Её милое личико покраснело от злости. А моё гадкое состояние даже немного улучшилось.
— Велеата, не кричи. От твоего голоса уши закладывает, - промурлыкала я, наслаждаясь превосходством. Да, это маленькие бонусы от моего заключения, но хоть что-то.
Мне приходится жить под боком у ледяного монстра, спать рядом с ним, есть в его обществе и даже принимать ванну (роскошную, к слову), зная, что он рыщет где-то рядом. Я ненавижу всё это. Оттого и забавно ощущать, что есть те, кто без раздумий отдали бы всё за такое положение.
Её дрожащие пальцы сжимаются в кулачки.
— Не думай, что ты победила. Ты лишь временная его игрушка.
Я задумчиво кивнула. Да, это правда и оно не должно задевать. Вот только…
— Ты тоже, Велеата.
Все вы. Каждая из тринадцати наложниц – временная блажь, брошенные на произвол судьбы куклы. Но никто из них на самом деле не нужен бессердечному Королю.
— Как ты смеешь находиться в моих покоях без разрешения?
От этого голоса кровь стынет в жилах даже у меня, что и говорить о нарушительнице спокойствия?
Девушка испуганно сжалась, пытаясь оправдаться перед фигурой вернувшегося властителя.
— Убирайся прочь. Если я увижу тебя еще раз здесь – ты будешь изгнана.
Она больше не пытается спорить. Просто поникает плечами и уходит.
Я провожаю её долгим взглядом и не выдерживаю:
— Странно говорить подобное наложнице, Ваше Величество.
— С завтрашнего дня она не моя наложница. Я отдал её одному из своих вассалов.
… Игрушки могут наряжаться в красивые наряды, а могут выкидываться. Но они никогда не станут равными хозяину.
В ту ночь… Когда я вышла из ванны, Ледяной Король поманил меня ближе. И я пошла.
Секс с ним… Был отдушиной. По всем законам, я не должна была наслаждаться этим. И оно, конечно, нисколько не умаляло злости. Но когда наши тела сплетались, мы говорили о том, что никогда не будет произнесено вслух.
И уже после того как горячее дыхание начало оседать паром на витражах, я вновь заговорила с Дарреном.
— Ты крайне холоден к женщинам. Так всегда было? – не то чтобы я думала, что он ответит. Но хороший секс и терпкое вино как нельзя лучше побуждают к беседе. Даже если это такая льдышка, как он.
— Во Дворце не бывает любви и привязанности. Каждая женщина преследует свои цели. И ты тоже Церера, - он пожал плечами, делая глоток вина. Потом хмыкнул, сплевывая.
— Надо же, отравлено.
Я напряглась, глядя на Короля, но тот оказался спокойным. Словно это небольшая проблема. И без его слов я догадывалась, что магия , вероятно, нейтрализует яды. По крайней мере, смертельные для жизни. Иначе мои поцелуи оказались бы для него фатальными.
— Видимо, тебя часто травили.
— А как иначе? С тех пор, как я был ребенком… Это случалось.
Он сегодня на редкость разговорчив. Возможно оттого, что перебрал вина?
— Ребёнком… Хах. Мне всегда было интересно. Твоя мать действительно покончила жизнь самоубийством?
Этот вопрос был опасным. Даже слишком. Он напрямую касался тайн Ледяного Короля и я до сих пор не знала – стоит ли об этом спрашивать. Но вырвался он в итоге сам собой.
Губы Даррена сжимаются в тонкую линию. Он закатывает посветлевшие глаза к потолку и выдыхает, переводя на меня насмешливый взгляд. В этот момент он так похож на Картаса, что аж жуть берёт.
— Моя мать… - он произносит это медленно, будто пытается распробовать на вкус.
— Это было не самоубийство. Я убил свою мать.
Вначале я решила, что он просто шутит. Или издевается. Или и то, и другое.
Потом… Я подумала, что он «убил» её иносказательно. Мол, «она умерла по моей вине» и прочая сопливая лабуда. Но глядя в ясные, зеленые глаза Даррена, я вдруг осознала, что он не врёт.
