На ногах они стояли уже вдвоём и с ужасом смотрели на землю. От раздвоенного дерева, свесившего свои ветки на добрые метры в стороны, на них тянулась трещина... Земля с неприятным чмокающим звуком раздвигалась в стороны, а напитанные влагой комья вместе с прошлогодней прелой листвой осыпались куда-то вниз.
- Мам, мам, ты что молчишь? - девчонка с силой теребила женщины за рукав. - Мам!
Фекла впала в легкий ступор. Необразованная, с трудом читавшая по слогам и дальше деревенской околицы не выходившая женщина сильно испугалась... В доли секунды вспомнился их местный ксендз, и в годы советской власти продолжавший мутить воды в селе. «Истинно говорю вам, братья и сестры, - звучал в ее ушах испитый голос, сейчас похожий на откровение. - Грядет время Антихриста! И спасутся только лишь званные, а иных поглотит геена огненная! Истинно реку вам, мои дорогие! Именно так все и будет! Загрохочут небеса, сверкнут молнии и разверзнется земля... Молитесь, братья и сестры, господу нашему Иисусу Христу и просите его сжалиться над нами. Только так спасемся мы, только там избегнем страданий в геене огненной».
С пылающим фанатичным блеском в глазах, женщина медленно опустилась на колени и истово забормотала молитвы Святого Августина:
- Господь Иисус, дай мне познать себя и познать Тебя и ни к чему иному не стремиться, как только к Тебе.
Дай мне отвратиться от себя, и полюбить Тебя, и все делать ради Тебя.
Дай мне смирить себя, и вознести Тебя, и ни о чем другом не помышлять,как только о Тебе.
Дай мне умертвить себя и ожить в Тебе, и все, что случится, принять от Тебя.
Дай мне уйти от себя и последовать Тебе, и всегда жаждать идти к Тебе.
Дай мне убежать от себя и поспешить к Тебе, чтобы заслужить мне покровительство Твое.
Дай мне устрашиться себя и убояться Тебя, чтобы быть среди избранных Твоих.
Дай мне не доверять себе, но уповать на Тебя, чтобы стать послушным Тебе.
Дай моему сердцу не стремиться ни к чему, кроме Тебя, и стану как нищий ради Тебя.
Взгляни на меня – и возлюблю Тебя.
Призови меня – и увижу Тебя.
И вечно возрадуюсь о Тебе. Аминь.
Стоявший на пути расширявшейся щели, дуб медленно стал заваливаться на бок. Мощные ветки цеплялись за краю увеличивающегося оврага, словно это человек висит над пропастью и в отчаянии цепляется за края утеса. Пару минут трещина боролась с деревом, копая под его корни. Наконец, с грохотом осыпающихся камней и земли великан стал погружаться под землю.
- Мама! - не выдержав зрелища завизжала девчонка, тряся мать. - Мама, вставай! Бежим отсюда!
Женщина на мгновение оторвалась от молитвы, посмотрев бездонными глазами на подростка, и прошептала:
- Вставай на колени, доча... Пришел наш последний час! Молись! Кайся в своих прегрешениях! Тогда может он нас и простит, как прощает Исус Христос своих заблудших овец...
Земля вздрогнула и начала проседать вниз. В нескольких метрах от них пробежали тоненькие трещины. Змейками они протиснулись вдоль густых кустов и начали охватывать коленопреклоненные фигуры. Девочка с ужасом следила за тонущим кустарником. Бледные губы еле слышно что-то шептали...
- Бегите! Черт вас задери! - раздался со спины чей-то голос. - Пошли прочь! Давай! Давай!
Кто-то большой и пахнущий костром легко снес обе женские фигуры с плененного пяточка земли.
- У вас, что совсем мозгов нет?! - в раздражении заорал молодой парень с лохматой гривой светлых волос. - А если бы я не успел? Провалились бы и все... Поминай как звали! Вот черт! Где мой кепка?
В раздражении он начал хлопать руками вокруг себя.
- Значит, такова наша судьба! - вдруг, громко и четко проговорила Фекла. - Господь принял бы наши души...
Тот от удивления аж уронил найденную шапку.
- Вот тебе и на?! - подал, наконец, он голос. - Это кто же вы такие? Господь бы нас принял... Наши души... Что за бред?
- Это был знак! - продолжала женщина, внимательно смотря на партизана. - Мы все грешники! Господь подает нам знак, что мы должны покаяться.
