— Я серьезно, — вновь произношу я.
И затем поворачиваюсь, прерывая любые последующие споры, когда я рассматриваю себя в зеркалах до пола, наблюдая за всеми углами.
Лив достает мамину кредитную карточку из заднего кармана моих джинсов и бросает на меня взгляд из-под полуприкрытых век, а затем исчезает в холле. Я слышу тихое шипение Лавинии и стою там, пытаясь расслышать, что она говорит Джэгер, но не могу.
Этой сучке стоит заткнуться. Я же сказала ей, что в порядке. Я имею в виду, это не так. Лив заплатит за это, и мне не нужна помощь, чтобы наказать ее. Она — моя ответственность.
Подол платья слишком короткий, нижняя юбка торчит снизу, а из-за цветов зудит шея. Я задираю юбку и тянусь за спину, расстегиваю нижнюю юбку, позволяю ей упасть на пол и выхожу из нее. Моя мать ни за что не заставит меня надеть это, и я почти испытываю искушение разрезать ткань на куски, чтобы платье уже нельзя было спасти для моей будущей дочери. Я могла бы даже обвинить в этом Лив. Никто бы даже не усомнился в этом.
Но… пока я не буду заходить так далеко. Она, наконец, играет, и я не хочу, чтобы у нее возникли проблемы, прежде чем я смогу насладиться этим.
— Если это то самое платье, — раздается чей-то голос, и Каллум появляется позади меня и заключает в объятия, из-за чего я задыхаюсь. — Я обязательно сниму его с тебя как можно скорее.
Я смотрю на него, чувствуя, что Оливия находится прямо за пределами комнаты.
Он наклоняется, его дыхание согревает мои губы, когда он нависает надо мной, не целуя.
— Каллум…
— Тшш… — прерывает он. — Меня не заметили, когда я вошел.
— Я думала, у тебя встреча Черепа и Костей.
Каллум ухмыляется и отмахивается от моих поддразниваний.
Он пытается получить фору в каком-нибудь братстве, прежде чем поступить в колледж в следующем году. Подлизывание выпускникам и наследие. Полезные связи, которые его отец уже заполучил для него. Мне нравится, что он амбициозен, даже если то, что у нас происходит, не продлится дольше окончания школы. Осенью он пойдет в один колледж. Я пойду в другой.
И мы оба знаем, что ни один из нас не будет ждать другого, пока мы находимся вдали друг от друга.
— Тебе нельзя видеть меня в платье. — Я делаю шаг назад и вырываюсь из его объятий.
Но Каллум притягивает меня обратно, и я делаю глубокий вдох. Он прижимается ко мне всем телом и не мигая смотрит мне в глаза.
— Разденься для меня, — шепчет он.
Я не двигаюсь.
— Позволь мне наблюдать, как ты снимаешь платье и как одеваешься, — бормочет он, его нос касается моего. — Я не прикоснусь к тебе.
Часть меня хочет этого. Мне нравится, как медленно он двигается, как смакует наши неторопливые ласки.
Он ведет нас обратно в примерочную и задергивает занавеску.
— Каждый раз, когда я вижу тебя, уже хочу третью базу, Клэй. Покажи мне.
Он скользит по моим губам, сдерживаясь ровно настолько, чтобы заставить мою кожу покалывать там, где чувствуется его теплое дыхание.
Я хочу его. Смотрю ему в глаза, представляя, как срываю с него рубашку и как будет ощущаться его кожа на моей, но покалывание проходит, и я приподнимаюсь на цыпочки в поисках его губ. Преследуя его. Борясь, чтобы вернуть его.
— Расстегни меня, — выдыхаю я.
Я хочу его.
Я хочу, чтобы он коснулся меня, поцеловал, отвез домой, забрался в мою постель и…
Каллум расстегивает платье. Схватив меня за талию, он прикасается к моим губам, прижимая меня спиной к стене, и задирает юбку. Он устраивается у меня между ног, держа мое колено у себя на талии.
Другой рукой он расстегивает пуговицы у меня на спине.
— Пять минут, Клэй, — говорит он, расстегивая пуговицы, пока я не чувствую, как лиф расстегивается и скользит вниз по моему телу. — Сколько вреда я могу нанести за пять минут?
Он вновь накрывает мои губы и проникает в меня, его щетина на подбородке колет лицо и губы. Я поднимаю руки вверх по его груди, — мускулы напряжены под рубашкой, — и погружаюсь в его рот глубже, ожидая, когда пульсация между бедер откликнется на то, что он делает. Что ему это понравится. Я устала от того, что не занимаюсь сексом, как все остальные. Я хочу собственного парня.
