Здесь нет любви, но это не имеет значения, не так ли? Ненависть завела меня. Боже, я в полном дерьме.
— Оливия? — Я слышу, как скрипит кожаное сиденье под ее весом, когда она садится.
Она тянется ко мне, но я отстраняюсь.
— Прости. Мне не следовало этого делать. Это неправильно.
Не могу взять в толк, почему это неправильно. Это приятно. Клэй, вероятно, позволит этому болвану отыметь ее, и я знаю, что она не любит его, тогда почему я чувствую себя виноватой?
Меган придвигается ближе.
— Ты в порядке?
Но я распахиваю дверь и выпрыгиваю из машины.
— Дело не в тебе, — говорю я ей, но не могу уйти от нее достаточно быстро. — Увидимся в школе.
Я не закрываю дверь и быстро возвращаюсь в «Мариетту». Меня охватывает смущение от того, что она подумает и как отреагирует, но я ничего не могу с этим поделать. Меган не станет болтать об этом. Я школьница — и технически все еще несовершеннолетняя. Я в безопасности.
Я проскальзываю в туалет для сотрудников на противоположной стороне, чтобы вымыть руки и плеснуть немного воды на лицо, выдергивая два бумажных полотенца из диспенсера.
В зеркале я вижу, словно вокруг меня кружится торнадо, который, кажется, я не в силах остановить. Имей хоть какой-то чертов контроль. Ты лучше этого.
Это просто напряжение. Игра, и колледж, и Клэй… Все в один момент.
И Каллум. Я просто устала это терпеть.
Я распахиваю дверь, прохожу через кухню в ресторан и огибаю перегородку. Подхожу к столику в отдельной кабинке, где Бекс и Крисджен сидят напротив Каллума и Майло. Перед каждым стоит кружка газировки, а посередине корзина с картошкой фри.
— Вам здесь не рады, — спокойно напоминаю я. — Не в заливе.
Они знают это.
Каллум поднимает взгляд, в его глазах появляется блеск, когда он наклоняет голову.
— Мы просто хотим поесть, — уверяет он. — Я слышал, местные кубинские сэндвичи лучшие в округе.
— Мариетта? — кричу я, вытаскивая свой нож из заднего кармана и оставляя его в ножнах на боку.
— Этот столик хочет заказ с собой.
Каллум опускает глаза на складной нож в попытке сдержать улыбку.
— Разве ты не хотела бы видеть, как развивается бизнес в твоем районе? — вздыхает он. — Я считал, что моя дублерша могла бы быть более благодарной.
О, да. Я благодарна за объедки. Спасибо, что напомнил мне: ничего хорошего не произойдет, если не пользоваться благосклонностью богатых и красивых.
— Если бы это зависело от меня, ты бы получила свою роль, — подначивает Каллум. — Но только если бы это зависело от меня.
И я понимаю, что он имеет в виду. Это зависит не от него. Это зависит от меня и от того, использую ли я тот ключ.
Я расстегиваю защелку, обнажая лезвие, и наблюдаю, как он настороженно смотрит на нож.
— Ты знаешь про эти игры, в которых маленькие девочки хлопают в ладошки? — спрашиваю я. — Они кажутся глупыми и несерьезными, но на самом деле учат координации и ловкости.
Девушки за столом напрягаются, а Майло, надежно защищенный Каллумом, с удовольствием наблюдает за происходящим.
Слышу, как позади меня открывается и закрывается дверь-ширма, пару раз ударяясь о дверной косяк.
Я поднимаю нож и кладу руку на стол.
— Но мне всегда нравились игры для мальчиков, — продолжаю я. — Ты когда-нибудь играл в игру с ножом?
Пара теней падает на меня, и запах дезодоранта Трейса проникает в нос.
— Тридцать секунд. — Я балансирую кончиком ножа на ладони, а затем переворачиваю его и ловлю. — Если я не порежусь, ты возьмешь своих увальней и уберешься отсюда. — Я смотрю на Крисджен, такую милую девушку. — А значит, и тебя тоже.
Она молчит и просто смотрит на Каллума, ожидая, что он будет делать.
— Бекс может остаться, — добавляю я. Она единственная, кто мне правда нравится.
Но затем Каллум задает вопрос:
— Почему я должен заключать сделку, чтобы остаться, когда ты знаешь, что я не обязан уходить?
