Он заставил себя расслабиться и улыбнулся Джулиет:
- Обычный вопрос по поводу поместья, который он хотел обсудить со мной.
Джулиет выглядела прелестно. Розовое платье так шло к ее волосам. На руках были белые перчатки, а над головой она держала розовый зонтик, укрывавший ее лицо от палящих солнечных лучей. Взглянув на грудь в низком вырезе платья, Себастьян ощутил острое, почти болезненное желание.
- Может быть, пристанем к острову? - предложил он.
Голос Себастьяна был хриплым, и Джулиет почувствовала, как краска заливает ее щеки. Отведя взгляд от его лица, она обернулась и посмотрела на остров в середине озера. Остров был большой, поросший лесом. Этот лес скроет их от любопытных глаз.
- Дамы нынче днем пишут письма или сплетничают в гостиной, а джентльмены отправились в деревню, - заметил Себастьян.
Джулиет вспыхнула. Она поняла, что Себастьян прочел ее мысли.
- Тогда мы, наверное, могли бы исследовать остров…
- Я не остров хочу исследовать, Джулиет, - прошептал Себастьян и решительно направил лодку к берегу.
Она с упреком взглянула на него:
- Не дразни меня, Себастьян!
- Ты так красива, когда краснеешь.
Лодка причалила к острову, Себастьян спрыгнул на берег и протянул руку Джулиет. Она прекрасно понимала, на что соглашается, принимая его руку. Эта мысль и волновала, и пугала ее. Тело заныло при одном только воспоминании о поцелуях Себастьяна.
- И все равно… - сказала она, подавая, ему руку, - с твоей стороны дурно подшучивать надо мной.
- Я не шучу, Джулиет, - серьезно заверил ее Себастьян и увлек под сень деревьев.
- Вы спешите, милорд? - задыхаясь, спросила Джулиет, она почти бежала, примеряясь к его широким шагам.
Себастьян замедлил шаг.
- Теперь вы меня дразните, миледи.
- Вовсе нет, Себастьян.
Себастьян улыбнулся и окончательно выкинул из головы неприятный разговор с Бэнкрофтом и Греем. День был прекрасным. Солнце пригревало, в деревьях щебетали птицы. И Джулиет была рядом.
- Только когда они углубились в лес, Себастьян понял, что плохо подготовился к тому, что собирался сделать. Следовало бы взять с собой хотя бы покрывало, чтобы застелить траву. Впрочем, он всегда отличался находчивостью.
Себастьян принялся стаскивать сюртук. Его камердинера, наверное, удар хватит, когда он увидит сюртук весь в пятнах от травы, но чувства Лорента сейчас волновали Себастьяна меньше всего. Он опустился на свой сюртук и протянул Джулиет руку.
- Мы просто поговорим, если хочешь… - сказал он, видя, что она колеблется.
Джулиет и сама не знала, чего хочет. То есть знала, конечно… но заниматься этим при свете дня! Себастьян уже видел ее обнаженной, и не это смущало ее, а то, что кто-нибудь может случайно увидеть их.
Джулиет знала, что остальные гости Бэнкрофтов заняты своими делами, но что, если кто-нибудь из них все же решит прокатиться на лодке? Скандал будет ужасный, а черная вдова уже устала от скандалов.
- О чем мы будем говорить? - спросила она, грациозно опускаясь рядом с Себастьяном.
Джулиет поймала себя на мысли, что потеряла всякий стыд с той минуты, как Себастьян вошел в ее спальню. Он пожал плечами:
- Может, о твоем детстве? Оно было счастливым?
- Очень. - Джулиет вздохнула, расправляя юбку. - Мои родители были добрыми и очень любили меня.
- Мои тоже, - кивнул Себастьян. - Мне было шестнадцать, когда они погибли.
Он никогда никому раньше не рассказывал о той боли, которую испытал, потеряв родителей.
- А мне было восемнадцать, когда моих родителей не стало.
- Я не знал, - сказал он и сжал ее руки. - Ты скучаешь по ним?
- Всегда. А ты?
- Всегда, - повторил он.
Хоук всегда был ему хорошим другом, Люциан - человеком, которому хотелось подражать, а младшая сестра Арабелла для братьев как солнечный лучик. Но родители - совсем другое дело. У них был счастливый брак, они любили друг друга и окружили любовью четверых детей. Единственным утешением, которое осталось у детей после их смерти, последовавшей почти двенадцать лет назад, стало то, что двадцатипятилетний брак был счастливым до самого конца.
Себастьян редко говорил об этом. Тогда, в шестнадцать лет, потеря родителей стала для него настоящим ударом. Как и для Джулиет.
- Твой брак был не таким счастливым? - осторожно спросил он.
Джулиет тут же напряглась:
- Я бы предпочла не говорить об этом.
- Крествуд был чудовищем?
- Я же сказала, что не хочу говорить об этом, - повторила Джулиет и взглянула на него потемневшими глазами.
- Нет, ты сказала, что не хочешь говорить о своем браке, а не о Крествуде.
Себастьян вдруг разозлился. Настолько, что ему хотелось намеренно ужалить Джулиет, причинить ей боль. И он понятия не имел почему. Может быть, потому, что Джулиет невольно вынудила его заговорить о родителях? Нет, скорее всего, причиной тому новые обвинения Бэнкрофта.
- Это одно и то же, - холодно сказала Джулиет.
- Ты не любила его?
- Я не любила его, - согласилась она.
- Может быть, даже ненавидела?
Она сверкнула глазами:
- Ненависть - разрушающее чувство.
Это совсем не ответ!
- Джулиет, я знаю, что твой брак не был счастливым…
- Себастьян, если ты продолжишь этот разговор, я вынуждена буду просить тебя отвезти меня домой.
Будь проклят Бэнкрофт. Будь проклят Грей. И Долли тоже. К черту всех, кто не верит в невиновность этой женщины, и так уже немало вынесшей.
- Прости, Джулиет. Я не имел права расспрашивать тебя о личном.
Теперь Джулиет чувствовала себя виноватой. Себастьян делил с ней постель, стал ее любовником, естественно, что ему интересна ее жизнь. Она глубоко вздохнула:
- Это я должна извиниться, Себастьян. Если кто и имеет право задавать вопросы, то только ты. Просто… мой брак был устроен родителями. Я уверена, они считали, что сделали хороший выбор. В конце концов, Крествуд был графом, героем войны, адмиралом. - Она устало вздохнула. - И старше меня на тридцать лет. С устоявшимися принципами и убеждениями. Некоторые из них не препятствовали счастливому браку, но вот одно… Он считал, что жена - это нечто вроде движимого имущества, которое можно использовать как заблагорассудится.
Себастьян протянул руку и нежно коснулся ее бледной щеки.
- Он считал, что женщина не должна получать удовольствие в постели?
Как и многие мужчины его класса, с горечью подумал Себастьян. Для удовольствия были любовницы, а жена нужна была исключительно для того, чтобы рожать наследников. Вот почему многие замужние дамы после рождения наследника заводили себе любовников.