Топнув по земле, парень рассмеялся:
- Ха-ха-ха! Это знак?! К какому лешему знак? Какая же вы необразованная гражданка! Как же вам не стыдно... Это всего лишь самопроизвольное оседание почвы. Как нам рассказывал лектор на занятиях, такое случается в болотистой местности, где земля насыщена торфяной влагой. А вы, мне про какой-то знак талдычите! Вон на дочку посмотрите! Несмышленыш, а про такой бред ни слова.
Отвернувшись от них, он осторожно подошел к трещине.
- … Кажись остановилась, - пробормотал партизан, заглядывая вниз. - Значит, можно идти. А теперь позвольте пригласить вас к нам!
Его внезапно потеплевший тон был настолько неожиданным, что Фекла растерялась.
- А куда это к вам? - тоненьким голоском спросила осмелевшая девочка. - И кто вы такой, дяденька?
- Дяденька, дяденька, - весело передразнил он ее. - Зовут меня Сергей Анатольевич Брыкин, а по профессии я солдат Красной Армии. Вот так-то! Давайте, двигайте к нам в отряд! Там и обогреетесь... Накормим, напоим, и сказку расскажем! Ха-ха-ха-ха
Едва их шаги затихли, как глубокие трещины, открытыми ранами рвавшими почву, стали затягиваться. С тяжелым вздохом, шебуршанием осыпающейся земли и резкими хлопками вырывавшегося воздуха, огромные пласты земли медленно сдвигались навстречу друг к другу.
… «Упустил! Упустил! - ревело от бессилия раздвоившееся сознание Андрея. - Ушли! Упустил! Как же я мог?! Вот же... они были прямо здесь!».
Уже почти исчезнувшие трещины вновь рванули в стороны от огромного дерева, которое несколько минут назад закрывало собой женщин. Плотный дерн рвался с хрустом крепкой ткани, обнажая на изломе мешанину переплетенных корней.
«Надо догнать их, - ни как не мог успокоиться затуманенный разум бывшего человека. - Они не могли далеко уйти!».
Гибкие, покрытые тягучей слизью веревки корней змеились вслед за разрывами в земле. Подобно резвящимся дельфинам длинные черные тени неслись вперед, то погружаясь в землю, то наоборот вскакивая из нее.
«Все равно я их достану! - шептал он, представляя как земляные щели перемалывают попавших к ним жертв. - Достану...».
27
Помутнение нахлынуло на него, словно стихийное бедствие, о котором вроде бы все знали, но приготовиться вроде бы как не захотели. Окружающее его пространство приобрело странный болезненный оттенок. Все происходящее вокруг него сразу же находило в нем агрессивный отклик. Животные, люди воспринимались им совершенно по другому... Черные, костлявые, с огромными и уродливыми наростами, создания, которые каждым своим движением, каждой своей мыслью стремились причинить вред его лесу... Андрей уже не видел людей — немцев или русских, родных, знакомых или просто совершенно чужих — все стало черно-былм...
… Село Кривичи. Расположение одной из немецких ремонтно-восстановительных рот. Ранее утро.
- Карл, ты бачок наполнил? - раздался крик со стороны передвижной кухни, рядом с которой стоял раздраженный солдат в белом переднике. - Что? Так какого... ты еще стоишь? Бегом?
Молодой солдатик, схватив пару закопченных ведер, помчался в сторону колодца.
- Вот дал-то бог помощника, - недовольно сплюнул повар, наблюдая за бегущим пареньком. - Сейчас целая орава встанет... Нет, лучше уж на фронт, подальше от таких дебилов!
Отто Биргер был местной знаменитостью. Почти на сотню километров в округе его знали, как удивительного брюзгу, вечно всем недовольного человека, который постоянно грозился уйти на передовую, но никогда не делал этого.
- Опять ворчишь, старый волк, - вдруг проговорил кто-то за его спиной. - А ведь могу и отпустить!
- Да что вы господин обер-лейтенант, - искренне возмутился Отто, превращаясь в само добродушие. - Какое ворчание? Вон молодежь воспитываю... Прикрепили в помощники, а он, паскудник, воду не приготовил.
Офицер засмеялся и, покачав головой, приготовился было идти дальше. Бах! Прямо под его ноги полетели пустые ведра! Через секунду в тоже самое место влетел и их хозяин.
- Я же говорил, господин обер-лейтенант, - развел руками Отто, показывая на новобранца. - Бесполезный материал!