Он не проигнорировал бы тебя, если бы ты сказала ему правду, София. Всю правду.
Это не имеет значения прямо сейчас. Я могла бы сказать Аарону правду, зная, что это вообще ничего не изменит, или держать его на безопасном расстоянии и избегать второго разбитого сердца.
Пока я смотрю в потолок, изо всех сил пытаясь заснуть пораньше и игнорировать все свои проблемы, мой телефон начинает звонить. На секунду я пытаюсь проигнорировать звонок, притвориться спящей и держаться подальше от нежелательных разговоров. Только на сегодня.
Но когда я вижу, что звонит моя мама, у меня не остается выбора. Она будет волноваться, если я не возьму трубку. Так что я поднимаю.
— Надеюсь, я тебя не разбудила, — говорит она слишком весело для шести утра в Германии. Хотя она жаворонок, так что это не должно меня сильно удивлять.
— Нет, не разбудила. Как дела?
— Слушай, твой папа хочет забронировать тебе билет домой. Когда именно твой последний день?
— Семнадцатого декабря. — Как бы я ни хотела уехать из Нью-Сити и вернуться домой, я не могу провести целых две недели со своей семьей и Аароном. Если он все еще хочет лететь со мной, он будет лететь тем же рейсом, что и я. Если он не решит уехать пораньше, папа забронирует мне рейс в Нью-Сити после Нового года, увеличив мое время с Аароном до более чем двух недель.
Две очень опасные недели.
— Идеально. Тогда он попытается усадить тебя на рейс восемнадцатого числа. деально… правильно.
— Мама, я могу привести друга, ты не против? — Ну, я же должна спросить в конце концов. Я бы не позволила Аарону остаться в отеле на две недели, когда он должен быть моим фальшивым парнем. И давайте будем честны, как только моя мать узнает, что я приведу Аарона, она отправит меня обратно в Нью-Сити, если я позволю ему остаться где угодно, кроме нашего дома.
— Друг? Зачем?
Потому что этот говнюк — мой бывший парень — собирается сделать предложение твоей другой дочери прямо в мой день рождения, вот почему.
— Мы встречаемся. — Нельзя заставить её поверить во что-то еще. Если мои фальшивые отношения должны одурачить мою сестру и Леона, то даже моя мать не должна знать, что это всего лишь игра в притворство.
— ВСТРЕЧАЕТЕСЬ! — Я уверена, что она только что разбудила весь дом своим криком. — Расскажи мне больше. Сейчас. Имя? Какой он? Боже, София, в следующий раз пошли маме фотографию!
— Его зовут Аарон. — Пока не нужно говорить ей, что это тот самый Аарон. Мне любопытно узнать, узнает ли она его при встрече. Я этого не сделала.
— София… — Она тяжело вздыхает. — Еще один Аарон? Ты едва оправилась от своей влюбленности в…
— Мы сейчас не об этом, мама. Я сейчас отправляюсь спать. Удачного дня! — Не дожидаясь спокойной ночи с её стороны, я вешаю трубку.
Я не устала, но слушать, как мама говорит о том, как сильно я любила Аарона Марша… Нет уж, спасибо. Если бы я не была до сих пор травмирована из-за всех наших ночных разговоров о нем и того, как сильно её расстраивает то, что я плачу из-за парня, которого я даже не знаю… может быть, это было бы только наполовину так плохо…
Но теперь, когда у меня есть дата моего отъезда, я могу отправить Аарону сообщение и сообщить ему об этом.
София: Ты все еще хочешь быть моим фальшивым парнем на праздники?
Я не ожидаю, что Аарон ответит мне сразу, но, что удивительно, он это делает.
Можно подумать, что после того, как он игнорировал мое существование целую неделю, у него хотя бы хватило приличия извиниться или казаться менее заинтересованным… но это не так.
Аарон: Да, конечно.
Конечно? Невероятно.
София: Твой энтузиазм сводит меня с ума, Никс. Осторожнее, иначе я могу подумать, что ты рад провести со мной Рождество.
Аарон: Я еду не ради тебя. Когда мы вернемся?
София: Я не уверена. Я вернусь после Нового года, но ты можешь быть уже мертв, когда это время придет. Твое отношение так и требует ножа в сердце. Ты можешь уехать пораньше, если хочешь.
