Впрочем, он меня все равно настиг. Повезло еще, что я ноги не переломал, когда с поезда, мчащего на полному ходу, прыгал.
И никакого тебе подъема на Пик Победы. Никакой тебе новой жизни. После срока, и не малого срока, вновь вернуться к нормальному быту едва ли получится. Максимум, что смогу — остаться на работе в гастрономе грузчиком. И буду всю жизнь хлебать водку с Петровичем и вспоминать о том, как когда-то был на Эльбрусе и чуть не взошел на Пик Победы.
Меня начали душить слезы отчаяния. Я держался, глядя на лейтенанта Смирнова, который убористым мелким подчерком заполнял какие-то бумажки.
— Послушайте, я же вам все рассказал, и я сам пришел сюда. Если бы я был каким-то наркоманом или торговцем наркотиков, явился бы я к вам?
— Да кто тебя знает? — пожал плечами Смирнов. — Может ты под веществами?
Я сжал кулаки, едва не подскочил на месте.
— Да ты не переживай, — сказал лейтенант, откладывая ручку. — Может, в этом свертке и не наркотики вовсе. У меня было так однажды на практике. Взяли одного деда, а у него в кармане пакет травы непонятной какой-то. Дед выпивший, языком не вяжет. Там, в том районе, где мы его приняли, сигнал поступил — что употребляет кто-то запрещенку. Ну, в общем, деда взяли, траву на экспертизу. А это солодка оказалась! Он ей желчный лечил. Сутки просидел у нас дед этот, протрезвел, заохал. Понял, что могут накрутит ему, объяснил все. В общем, отпустили деда. Так что и ты не переживай. Обойдется.
Но слова лейтенанта не успокоили.
Я лихорадочно соображал, кому позвонить, чтобы решить этот вопрос, как судьба подкинула мне шанс. В кабинет вошел еще один представитель власти. Судя по погонам, капитан. Возрастом он был гораздо старше лейтенанта, имел черные густые усы и орлиный взгляд.
— Смирнов, ты чего тут сидишь? Почему…
Капитан обратил внимание на меня, спросил у лейтенанта:
— А это кто?
— По ориентировке отрабатываю. Сверток нашли с веществом.
— Как фамилия? — насторожившись, спросил капитан уже у меня.
— Герасимов, — хмуро ответил я.
— Смирнов, ты что, с ума сошел⁈ — тут же закричал капитан. — По Герасимову же звонили с самого верха!
Лейтенант вопросительно глянул на старшего по званию.
— Да он дела государственной важности выполняет. А ты его… задерживаешь!
— Так я… так откуда мне знать то?
— Откуда-откуда! — передразнил его капитан. — Значит так. Бумагу свою выкидывай, какую ты там пишешь. Срочно сади парня на рейс и отправляй в Москву. Таков был приказ.
— А куртка со свертком?
— А что с ней?
— Товар нашли в кармане.
— Твое? — нахмурился капитан, глядя на меня.
— Нет! — воскликнул я. — Я же уже рассказывал, что поменялся одеждой в аэропорту с одним парнем. Так нужно было, что меня не нашли преследователи.
Капитан повернулся к Смирнову.
— А заключение пришло по обнаруженному?
— Нет, только сейчас досмотр произвели.
— Ну так а чего ты сразу панику развел. Может, и не наркота это вовсе? К тому же слышал, что тебе парень сказал? Куртками они поменялись с другим типом. Вот тебе того субъекта и нужно ловить.
— Вас понял. Разрешите выполнять?
— Не разрешаю. Сначала другие дела, — кивнул капитан, хотя, судя по его озадаченному выражению лица ему ничего не было понятно. — Значит так, Смирнов. Сейчас записываешь показания гражданина Герасимова. Особое внимание — на описание того парня, с которым они поменялись одеждой. Оформляешь все как положено. И отправляешь эту бумагу в Пятигорск. Там же ты с ним поменялся одеждой?
— Там, — кивнул я.
— Ну вот и хорошо. А потом, Смирнов, на машине парня до аэропорта и отправить первым же рейсом в Москву.
— Так ведь по порядку нужно…
— Ты мне тут давай, не умничай, Смирнов! Знаешь, кто перед тобой сидит?
Лейтенант непонимающе глянул на меня, спросил:
— Кто?
