на неё какой… это уж мне неведомо, но с тех пор в моём роду течёт кровь кобольдов, а кровь кобольда, что бы ты знал, не размывается никакой другой кровью, и я такой же кобольд, как и человек!
Писк. Жалобный, короткий, и вот снова повизгивание. Под воротом у Джорджи шевелится комочек, и он быстро распахивает ворот, и вытаскивает на свет Отрыжку, та, заспанно потирая глазки озирается вокруг, смотрит на огненные глазища деда Клавдий, мявкает что-то снова, невразумительное.
— И тебе здравствуй пёся, не переживай… обижать твоего хозяина не буду!
Отрыжка пискнула что-то соглашающееся и свернулась чёрным клубочком на ногах Джорджи, и тот с удивлением заметил, что малютка стала больше и тяжелее. Но заботило его совсем иное:
— Неужели меня никто не обыскивал? Как это не нашли её за пазухой…
— Ну почему же, — дед Клавдий улыбнулся, показав крепкие здоровенные зубы. — Обыскивают, просто специальным камнем рунным это делают, который оружие и артефакты ищет, у тебя же с собой никакого оружие нет?
— Нет.
— Вот то-то и оно… а к слову, как собачку звать?
— Отрыжка.
Дед Клавдий недовольно заворчал:
— Нельзя было имя нормальное собаке выбрать, что это за зверь такой с таким поганым им…
— МЯВК! — подала голос Отрыжка.
— Понял-понял, коли нравится, то пусть… всё же это твой хозяин, в ваши отношения мутные я лезть не буду.
Отрыжка вновь тихо засопела, а Джорджи погладил её по тёплой голове, по пузатому боку, что удивительно, а щенок рос полноватым, хотя кормили его редко, и к своему стыду, очень паршиво.
В камере повисла тишина, которую дед Клавдий быстро прервал извинениями:
— Ты уж извини меня, Жоржик, за мою болтливость. Всё же я здесь сижу уже второй, а может и третий день… а людей в Пашмире нет вовсе, поговорить особо и не с кем. Гоблины пусть и прогрессируют понемногу, и язык наш по книжкам стараются учить, да только сам понимаешь, что прогресс медленно идёт, на всё про всё им годы требуются…
— Не понимаю, если честно. — Отозвался Джорджи. — Как это гоблины прогрессируют… почему? Они же… пещерные злобные существа!
Дед Клавдий помотал косматой башкой.
— Не совсем так, Жоржик.
— Я Джорджи вообще-то.
— Так я так и говорю, ЖОРЖИК! — припечатал дед Клавдий. — Будешь ещё учить меня, старого авантюриста, когда сам ни черта не знаешь! — гигант сиял огненными очами, вводя дозорного в мутное состояние какой-то сказки или былички, в происходящее вообще верилось с трудом. Какие-то кобольды. Умные гоблины. Птица с двумя змеиным бошками на болоте… а ему по-прежнему всё что хочется – так это оказаться дома, на любимой кровати.
Дед Клавдий заметил его серьёзное молчание, покряхтел немного, меняя позу с сидячей на лежачую, улёгся на бок, голову подпёр локтем.
— Гоблины здесь весьма умные в общем-то живут, у них племена разные бывают, некоторые поспокойней, некоторые позлее, это в прочем как и у нас, людей, так и у всех остальных рас и народов… Пашмир, гоблинский город, образован из пяти племён. Здесь что-то более десяти тысяч гоблинов обитает, и правит ими верховный жрец Гомар-маШи, не то, чтобы сильный гоблин, но даром магическим одарённый, а это между прочим у гоблинов большая редкость… так вот их жрец Гомар-маШи, и те, что были до него, просекли одну забавную вещь… существа полукровные, что от разных рас и народов родятся, всегда здоровее, красивее и умнее, чем их родители. Потому они сначала некоторых, понравившихся им людей, крали из селений, а позже договорились с королём Вингфолда, лет сто назад, и в Пашмир стали приводят пару-тройку парнишек для… ну сам понимаешь, так вот этим в последнее время, и я занимаюсь, попутно снабжая Пашмир книгами по рунам, языку человеческому, и про…
Дальше Джорджи почти не слушал. В груди у него неприятно засвербело. Большой вопрос, куда это гоблины уволокли Генти, вроде как прояснялся… он им понадобился для… того самого. Но тогда не совсем понятно, что они будут делать с Генти после этого. Отпустят ли они его живым?
— Я смотрю ты вовсе меня не слушаешь! — мрачно проскрежетал дед Клавдий. Лицо его посмурнело, сейчас, попривыкнув к полумраку камеры, Джорджи хорошо различал черты лица гиганта. Хотя различать там было особо нечего. Здоровенная густая чёрная борода. Чёрная же грива волос позади, тянущаяся ниже плеч мощными колтунами. Два горящих пламенем и хитростью глаза, с чёрными зрачками пялятся на него, а остальные черты лица словно вырублены из камня, грубый нос, массивные скулы, раскатистый лоб, брови как две поляны, и кожа, испещрённая толстыми каналами старых загрубевших морщин, тут и там усеянная белёсыми шрамами. — И продолжаешь молчать… не раздражай меня, Жоржик! Я и так в последние дни не в духе. Стоило слегка переборщить с выпивкой, и я случайно разрушил у них тут одно питейное заведение… ну может ещё пару соседних зданий… ну кто-ж знал, что гоблин Нарвал, да парочка его дружков, со мной драться полезут? Посчитали меня злобным чужаком, что их добрые гоблинские умы затуманивает ненужным людскими знаниями… эх, а ведь и такие встречаются в Пашмире! За всем жрец не уследит, да благо их не так уж и много… если Нарвал не выжил, после славной драчки, то их и того меньше, дураков этих стало…
— Дед Клавдий… — голос Джорджи прозвучал до крайней степени неуверенно и робко.
— Да-да?
— А… тех парней, что отправляют… ну…
— Ну-ну? — вновь показались огромные белёсые зубища.
— Ну… пополнять…к-хм… рождаемость… ну… среди гоблинских племён… — с каждым словом, Джорджи хотел провалиться под землю всё сильнее, но не спросить было нельзя, на кону жизнь доходяги Лапоуха.
— Так ты что… собрался втесаться в ряды гоблинских осеменителей? — дед Клавдий уже не просто спрашивал, он в открытую издевался.
Внезапно Джорджи ощутил острую боль в пальце, и отдёрнул руку. На коленях его рычала Отрыжка, смотря на хозяина с явным неодобрением.
— Да нет!
— Вот и славно, я тебе этого очень не советую, хотя девки у них очень даже видные… складные такие, можно даже назвать их милыми, конечно своеобразные дамочки… но что поделать, народы всё же разные.
— Да нет же! — Джорджи посмотрел в потолок камеры, прикрыл глаза, мучительно выдохнул, стараясь унять стыд и волнение. — Просто я не один сюда пришёл, со мной был… паренёк, мальчишка