Аарон: И пропустить семейную драму? Блять, нет. Я уже провожу с тобой каникулы, может быть, я посмотрю, как все это обернется через неделю.
Аарон: Кстати, Льдинка, зарезать кого-то — не самый умный ход, чтобы убить, если ты хочешь избежать наказания.
Аарон: Эй, ты не против, если я позвоню тебе? Я сейчас убираю свою ванную, и текстовые сообщения немного мешают мне выполнить эту задачу.
Какого черта?
Сначала он игнорирует меня, затем ведет себя как полный мудак, когда я спрашиваю, хочет ли он по-прежнему сопровождать меня, а теперь он хочет позвонить мне. Я даже не планировала продолжать писать ему.
Прежде чем я напечатаю свой ответ, мой телефон начинает звонить. Я бы отказала, но мне любопытно услышать, что еще он может сказать, поэтому я беру трубку.
— Как ты? — сразу спрашивает он. Ни привета, ни извинений, ни вопросов о нашем пребывании в Германии.
— Я в порядке, почему ты спрашиваешь?
Я слышу слабый звук пульверизатора на заднем плане, когда Аарон отвечает:
— Примерно в это же время два месяца назад ты была слишком бедна, чтобы позволить себе тампоны, поэтому я хотел спросить, не нужен ли я тебе, чтобы купить тебе еще. Рад слышать, что ты в порядке.
Моя слюна попадает не в то горло, заставляя меня кашлять, когда я давлюсь собственной слюной. Какого хрена он это вспомнил?
Я не думала, что это так запоминается. Он сделал доброе дело, избавил меня от необходимости грабить магазин из-за двух вещей. Незачем вспоминать о моем смущении.
— Я не была «слишком бедной», у меня еще не было с собой наличных денег. И магазин не принял мою EC-карту.
Аарон усмехается.
— В любом случае, если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать. Моя карта здесь работает, и я рад помочь нуждающемуся другу.
Было бы неправильно пойти к нему домой и обхватить руками его горло, сжав чуть-чуть слишком сильно? Я так не думаю.
— Итак, София… У меня есть вопросы о моем пребывании в Германии. — Меньшего я и не ожидала. — Нужно ли мне бронировать отель? Это не проблема, но мне нужно знать.
— Моя мать обезглавит меня, если я позволю тебе остаться в отеле. — Кроме того, я не думаю, что в Байербрунне есть гостиница, как и в деревнях вокруг.
— Хм. Да, имеет смысл. Я тоже хотел бы обезглавить тебя.
Конечно, хотел. У меня то же самое желание с его головой.
— Послушай, у меня пока мало информации о рейсе, но я дам тебе знать. Я могу попросить маму попросить моего папу оплатить твой перелет, раз уж ты как бы едешь со мной.
Звук смыва туалета подчеркивает его реакцию, но он, кажется, замечает, когда я не реагирую на то, что он сказал.
— Извини, — говорит он, посмеиваясь. — Э-э, все в порядке, София. Я могу позволить себе полет.
— Ты уверен? Авиабилеты отсюда в Германию и обратно дорогие.
— Надеюсь, твой папа забронировал для тебя первый класс, потому что я не буду сидеть в эконом-классе, и будет обидно, если я не смогу досадить тебе во время нашего полета, — говорит он так, как будто он это уже делает.
Я переворачиваюсь на своей кровати, лежа на боку. Я включаю телефон на громкую связь и кладу его рядом с собой. Думаю, я повишу с ним на телефоне на какое-то время, так что, может быть, устроимся поудобнее.
— Я серьезно, Никс. Если ты хочешь, чтобы я заплатила, я сделаю это. — Это, безусловно, имеет смысл. Он делает мне одолжение, становясь моим фальшивым парнем. Заплатить за его полет — меньшее, что я могу сделать.
— А я говорю тебе, что буду в первом классе. Я уже много лет не экономлю, София. Поверь мне, я могу позволить себе полет. Скажи отцу, что ему не нужно бронировать тебе билет, я сделаю это сам. Назови это угощением от твоего парня. В любом случае, через неделю у тебя день рождения.