— Будущая гордость Советского союза! Они на Эльбрусе тренировки проводили. Вот парня отправили в Москву, представлять группу. В Министерство парень путь держал, а тут такое случилось.
Капитан повернулся ко мне, сказал:
— Ты уж на нас не серчай, мы как полагается действовали, по процедурам. Смирнов молодой, чуйка еще не так развита. Твою информацию передадим куда нужно, и по парню, с которым ты курткой поменялись, и по преследователям твоим. Но по последнему чувствую, другие органы займутся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какие? — спросил Смирнов.
— Другие, — с нажимом произнес капитан, злобно зыркнув на лейтенанта. — Как понял приказ?
— Вас понял! — вытянулся тот по струнке.
Капитан подошел ко мне ближе, пожал руку и ушел.
Смирнов глянул на меня, сказал:
— Ну что же, будем заполнять по новой протокол.
И разорвал бумагу, которую уже почти всю исписал.
* * *
Пришлось все пересказывать вновь. Смирнов записал все подробно, а потом, звякнув по телефону и запросив служебную машину, сказал мне:
— Все, сейчас в аэропорт поедем. Только, это самое, — он замялся. — Куртку и найденный сверток нужно будет оставить — для отработки. Сам понимаешь.
Я возражать не стал.
Когда все необходимые процедуры были завершены, мы выдвинулись в путь. На милицейской машине с мигалками рванули прямо в аэропорт. Там лейтенант Смирнов купил мне билет, не забыв при этом взять с меня расписку, чтобы потом отчитаться в финансовой ведомости.
Но даже после вручения билета Смирнов не ушел, а дождался посадки на самолёт и только когда трап отъехал, махнул мне на прощанье рукой и ушел. Я же был в самолете. Не верилось, что все так благополучно закончилось. И если бы не капитан, так вовремя вошедший к нам, кто знает, как бы все обернулось?
Самолет набрал скорость, взлетел. И только теперь я смог выдохнуть облегченно и спокойно.
Перелет длился долго, но сразу же уснул — сказывалась усталость. Проснулся лишь тогда, когда стюардесса разбудила меня, предупредив о том, что мы начинаем посадку. Я выглянул в иллюминатор. Под нами расстилался город.
Москва. Безграничная и полная суеты.
После приземления я взял такси — с деньгами помог Смирнов, выдав мне некоторую сумму на карманные расходы. Я деликатно отказывался, но он сказал, что все расходы будут учтены и возвращены и я согласился.
Я ехал в Комитет по физической культуре и спорту при Совете министров СССР.
Мне бы любоваться видами Москвы времен 1970-го года! Одна сплошная ностальгия. Никаких тонированных черных иномарок и кричащих рекламных баннеров. Все сдержано, основательно, красиво. Но было не до того. Я размышлял о ситуации, думая, с чего начать рассказ Юрию Карповичу.
Зайти в здание Спорткомитета СССР было той еще задачей. Пришлось оббивать пороги кабинетов, объяснять, кто я такой и к кому мне нужно попасть. Благо, Юрий Карпович, хоть и не встречал меня лично, как обещал, но передал мою фамилию и необходимые в пропускные списки и нужные документы я все же оформил. В кабинете начальника пропускного режима мне вручили бумажку с россыпью всевозможных печатей, и я наконец смог пройти пост охраны.
Здание Спорткомитета внутри было шикарным. Я шел по длинному просторному коридору и вертел головой, разглядывая округу. Пол, застеленный настоящим паркетом из березы, также оббитые деревом и покрытые лаком стены, на стенах портреты Ленина и Брежнева, у лестничных маршей большие вазы с изображением советских спортсменов — лыжников, пловцов, фехтовальщиков, шахматистов.
Комитет по физической культуре и спорту при Совете министров СССР образован был два года назад, в октябре 1968 года и потому все тут было еще относительно новым, не тронутым временем и замшелостью некоторых советских начальников. Основной целью создания послужила необходимость руководства физическим воспитанием в стране, подготовки и распределения физкультурных кадров, контроля за спортивными соревнованиями, распределения спортивного инвентаря и оборудования и строительства спортивных сооружений.
Все это я прочитал на информационной доске, пытаясь выяснить, где же находится кабинет Юрия Карповича. Мимо меня прошел какой-то чиновник, хмурый и с огромным портфелем. Я насмелился и все же спросил нужный кабинет. Меня отправили на третий этаж.