Однако тени на палатке достигли минимальной длины и снова начали расти; свет мало-помалу мерк, пока не пропал совсем.
Говард прождал ещё четыре или пять минут, показавшихся вечностью. Теперь темнота снова стала непроницаемой. Он не видел даже поднесённой к глазам руки, что в очках, что без.
Он глубоко вдохнул, открыл клапан палатки и выполз наружу.
Ноги подкашивались, но ему удалось встать.
Он мог видеть смутные силуэты деревьев на фоне затянутого облаками неба, слегка подсвеченного слабым светом Ту-Риверс. Здесь не было ничего угрожающего — по крайней мере, никакой очевидной угрозы. Никаких следов того, что только что прошло мимо, за исключением странного едкого запаха, который быстро рассеивался. Воздух был холоден и пропитан поднимающимся от земли туманом.
Он неуверенно отошёл от палатки на десять шагов, внезапно ощутив давление в мочевом пузыре, и облегчился под деревом. Так какого же чёрта здесь произошло? Что он видел? Фонарь, автомобильные фары? Но звуков никаких не было. Даже звука шагов. Конечно, подумал он, люди видят в лесу всякие чудны́е вещи. Болотный газ. Шаровые молнии. Кто знает? Важно лишь то, что оно ушло, что он остался незамеченным.
Вероятно, остался незамеченным, поправил он себя. Но даже если его и видели, он ничего не мог с этим поделать. Только лечь спать и с утра двигаться дальше.
Он уже достиг состояния неуверенного успокоения, когда второй огонь замерцал на вершинах сосен.
В этот раз он не был так напуган. В этот раз он видел, что происходит. Он скрючился под молодым клёном и смотрел, как это не имеющее видимого источника мерцание поднимается из окутанной туманом чащи в нескольких десятках ярдов от него.
Самое жуткое, думал Говард, что всё это происходит в полной тишине: как может что-то настолько яркое двигаться по лесу, не шурша подлеском? И эта плавность движений. Скольжение. Тени, длинные, как дом, вились среди деревьев.
Говард припал к земле, погрузив одну руку в лесную подстилку, словно ища поддержки. В этот раз он чувствовал себя безучастным наблюдателем, полностью сосредоточенным и лишь немного напуганным.
Свет неуклонно приближался. Сейчас, подумал он, сейчас он обогнёт тот бугорок, и я его увижу…
И он увидел — и невольно ахнул, поражённый благоговейным трепетом, от которого перехватило дыхание.
Свет и правда не имел источника. Он каким-то образом и был собственным источником. Свет был материальным; он имел размер. Свет оказался туманностью десяти или пятнадцати футов высотой, яркости почти слепящей, но всё же позволяющей его рассмотреть. Это была не сфера; свет имел форму, не очень хорошо различимую, но в принципе напоминающую человека — голова, руки, туловище, ноги. Однако эти черты были непостоянны; они сплетались, как дым, растворялись в воздухе и снова проявлялись. Внутри пятна света пульсировали цветные прожилки.
Оно приближалось. Однако близость не означала, что его становилось лучше видно. Края размывались; теряли чёткость. Оно двигалось, словно пламя; Говард внезапно испугался, что если оно подойдёт совсем близко, то обожжёт его.
Оно остановилось в нескольких ярдах.
У видения не было видно глаз. Тем не менее, Говард был убеждён, что оно смотрит прямо на него — что его рассматривает некий сложный холодный разум, наплывающий на него и проникающий в него медленным потоком.
А затем оно просто двинулось дальше — скользнуло мимо него и прочь за сплетение древесных ветвей.
Говард не шевелился. В лесу были и другие огни, не так близко, но неподалёку, каждый из которых отбрасывал собственную решётку теней на массу деревьев. Лес был населён этими штуками, и каждая из них следовала по какой-то неторопливой орбите. Господи, подумал Говард. Желание помолиться вдруг стало непреодолимо сильным. Господи, Господи…
∞
Он смотрел, пока все источники этого туманного света не удалились и снова не наступила подлинная тьма.
Затем — кость за костью, скрипя сухожилиями — он поднялся с земли и выпрямился.
Задувал холодный ветер, но небо вроде было уже не так густо обложено облаками. За восточным краем леса оно было чернильно-синим. Рассвет, подумал Говард. Вон та яркая звезда — должно быть, Венера.
Он, спотыкаясь, вернулся к палатке, не испытывая никаких эмоций помимо бессловесной благодарности за тот факт, что он до сих пор жив.
∞
Он проснулся через несколько часов под проникающим сквозь оранжевый нейлон холодным светом солнца. Тело болело, а мысли разбегались и путались.
Пора бы начать думать как учёный, обругал себя Говард. Ищи центр проблемы.
Или просто продолжай двигаться. Пройди мимо разрушенных лабораторных зданий, углубись в лес и иди на юг до самого Детройта или что там в этом мире вместо Детройта; иди, пока не найдёшь место, в котором можно затеряться среди людей, или пока не умрёшь — смотря что произойдёт раньше.
Фундаментальный вопрос, широта которого почти исключала ответ, был: Почему? Так много всего случилось в Ту-Риверс, так много громадных, ошеломляющих событий. И все они связаны, полагал он; все являются частями некоей причинной цепи, и ему лишь нужно её распутать. Очевидно, что город переместился каким-то невообразимым способом поперёк времени, но почему? Оказался в мире, полном архаичных технологий и извращённых религиозных войн, но почему? Почему, из всех возможных мест — именно сюда? И эти светящиеся формы ночью в лесу — что это?
Как всё это соединить одной линией?
Он сложил палатку, собрал рюкзак и пошёл по тропе на восток.
∞
Солнечный свет разогнал облака на подёрнутом дымкой востоке. Говард перебрался через ручей в самом мелком месте, где холодная прозрачная вода текла поверх обломков гранита. Хотел бы он, чтобы голова лучше соображала. У него кончилась еда; он был голоден, и чувствовал головокружение.
Ему казалось логичным двигаться в самое сердце кризиса, через незастроенные земли оджибвейской резервации к руинам Лаборатории физических исследований. Через тайну к откровению. Возможному. Когда настанет время.
Прошлой ночью эти леса населяли призраки. Сегодня, при свете дня, эти воспоминания казались смехотворными. И всё-таки что-то здесь было, невидимое, но частенько ощутимое, словно одержимость духом. Он чувствовал, что его дядя идёт вместе с ним: Стерн как дух-хранитель. Да, это не научно. Но именно так ему казалось.
∞
Лес начал редеть. Говард стал более осторожен. Он вышел на лесовозную дорогу, соединяющую научный комплекс с шоссе. Дорогу расширили для нужд военных. Он дождался, пока мимо проползёт армейский грузовик; его примитивный двигатель оглушительно ревел в тишине леса. Затем он пересёк разбитую мокрую дорогу и пошёл вдоль неё под прикрытием частокола невысоких сосен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});