— Удивлена? – в его голосе неприкрытая усмешка. Он выплескивает отравленное вино, с равнодушием разглядывая то, как растекается по мраморному полу алое пятно.
— Это отличается от того, что я слышала.
— М-м-м… Должно быть, ты слышала о том, что моя мать повредилась умом? Это правда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я вскинула бровь, разглядывая статную фигуру Ледяного Короля. Он был обнажён по пояс, напоминая сейчас неотвратимую греческую статую рока.
— Я слишком сильно походил на своего отца, - мягко проговорил Даррен, глядя мне в глаза. Я даже не замечала, как шевелятся его губы.
Потому что внезапно начала осознавать истинную причину сумасшествия его матери.
Слишком похож на отца… Как невыносимо осознавать, что любимый мужчина покинул тебя, ради другой. Но ещё невыносимее каждый день видеть его отпрыска, что всё сильнее становится похож на отца. Будто… Отражение в зеркале.
— Ребёнок во Дворце – всегда инструмент, Церера. Мы с Картасом можем многое об этом рассказать, - его голос становится тягучим, словно мёд.
Я отчасти удивлена. Потому что теперь мне кажется, что я никогда не разговаривала с ним по-настоящему. Не слышала голос Ледяного Короля так чётко, как сейчас.
«— Она умерла, когда вспышка ее ненависти достигла предела. По счастью, эта вспышка совпала с пробуждением моей силы» - вот что сказал Даррен, после чего удалился из покоев.
А я осталась.
Он заморозил свою мать, верно? Превратил её в лёд.
Мне кажется, что это произошло ненамеренно. По существу – почти несчастный случай. В тот день, он, должно быть, был лишь напуганным ребёнком, который лишился вмиг самого родного человека.
Любил ли он свою мать? Делал ли скидку на её безумие?
Его слова казались почти равнодушными, но… Мне кажется – да. Любил.
Как и каждый ребёнок, что до последнего надеется на лучшее.
Магия, которую он исторг… Ледяная буря. Она царила в его душе долгое время. Просто наступило время ей вырваться из грудной клетки и свершить предначертанное.
«Не жалей Ледяного Короля. Пожалей, лучше, себя» - прошипел эгоистичный змеиный голос в глубине моего подсознания. И то был редкий момент, когда мне хотелось с ним поспорить.
Однако…
«И правда, с каких пор я сочувствую мужчинам? Безжалостным, властным, пытающимся меня убить. Сочувствие – плохой помощник. Оно говорит о том, что в душе закралась слабина. Мерзкая червоточина… Которая может помешать в самый решающий момент»
***
Однако, наше редкое общение стало чем-то неизбежным. В конце концов, теперь мы жили бок о бок, невозможно вечно хранить молчание. Иной раз я играла с ним в игру «отпусти», пытаясь увещевать Ледяного Короля. Он, очевидно, не собирался выдавать мне даже минимальной свободы.
И злились мы от этой игры обоюдно.
— У тебя ещё двенадцать наложниц, Даррен. Зачем тебе желтоглазая? – я скрестила руки на высокой груди, прожигая его внимательным взглядом.
— С недавних пор одиннадцать. По твоей вине, кстати, - холодно поправил Аскерос, даже не отрываясь от государственных бумаг.
— По моей? Я ничего ей не сделала.
— Но хотела.
Ну, ладно, признаюсь, немного хотела. Такие типажи, как у этой леди, никогда мне не импонировали. С другой стороны, я всегда знала, чего от таких ожидать. Куда опаснее те, что таятся, наблюдают, изучают… Как, например, Кайра.
— С каких пор Его Величество интересуется моими желаниями? – едко уточнила я, но тут же запнулась, поймав его странный, рассредоточенный взгляд.
Даррен неодобрительно поджал губы, но через секунду они изогнулись в слабой улыбке.
— И правда… С каких пор? - произнёс Король, склонив голову набок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
От его взгляда я смутилась. И, отчего-то, не захотела продолжать этот разговор.
Меня не приковывали цепями, но чёртов ошейник всегда напоминал о том, что моё положение на уровне несвободной собачки. Я могла выходить из покоев короля, но теперь почти все, кто меня видели, старались убраться подальше.