знаю. Просто не могу. Пока не могу.
Он только покачал головой и перекрестил.
Она стояла, закрыв глаза, полностью опустошенная, вкладывая в слова молитвы по кусочку своей души, когда за рукав нетерпеливо дернула Аня. Говорливая хохотушка жила при монастыре больше года и уже считалась послушницей. Настоятельница благословила их жить в одной келье и вместе работать. За это приходилось расплачиваться. Неутомимый оптимизм Анечки и её желание принести общине больше пользы оборачивалось тем, что со службы приходилось уходить гораздо раньше её окончания. Не каждый день, но частенько. Похоже, и сегодня сия чаша не миновала.
— Не спи сестра. Нам сегодня опять в поле послушание дали. Матушка попросила закончить пораньше, а то с этими заморозками можем не успеть огород подготовить к зиме. Давай, пошли. Я уже хлеба взяла и благословение. Пойдем. — Настойчиво шептала послушница и тянула за рукав.
— Да, иду. Прости, Господи.
Она перекрестилась и вышла в предрассветный сумрак. Впереди был тяжелый день. Еще один холодный день, когда тишина вокруг сочеталась с тяжелой работой до разноцветных кругов перед глазами. А когда вот так походишь — вечером уже не приходиться бороться с лишними мыслями о невозможных встречах. Никаких принцев.
Он рассматривал узор из капель на окне, чтобы убить время. Стивен изучал бумаги не торопясь. Иногда подобная медлительность раздражала, но наследник за последние несколько месяцев убедился, что мамина гончая никогда не теряет время на изучение абсолютно бесперспективных вариантов. И если он молчит уже полчаса, закопавшись в принесенных странных основаниях для выводов принца, на это есть причина. Подгонять бесполезно.
Чай, принесенный каким-то незнакомым стажером, был безвкусной гадостью. Но кофе здесь было еще хуже. А после промозглого ветра улицы хотелось хоть чего-то горячего. Он сделал еще один глоток, размышляя над тем, чтобы подарить этим сыщикам хотя бы приличную кофеварку. Все равно это не последний день их общения. Или последний? Если след окажется стоящим, то они смогут, наконец, расстаться. А то это хобби и так отнимает недопустимо много времени. Привычка считать эту изматывающую погоню неким новым увлечением помогала легко лавировать между мамиными вопросами и просьбами Зои объяснить, куда он опять исчез вместо того, чтобы присутствовать на собрании руководства.
Внизу около машины хмуро курил Бернар. Очевидно, что некоторые привычки оказываются сильнее, чем можно было подумать. Иногда становилось любопытно, что именно гнетет его старого друга, но задавать вопросы казалось бестактно, учитывая, что тот постоянно отвечал какими-то отговорками. Скорее всего, это женщина. Вроде ему нравятся именно женщины. Но кто именно и почему все так сложно? Хотя он сам мог бы получить степень эксперта по выбору женщин, с которыми сложно.
Стол сыщика был завален папками. Несколько стопок бумаг. Стакан с поломанными разноцветными карандашами. И на столике рядом уже изрядно запылившийся монитор. Иногда компьютер включался ночами для раскладки пасьянса, но это была одна из самых страшных тайн кабинета. Во всем этом бардаке ориентироваться мог только сам Стивен, да и он делал это крайне неохотно, небезосновательно полагая, что бумаги в его работе — то самое зло, которое нужно держать под контролем. А лучше все-таки игнорировать и тогда жизнь станет гораздо проще. В этом был смысл. Но не сейчас.
Человек в мятом костюме закрыл папку, закрыл глаза и потянулся, устраиваясь в кресле удобнее. Это тоже было одной из игр. Молчание и обдумывание разговора. Пару раз принц наблюдал, как этот по виду тихий и спокойный увалень допрашивает свидетелей. Мягкий голос звучал успокаивающе, паузы помогали сосредоточиться, но лишь тогда когда это было нужно. Ложь могла послужить причиной для выворачивания бедолаги наизнанку. Причем не всегда фигурально. Сейчас они были наравне, поэтому тишина продлилась недолго.
— Вы уверены? Последние пять раз были совершенно бесполезными… А тут такое бесперспективное место.
Принц поставил чашку на подоконник и покачал головой. Слишком знакомыми были нотки в голосе сыщика.
— Только не надо рассказывать мне истории про то, что она слишком крута для этого.
Стивен опустил глаза, крутя, рассматривая и сортируя карандаши в грязном стеклянном стакане. Он поморщился от тона своего непрофессионального коллеги поневоле.
— Как бы наоборот. Это маленькая община. Там свои правила и законы. Каждый чужак будет на виду. Негде спрятаться. И особенно такой крупной рыбе.
— Стивен, вы профессионал. Но вы пока не смогли её найти. Так?
— Так. Но ваш подход больше напоминает бросание монетки на карту.
Теперь уже богатому мальчику пришлось собирать свои эмоции в кулак, чтобы не сорваться в бессмысленные пререкания. Поэтому оставалось опять озвучивать факты. Заранее обдумав возражения и четко понимая насколько хрупка вся система. Надежду давало только знание что, его бы выставили за дверь гораздо раньше и грубее, если бы человек, развалившийся в кресле, на самом деле считал выводы пустыми.
— Еще раз. Этот юрист, который с ней сотрудничал…
— У нас нет точной уверенности, что он общался именно с ней. Опознать её крайне сложно, а оформление его конторой пары договоров, которые всплывали в контексте её афер — еще не доказательство.
Оставалось только кивнуть, принимая допущение и продолжить делать выводы.
— Юрист, который, вероятно, с ней сотрудничал. Оформлял так же несколько сделок по поставкам стройматериалов в монастырь. И хотя он сам указал, что в рамках работы с указанной особой, которая может оказаться нашей русалкой эти отчисления были не логичными, связь может быть прямой.
— Хорошо, но почему этот небольшой монастырь? Для девушки, которая крутится вокруг подобных денег — проще все-таки купить себе небольшой участок на отшибе и заниматься… Не знаю… Выращиванием цветов…
— Но практически у всех участков на отшибе есть любопытные соседи и прислуга. Но не в монастыре. Именно поэтому, он идеальное место, чтобы залечь на дно. Если она помогала монастырю — ей там рады и пойдут навстречу, если она решит там остановиться. Опять же, тихое место, где болтать о прошлом не принято. Так же как и обсуждать настоящее — все мысли типа о высоком, должны быть. А послушницы могут приходить и уходить без того, чтобы на них обращал внимание кто-то из живущих по соседству от монастыря. Хотя для меня вообще загадка кому может прийти в голову, уйти в наше время в монастырь.
— А почему кузнечики прыгают,