— В любом случае, — смеется Майлз, — теперь, когда все собрались, мы можем продолжить. Я думаю, это справедливо, что теперь очередь Софии. Быть спрошенным, я имею в виду, не спрашивать.
Первые пару раундов проходят гладко. У всех у нас ясная голова — во всяком случае, в основном — и вопросы остаются на уровне PG13[7], насколько это возможно, как и задания.
Только когда Колин достает свой телефон, загружает приложение «Правда или действие» и устанавливает его на 18+, наступает это…
Майлзу кажется удивительно неудобным такое решение. Обычно он тот, кто живет по принципу «иди по-крупному или иди домой». Но, полагаю, когда половина из нас пьяная, двое подвыпившие и он один трезвый, мне бы тоже эта идея не очень понравилась.
Колин вводит все наши имена в приложение, позволяя технологиям случайным образом решать, чья сейчас очередь. Через секунду он поднимает взгляд и ухмыляется мне.
— Ты первая жертва, — говорит он. — Правда или действие, Аарон?
— Правда. — Я не связываюсь с технологиями. Не тогда, когда дело доходит до правды или действия. Бог знает, какие будут действия. Это может быть что угодно: от пива залпом до раздевания перед всеми до конца игры. Даже нелегальное дерьмо не выходит за рамки.
Он закатывает глаза, читая вопрос на экране.
— Это скучно. Твоя первая и последняя любовь похожи внешне?
Мои глаза встречаются с глазами Софии. Смесь любопытства и предвкушения творит чудеса с моим членом. Никогда в моей жизни то, как кто-то смотрел на меня, не приводило меня в возбужденное состояние за считанные секунды. Не говоря уже о невинном взгляде.
Я беру свой стакан, наполненный дорогим виски, и делаю глоток. Если я собираюсь честно ответить на этот вопрос, мне понадобится жидкое мужество.
— Тот же человек, но теперь старше.
Я не уверен, покраснели ли щеки Софии от алкоголя или она краснеет потому, что очень хорошо знает, что я говорю о ней. В любом случае, она выглядит потрясающе. Но, кажется, она всегда потрясающе выглядит.
— Какой сюрприз, — чирикает Лили и глубоко вздыхает.
Это тот вздох, который я чувствую своими костями. Как будто она чувствует все разочарование, которое испытываю я, только я могу чувствую его в миллион раз сильнее.
Все смотрят на Колина, который позволяет приложению выбрать следующую жертву. Так случилось, что это София. Она выбирает правду, как и я.
— По твоему мнению, кто самый горячий человек в этой комнате, и ты бы поцеловалась с ним или нет?
Я смотрел на нее, когда отвечал на свой вопрос, теперь София смотрит на меня, когда отвечает на свой. Меня мучает то, что она слишком долго отвечает.
— Мне придется пойти со вторым самым горячим, потому что первый находится в счастливых отношениях.
Колин хлопает меня по спине, громко смеясь.
— Насколько сильно это ударило по твоему эго? — Слишком сильно.
— Нисколько.
Моя челюсть сжимается, когда София ухмыляется мне, а затем имеет наглость смотреть мне в глаза, делая глоток из своей чашки. Как будто она видит меня насквозь, зная, что её слова повлияли на меня больше, чем я признаю.
— Я тебя умоляю, — говорит Лили. — Ты чуть не заплакал, когда Уинтер сказала, что предпочла бы Колина тебе, если бы он был заинтересован.
Я не хотел плакать. Я был зол, потому что моя девушка — заметьте, в то время мы были настоящей парой — прямо сказала мне, что предпочла бы быть с моим лучшим другом, если бы он захотел.
— Отвечай на вопрос, Льдинка.
Озорство блестит в её глазах, когда она говорит:
— Грей. Он второй по красоте, и да, я бы потрахалась с ним, если бы у меня была такая возможность.
Грей откидывается на спинку сиденья, положив одну руку на спинку дивана позади меня.
— В любом случае, София. Я внизу, если что.
Что, черт возьми, происходит?
Пьяный Грей на самом деле совершенно другая его версия. Тот, который думает своим членом, а не мозгом.
