул Гелю к себе лицом, обнял, прижал к себе и проговорил куда-то ей в висок: «Геленька, какие мы все-таки дураки!»
«Почему?» – шепотом спросила она.
Он нежно поцеловал ее и так же шепотом ответил, продолжая целовать в губы после каждого слова: «Мы… столько… времени… потеряли… напрасно… Но… я… обещаю… мы… все… наверстаем…»
Дима взял ее за руку, вывел на улицу и подвел к автомобилю.
«Поехали ко мне?», – робко предложил он.
«Поехали. К тебе», – согласилась Геля, улыбаясь счастливой улыбкой и не сводя с него блестящих влюбленных глаз.
-28-
За стеной у Диминых соседей громко работало радио, как внезапно диктор сообщил, что наступила полночь и радио умолкло.
«Полночь», – констатировала она.
«Что?», – невнятно отозвался Дима.
Они лежали рядом на Димином диване, уставшие и разомлевшие от счастья.
«Я говорю, по радио сообщили, что наступила полночь», – повторила Геля.
«А-а-а», – протянул он, скидывая остатки дремы, – «За стенкой живут старенькие бабушка с дедушкой, они любят слушать местное радио, но так как немного глуховаты, поэтому слушают его громко. Ну и я иногда слушаю его с ними».
«Я, когда была маленькая, тоже любила слушать радио, особенно радио-спектакли», – поделилась Геля воспоминаниями и улыбнулась сама себе в темноте.
«Ты меня извини, я понимаю, что сейчас не самый удачный момент», – вдруг произнес Дима, приподняв голову с подушки. Он положил ее на согнутую в локте руку и внимательно посмотрел на Ангелину, – «Но раз это ночь откровений, я очень хочу задать тебе этот вопрос. Он мучает меня, и я бы хотел получить честный ответ».
«Спрашивай», – нежно мурлыкнула Геля и перекатилась со спины на бок, чтобы видеть его лицо.
«Ты любила его? Только честно!»
Геля сразу поняла о ком идет речь – Иван. А ведь она уже и забыла о его существовании.
Геля пристально посмотрела в Димины глаза и произнесла резче, чем следовало: «Любила ли я его? Честно? Да, если хочешь знать, любила! Иначе бы не вышла за него замуж»
Затем осознав, что ей не следует так с ним разговаривать и если она не станет подбирать слова тщательнее, то их только-только возобновленные отношения могут снова разладиться, сбавила напряженность в тоне и продолжила уже более тепло и мягко объяснять: «Понимаешь, Дим, тогда мне казалось, что это конец, что нам с тобой уже ничего нельзя исправить и наши пути разошлись навсегда. Я думала, что потеряла тебя навсегда. Мне было очень плохо, мне даже жить не