а не плавают? Проблема в другом. Все эти связи слишком хилые. Новому монастырю приходится отстраиваться — им кто-то помогает. Благое дело, не обязательно связанное с нашими поисками. И опять же, я уже уточнял в их епархии. Там довольно строгие порядки и никаких инцидентов за последнее время не было. Ни новых послушниц, ни вообще новых лиц. Помощник епископа при мне звонил и вопросы задавал.
Информация о звонке была обнадеживающей, потому что она означала, что не он один хватается за соломинку. Хотя и требовалось что-то повесомее этих скользких фактов, чтобы заставить Стивена шевелиться. Время повышать ставки. Принц усмехнулся и обдумал предложение, присаживаясь на край заваленного бумагами стола.
— Тогда давай так. Мы проверяем монастырь. И если там её не окажется — я на ближайшие две недели буду заниматься бизнесом, а тебя оставлю в покое.
— Замечательная сделка. Сейчас соберу людей.
Эти слова показали, насколько плохой торговец сидел за столом. Мужчина чуть со стула не упал, услышав, что сможет избавиться от присутствия богатого наследника, решившего поиграть в розыски. А стоило проявить чуть больше выдержки, и он смог бы выиграть и месяц. Но так даже лучше. Хотя оставалась еще пара деталей.
— Ты уверен? Может, мы сами быстро сгоняем?
Но Стив оглянулся и ответил уже стоя на пороге кабинета. Он не улыбался и не вворачивал свои странные фразочки. Гончая взяла след и серьезно готовилась взять дичь за горло.
— Я уверен, что новичкам везет. Поэтому предыдущие ваши идеи я соглашался проверять. И сейчас шанс на успех остается. А оказаться с ней рядом без подготовки мне не улыбается. В любом случае после обеда будем на месте… Кстати, а вы как собираетесь попасть внутрь и забрать её? Монастырь то женский и у них с этим делом строго.
— Старые добрые угрозы. Намерение закрыть монастырь может серьезно повысить степень доверительности в разговоре. Как вы и говорили. Община небольшая, а значит, её отлучки и возвращения — на виду. Они могут не докладывать в епархию, но глаза у них есть. Разговор с настоятельницей поможет её выявить, как бы она ни маскировалась.
— А вы можете их закрыть?
— Не знаю. Но думаю, что все возможно при наличии достаточной суммы пожертвований и, маминых связей.
Стивен молча кивнул. Но подумал, что сын сильнее похож на свою маму, чем, кажется со стороны. При всей разности характеров — умение идти напролом и жестокость, у них в крови. И выражение глаз становится практически одинаковым, когда они рассуждают об устранении препятствий. Веселенькая семейка. И можно только посочувствовать девушке, которая перебежала им дорогу. Хотя сочувствия было бы больше, если бы он сам не гонялся столько лет за этим хм… персонажем детской сказки.
Работа на монастырском участке была незатейлива. Но мокрая земля с трудом отдавала остатки урожая, а ботва цеплялась всеми корнями за возможность еще немного пожить. Погода, решила побаловать, и оказалось, что утренний ветер разогнал почти все тучи. Оставшиеся мягкие и пушистые облака пробегали мимо, снисходительно прикрывая солнце, которое напоследок решило чуть прогреть землю, ожидавшую вскоре первый снежок. К обеду стало почти жарко. Но и конец работы уже показался. Девушки решили передохнуть, и присели на пригорке за грядками.
Деловито носились последние насекомые. Морковь и пара пирожков с яблоками, захваченные из столовой были невыразимо вкусны после трудового подвига.
— Сестра Агафья просила принести пару сумок в трапезную. Точнее она просила принести все «сладкие остатки», что сможем собрать…
— Ага, только боюсь за один раз, не унесем все. Здесь под укрытием из ботвы оставим. Но мы с тобой — молодцы. Правда?
— Да, истинная. Теперь можно и вскопать все. Но уже не сегодня.
Шевелиться не хотелось. И весь окружающий мир был наполнен светом и какой-то хрустальной безмятежностью.
— Хочешь еще хлеба? У меня от вчерашнего обеда остался кусочек. Ты не стесняйся. Бери. Я раньше не любила черный хлеб. Он казался каким-то горьким. А сейчас никакие пряники не сравнятся. Лучше только просфирка, после всенощной. Её собираешь губами, и как будто сама жизнь возвращается с каждой крошкой. Меня как-то перед Пасхой ставили помогать на кухне, — какая там благодать разливалась…
Молодая послушница, казалось, могла болтать целыми днями. Обо всем на свете. За время их совместной работы она уже рассказала о своей жизни в миру. О том, как потеряла жениха, который изменил перед венчанием, а потом и вообще уехал. О семье. О бабушке — молитвеннице. Это даже не было пустословием. Ей не надо было обсуждать или высказывать свое мнение. Слова просто лились серебряным дождем. Иногда веселя. Иногда, как сейчас, подбадривая после тяжелого дня.
— Говорят, что ты надолго не приезжаешь к нам и скоро опять исчезнешь…
— В том, что говорят, есть часть правды. Я сама себе не принадлежу. Как позовут обязанности, так и пойду.
— И даже до Праздника не останешься?
Девушка аж руками взмахнула от возмущения, что обязанности могут отвлечь от такого…
— Анют, честно. Я не знаю. Очень хочу остаться. Соскучилась я по монастырским праздникам. Но как все сложится… то лишь Бог ведает.
Глава 10. Гости дорогие
Даже мысль о том, что скоро праздник с долгой торжественной службой, каким-то неуловимым образом наполняла окружающий мир светом и надеждой на лучшее. Весь вопрос был в том останется ли она здесь так надолго.
— Ладно, пошли уже обратно. А то разнежились тут.
— Конечно-конечно. Я сейчас… видела неподалеку…
Аня неожиданно резво вскочила и бросилась к посадке. Она бежала, почти взлетая над желтеющей травой и придерживая руками попеременно, то широкую развевающуюся юбку, то предательски сползающий платок. Её напарница улыбнулась, и пошла вдоль участка, собирая последние пакеты со снедью для монастыря. Попутно укрывая остатки урожая, за которым позднее приедет трактор. Она как раз справилась со всеми делами, когда появилась разрумянившаяся и чуть запыхавшаяся беглянка. Выбившиеся из косы волосы развевались на ветру, но платок был полон небольших ярких наливных яблочек.
— Вот. Сестрицам набрала. Тут неподалеку. Дикая яблонька. Немного горчит. Но после первых морозцев у неё яблоки такими вкусными становятся — ум