— Как будто тебе придется уйти? — огрызаюсь я. — Я же неудачница. Я проиграю.
Каллум смеется, но это отрывистый нервный смех, и он не смотрит на меня в ответ.
Я усмехаюсь.
— Испугался?
Его взгляд скользит по моим братьям, стоящим позади меня, они молча наблюдают за происходящим, и он понимает, что оказался меж двух огней. Проиграет — и ему придется уйти. Или они заставят его уйти.
И он достаточно умен, чтобы понимать: я никогда не играю, поэтому не стала бы играть, если бы не была уверена, что выиграю.
Так что он делает единственное, что может.
— Совсем нет, — наконец отвечает он. — Я принимаю пари.
Положив левую руку на стол, я широко растопыриваю пальцы и вонзаю острие лезвия в первое положение, с внешней стороны большого пальца.
И только тогда я что-то чувствую, и этот аромат ударяет меня еще до того, как я вижу ее. Ее рука скользит под мою, и я замираю, когда Клэй прижимается к моей спине, ее дыхание касается моего уха.
— Испугалась? — шепчет она.
Я почти отталкиваю ее, но все в порядке. Я продолжаю.
— Включай таймер, — говорю я Крисджен.
Она открывает приложение на телефоне, нажимает на голубую кнопку, и я начинаю. Рука Клэй лежит под моей, она думает, что ее присутствие заставит мое маленькое сердечко биться так сильно, что я все испорчу. Я принимаю пари.
Один-два, один-три, один-четыре, один-пять, один-шесть, один-пять, один-четыре…
Я двигаю нож вперед и назад, между пальцами, все быстрее и быстрее, мои братья хлопают позади меня, чтобы помочь мне выдержать темп.
— Быстрее, — указывает Каллум.
Я двигаюсь быстрее.
Один-два, один-три, один-четыре, один-пять, один-шесть, один-пять, один-четыре… Двигаюсь между нашими с Клэй пальцами, тепло от ее руки проходит через мою и поднимается к груди.
Я ударяю все быстрее, но в какой-то момент ощущаю ее взгляд на своей шее, и, клянусь, она придвигается ближе и вдыхает через нос.
Нюхает меня.
И именно тогда я понимаю, что от нее пахнет по-другому. Водкой.
— Не останавливайся, — произносит она, тяжело дыша.
Мои веки трепещут, когда я чувствую биение ее сердца о свою руку.
Парни хлопают. Каллум, Майло, Бекс и Крисджен наблюдают за ножом.
И хотя мы с Клэй не одни, ощущается это именно так. Они не слышат ее слов.
— Я боюсь предвкушения боли больше, чем самой боли, — говорит она низким голосом. — Большинство людей не знает, когда она придет. Ужаснее, когда ты знаешь, что она придет.
Она говорит так мягко. Не как обычно. Что она делает?
— Особенно когда ты знаешь, что это происходит каждый день, — добавляет она.
Я моргаю долго и с усилием, жар заливает мое тело, когда приливает адреналин, потому что, если отведу глаза от того, что делаю, мне будет больно, но сейчас все передо мной выглядит размытым. Чтоб ее.
Девушка-отброс. И все. Она человек из трущоб и больше ни на что не годна.
Клэй задерживает на мне свой взгляд, и я смотрю на таймер, на котором осталось десять секунд. Один-два, один-три, один-четыре, один-пять, один-шесть, один-пять, один-четыре…
Ее теплое дыхание касается моей шеи.
— Твоя кожа словно в огне, — шепчет она, и я могу поклясться, что чувствую ее язык.
Черт. Из меня вырывается стон, мой живот трясется, потому что она говорит это так, будто ей больно.
— Оливия, — умоляет она.
Мой клитор пульсирует, руки трясутся, и нож выскальзывает, вонзаясь прямо в мой средний палец.
Дерьмо. Боль пронзает мою руку, я роняю нож и отстраняюсь, стиснув зубы.
Чтоб тебя, Клэй.
За столом раздается смех, и я оборачиваюсь, видя, как она скользит на колени Каллума с самодовольной улыбкой на глупом лице.
Я прикладываю палец ко рту, пытаюсь найти кровь на ее пальце, но непохоже, что она вообще порезалась.
— Она и на меня так действует, — говорит Каллум, притягивая Клэй обратно к себе за горло и целуя ее в щеку.
Я пристально смотрю на нее сверху вниз.