Марк, которого она не знала, не испытывал ни смущения, ни разочарования в чужих постелях. Он бессовестно пользовался тем, какое обычно производил впечатление на женщин. И, если хотел, всегда добивался своего. А потом уходил без сожаления.
А ещё он знал, что обнажённый мужчина выглядит таким беззащитным, что даже без секса выводит женщину на настоящую откровенность. Именно она ему и была сейчас нужна.
Ощутив, как пересохло во рту, он спросил Стеллу:
— У тебя есть шампанское?
— Для тебя найду, — поднялась она.
Вернулась с открытой бутылкой и двумя бокалами.
— Ну, рассказывай, как прошло. С губернатором, — развернулся Марк. Прикрыв пах одеялом, он держал бокалы, пока Стелла наливала.
— Ну, член у него здоровый, — Стелла отставила бутылку. — Чуть кривоват. Обрезан, — она взяла у Марка один бокал и глотнула. Марк тоже отпил. Вкусно. Холодненькое. — Ебёт он грубо. Молча. Жадно. Словно заплатил. И особо не церемонится. Сразу с порога штаны спустил и хер мне в рот. И потом мордой в стол, волосы на руку. Но туфли не снимать. А засосы ставит не только на шее. Показать?
— Обойдусь, — усмехнулся Марк. — А по делу у тебя есть что сказать? Или ты решила, я хочу вздрочнуть?
— А ты не хочешь?
— Уже хочу. Будешь продолжать, пока я не сбегу в туалет передёрнуть?
— Нет, буду наслаждаться, глядя на твой стояк, — скосила она глаза.
— Одеяло убрать? Чтобы было лучше видно.
— Да мне видно и так, красавчик, — улыбнулась она.
— Он понял, что ты — мой ему подарок?
— Конечно, Марк. Потому он меня и смолил как свинью соломой. Нашпиговывал своим хером под завязку, словно боялся, что больше не дадут.
— А ты дашь?
— Разве не такой был уговор? — пожала она плечами. — Пока он нам нужен, пусть дерёт.
— Смотри, подсядет. Потом не отвяжешься.
Она улыбнулась, словно именно этого и хотела.
— Ещё подлить?
— Нет, — покачал головой Марк. Отставил бокал. Зевнул и удобно устроился на подушке. — Скажи мне, если не секрет, почему ты согласилась? Только не ври, что из-за денег, ты же не проститутка. И, судя по всему, никогда ей не была.
— Откуда ты знаешь? — усмехнулась Стелла.
— Поверь мне, я знаю. Цинизм в тебе, может быть, и врождённый, но не тот.
Она подняла длинную стройную ухоженную ногу и посмотрела на неё с пристрастием, словно высматривала отросшие волоски или собиралась брить.
— Мне неинтересно трахаться просто так. Это скучно: секс ради секса, или секс ради денег. А здесь судьба компании твоего отца у меня между ног. Это возбуждает.
Марк улыбнулся.
— Да, после того, как тебя трахнул умирающий бандит и это было его последним желанием — я бы тоже не согласился на меньшее.
А потом тяжело вздохнул.
— Марк, что тебя гложет? — развернулась к нему Стелла. — Я тебя честно после приезда сюда не узнаю.
— В данный конкретный момент мне больно смотреть на засос у тебя на шее, потому что это я бросил тебя под этот грузовик. И у меня руки чешутся засунуть хер губернатора не в твою глотку, а в мясорубку, чтобы ему было по-настоящему жёстко.
— М-м-м, месье знает толк в извращениях, — засмеялась она.
— О, да, месье затейник ещё тот, — усмехнулся Марк.
— Марк, — заставила она на себя посмотреть, — во-первых, я сама согласилась. Ты меня не заставлял. Во-вторых, знала, что так будет. Он же не дурак, твой губернатор, понимает, что я не чувствами к нему воспылала, а предложена в качестве вознаграждения за то, что ему придётся чем-то поступиться. Потому как вещь меня и пользовал, по максимуму, чтобы ни дай бог сделать ему не пришлось больше, чем он получил. В-третьих, я люблю жёстко, — развела она руками. — Ничего не могу с собой поделать. Ну, а в-четвёртых, я тебе соврала.
Она потянулась за сигаретами. Не спеша закурила. Глубоко затянулась.