Колин продолжает игру, совершенно определенно чувствуя, что я вот-вот взорвусь от всего этого.
Я никогда не чувствовал ревности, никогда. И если из-за ревности мне всегда будет казаться, что я хочу оторвать голову своему лучшему другу только потому, что София предпочла его мне, тогда я хочу никогда больше не испытывать этого.
Майлз — следующая жертва. Ему нужно поцеловать одного человека в комнате, который, по его мнению, потрясающе целуется. Это один из наименее плохих вызовов. Не идеально, но могло быть и хуже.
Однако Майлз не глуп. Секунду он смотрит на каждого из нас, рассуждая логически. Чего-то, чего всем остальным сейчас не хватает из-за алкоголя.
Если бы я получил этот вызов, поверьте, мои губы были бы прижаты к губам Софии прямо сейчас. А для остальной части нашей…
Черт, нет. Не думай об этом.
Однако София — единственный вариант для него, поэтому я не понимаю, почему он так долго принимает решение. Если он выберет Лили, Колин бросит кулаки. Или диван. Поскольку София не в отношениях, в него ничего не будет брошено, когда он её поцелует.
За исключением всего моего тела, может быть. Если я не могу сдержаться.
Ожидая, что Майлз повернется к Софии, я уже впиваюсь пальцами в бедра, ожидая, что взорвусь, как бомба. Но затем Майлз пожимает плечами, вместо этого поворачивается к Грею, обхватывает лицо Грея руками и притягивает его для поцелуя.
Мой рот открывается, и рот Колина тоже. Я ожидал всего. Я рассчитывал, что Майлз откажется от этого, поцелует единственную женщину, к которой у меня когда-либо были искренние чувства, или, черт возьми, Майлз попытается поцеловать себя, используя зеркало. Но я не ожидал, что он поцелует Грея.
И я определенно не ожидал, что их поцелуй продлится так долго.
После этого мы играем еще пару раундов, но затем Майлз решает, что ему пора уйти и уложить Брук спать в её собственной постели, а не в моей. Прежде чем подняться наверх, Майлз бормочет что-то о том, что не хочет портить мне вечер.
Не совсем уверен, что он имеет в виду, но очень надеюсь узнать.
Как только Майлз и Брук уходят, это дурацкое приложение решает придумать еще худшие задания. Действие — «стриптиз для Грея».
Угадайте, чей это вызов. Правильно, Софии.
Теперь угадайте, кому абсолютно не нравится это действие? Верно, мне.
Колин включает музыку, в то время как София встает и идет к Грею вокруг журнального столика. Как только она оказывается перед ним, каждая клеточка моего мозга кричит, чтобы я что-то сделал.
Так что я встаю, перекидываю Софию через плечо и несу её наверх в свою спальню, несмотря на её попытки заставить меня поставить её.
ГЛАВА 21
Каждый раз, когда мы говорим, мне так больно, ведь я даже не знаю, кто мы друг другу» — That Way by Tate McRae
Аарон
Я закрываю за собой дверь, когда мы заходим в мою спальню.
София все еще пытается драться со мной, но прямо сейчас мне абсолютно все равно. Если она захочет раздеться перед моим другом и станцевать стриптиз, она должна делать это не в моем присутствии. Как мы договорились, если я буду рядом, я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло.
Я бросаю Софию на свою кровать, её спина ударяется о матрац. Прежде чем она успевает встать и побежать, я быстро нависаю над ней, зажимая ее руки над головой одной рукой и поддерживая себя другой.
— Аарон, отпусти меня.
— Нет, — отрезаю я, опуская голову вниз, пока мои губы не оказываются в дыхании от ее губ. — Что, черт возьми, с тобой не так, София?
— Со мной!? — Она передвигает ногами, отчаянно пытаясь выбраться из-под меня. — Ты тот, кто держит…
Я накрываю ее губы своими, чтобы она замолчала. Не самое лучшее, что можно было сделать, но единственное, что я мог придумать с затуманенным алкоголем мозгом.
Её губы самые мягкие из всех, что я когда-либо чувствовал на своих. Раньше она была на вкус как вишня, теперь на вкус как ликер, но совсем неплохо. Я мог бы целовать её вечно и это никогда не надоест.