Я жажду, чтобы кто-нибудь прикасался ко мне.
Я хочу найти кого-то для большего и не контролировать себя, когда мы вместе.
Каллум откидывает мою голову назад и целует меня в шею, посасывая и кусая, когда сжимает мою задницу и снова прижимается бедрами к моим трусикам.
И я это чувствую. Замираю на мгновение, пульсация на клиторе начинает учащаться, когда кружево трусиков Лив так приятно трется о мой бугорок.
Тепло распространяется, я становлюсь влажной и медленно закрываю глаза, позволяя своим рукам упасть с его тела. Они просто висят рядом со мной, образы вспыхивают, как молния, перед моим внутренним взором. Так быстро. Так горячо.
Кожа. Влажная кожа. И ее лицо в огне, сияющее и золотистое, покрытое лишь моими поцелуями.
Я издаю стон, скользя рукой по ее трусикам, которые ношу, потирая свою гладкую кожу, погружая пальцы внутрь и желая, чтобы она смотрела на меня. Чтобы заставить Лив хотеть меня и сделать ее счастливой.
— Черт возьми, Клэй, — рычит Каллум и перестает целовать меня. Мне кажется, он наблюдает.
Но через мгновение его губы снова касаются меня, и я целую так медленно и нежно. С языком, дразнящим и смакующим ее. Не его.
— Идем домой со мной, — шепчет он мне на ухо. — Никто из нас не может остановить это.
Мой оргазм достигает пика, и слезы наполняют глаза, с благодарностью и полностью меня опустошая. Я могу пойти с ним. Теперь я знаю, как это сделать.
Но, боже… Что, черт возьми, происходит у меня в голове?
Я слышу какой-то шум и открываю глаза, замечая Лив сквозь щель в занавеске, приоткрытой на шесть дюймов. И она стоит там, стопка обувных коробок лежит рядом с ней на столе, когда Лив смотрит на нас.
Она опускает взгляд, и я знаю, что она замечает свое белье. Она видит Каллума Эймса, обхватившего меня руками, и я не в силах сдержать удовольствие, которое чувствую в животе, когда она наблюдает, как я еще немного трусь о него.
Я задерживаюсь на ее груди, едва заметные точки ее сосков проступают сквозь черную футболку, загорелая кожа живота выглядывает снизу. На ней нет лифчика, и мои пальцы гудят, еще один стон вырывается, когда я чувствую, как мои руки скользят вверх по рубашке Каллума.
— Клэй, — снова произносит он мне в шею.
Но я, не моргая, гляжу на нее.
— Бал, — отвечаю я ему. — После бала. Всю ночь.
Он может иметь меня всю ночь. И мне понравится это. Я уверена, что мне понравится.
Глаза Лив сужаются, ее челюсть напрягается, и я знаю, что она ничего не слышала; она, наверное, просто злится, что ее план разозлить меня платьем не сработал.
Я имею значение, паршивка. А ты — нет. Ты не можешь просто сбежать от меня. Ты уйдешь отсюда, но сделаешь это, зная, что никогда не оправишься от меня.
У нас впереди еще месяцы, Джэгер. Веселье только начинается.
Шесть
Оливия
Я бегу по полю, пот стекает по моей спине, над головой сияют огни. Толпа на трибунах ликует и выкрикивает неразборчивые команды, словно они справились бы лучше.
Резко затормозив, я оборачиваюсь, нахожу Клэй и дважды стучу стиком по траве.
— Сюда! — кричу я.
Она встречается со мной взглядом, мы обе тяжело дышим, и вместо того, чтобы передать мне мяч, она бросает его Руби Инграм. Я сжимаю стик рукой, стискивая зубы, и всего за две секунды чертова Руби теряет мяч, а другая команда мчится обратно по полю к нашим воротам со своим призом.
Чтоб тебя, Клэй.
Я бросаюсь за мячом и, пробегая мимо, окидываю ее свирепым взглядом. В чем, черт возьми, ее проблема? Она хочет выиграть или нет? Неужели она думает, что это выставит меня в плохом свете? Нет. Только ее.
Нападающий пасует, но я подбегаю, подхватываю мяч и разворачиваюсь, бросая его Эми. Она бежит, все меняют свои направления, и я следую за ней, упираясь пятками, и настораживаюсь, наблюдая, как мяч летит к Крисджен, которая слишком долго колеблется.