— Это я убила Кессона. За то, что он засунул в меня свой хер. Дотянулась до его волыны, когда он вошёл во вкус, поплыл и стал постанывать от удовольствия, и выстрелила. Он не собирался умирать в тот день. Так что я могу за себя постоять, Марк, не сомневайся. А в чём твоя проблема?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— В том, что я чёртов сталкер, Стелла. Убийца. Палач. Головорез. Ты была бы в восторге от парня, что лёгким движением руки ломает шеи и не морщась наматывает на руку чужие кишки?
— Ты преувеличиваешь, — выпустила Стелла дым в потолок.
— Поверь мне, я преуменьшаю. А она… — Марк развёл руками. — Я не смог даже сказать ей правду, что мою сестру убили. Соврал про аварию, несчастный случай. Рассказать, что трое ублюдков насиловали и душили девочку для большего удовольствия, пока один в итоге не сломал на её шее хрящ и она не задохнулась, я бы не смог. И уж тем более, что я их всех нашёл и порешил. И лучше никому не знать, как. Этих троих и тех троих, что организовали «поставку живого товара» в казино.
— Думаешь, она не поймёт?
— Я не хочу, чтобы она понимала, — мотнул он головой. — Не хочу, чтобы всё это обо мне знала. Не хочу, чтобы, глядя на мои руки, что к ней прикасаются, она думала о том, что это руки убийцы. А она будет.
— Знаешь о чём, она будет думать, глядя на твои руки? — Стелла потянулась за пепельницей и потушила окурок. — О том, сколько баб они обнимали, кроме неё. Вот что её будет волновать больше. А не то убивали они или нет. Но либо она примет тебя таким, какой ты есть, без оглядки, либо у вас нет будущего. И ты уже обречён, если сомневаешься. Если думаешь, что такой ты ей не нужен, собирай свои вещички и уёбывай — тебе здесь и правда делать нечего.
— И правда? — усмехнулся Марк. — Значит, так тебе сказал губернатор? Чтобы я собирал вещички и уёбывал?
Стелла улыбнулась, подтвердив его догадку.
— Он желает тебе только добра.
Марк заржал.
— Серьёзно? А знаешь где ещё я видел такие же засосы, как у тебя? На шее моей матери. Тогда я, конечно, многого не понимал.
— Но сейчас понимаешь?
— Чуть больше. Поэтому хер он угадал. За работу, Стелла.
Встал Марк и начал одеваться.
— Хочешь сказать, у тебя есть план?
— И, я надеюсь, хороший, — развернулся он.
— Чёрт, Марк! — отвернулась она и даже прикрыла глаза рукой. — Тебе надо уже что-то делать с этой бесстыжей самоуверенностью. Я не могу подчиняться указаниям мужика, которого видела голым.
— Тебе придётся, — улыбнулся он. — Потому что у меня есть план. А знаешь, что самое главное в хорошем плане: делать вид, что ты ничего не делаешь.
— Да, — встала она с кровати. — Это у тебя отлично получается. Хотя я уверена, что после смерти отца ты не хером груши околачивал. И не просто так вернулся сюда только через три месяца.
— И всё-то ты знаешь, — усмехнулся он. Конечно, она была права: не просто так, но всё же возразил: — Там у меня тоже были дела, которые я должен был закончить.
Она повернулась, когда решила, что Марк оделся с лицом «ну мне эту хрень можешь не рассказывать».
— И знаешь, я бы воспользовался щедрым предложением губернатора, но у меня просто нет выбора, — застегнул Марк ремень на брюках. — Я должен разобраться. Иначе через три месяца разберутся со мной.
— Почему через три? — удивилась Стелла.
— Потому что сейчас у меня только доверенность на право управления «Открытой рекой». Я по сути так, марионетка. Никто. Пешка. Но через три месяца в силу вступит завещание и всё это станет моим по праву. Вот тогда меня можно будет «попросить» — показал он пальцами кавычки, — подписать что нужно, или устранить, если не подпишу. А потом уже делить, что останется. Ну, если Геннадий Валентинович, конечно, решил делиться, а не всех переиграть и всё оставить себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Думаешь, он тут главный кукловод?
— А ты что думаешь?
— Ты, знаешь, я тут просматривала вечером документы и обнаружила любопытную вещь. «Открытое море» это не одна компания, Марк. Это несколько компаний, объединённых сложными договорными отношениями. Но не все они так или иначе собственность твоего отца.