живут в Поднебесной, то наверняка встречаются и в Японии!
— Увести врагов можно только в море, ведь их нужно держать подальше от мирных жителей, — добавил Акира.
Ёшикэзу хотел не глядя потрепать его лицо, но немного промахнулся. Нащупав редкую бороду, он обернулся и обнаружил своё руку на щеке Ходзё Токимунэ, проезжавшего верхом мимо него. Окада вспыхнул и убрал руку. Сиккен нахмурился, но промолчал. Военный диктатор Японии подъехал к воротам и оглядел своих воинов, явно собираясь что-то сказать:
— Вот мы с вами скоро и встретимся лицом к лицу с противником. Давайте сделаем все, что от нас зависит!
— А что делать нам? — шёпотом спросил мы у Акиры.
— Вы останетесь за стеной, — авторитетно заявил оруженосец.
— Неужели мы ничем не можем помочь?
— Вы, скорее, будете обузой.
— Хотя бы дай им оружие, — Такамото потрогал Акиру за плечо.
Подумав немного, тот достал из сумки, привязанной к седлу своей лошади, три веера и протянул нам два.
— Это что? Оружие? — мы ждали подвоха от его действий.
— Да, этим сможет пользоваться даже ребёнок. Вполне достаточно для нанесения глубоко пореза.
Веера показались нам на удивление тяжёлыми. При более внимательном осмотре выяснилось, что края у них металлические и заострённые.
Открылись ворота. Воины бросились в атаку, держа наготове оружие. Только Такамото задержался, потому что его меч застрял в ножнах. Он отчаянно дёргал рукоятку, но ничего не получалось. Мы сочувственно наблюдали за его потугами, пока под ноги его не выкатилось что-то круглое. Мияги с любопытством уставился на чугунный шар, из отверстия в котором торчал догорающий фитиль.
— Берегитесь бомб! — раздался крик, похожий на гудок паровоза.
К нам подбежал, по дороге подхватывая монголов и стукая их головы друг об друга, Мацуда, схватил Такамото за подмышки и унёс за стену. Бомба с грохотом взорвалась, на секунду ослепив нас. Подняв головы, мы увидели тучу таких же, взлетевших в небо. К защитной стене подбежало ещё с десяток воинов разного статуса. Множество других тоже собиралось отступать, хотя ещё недавно у них был совсем другой настрой. Мацуда всеми силами приводил в чувства Такамото, который сидел на земле, как сломанная кукла, невредимый, но очень испуганный.
— Вот варвары! — выругался Акира. — Даже не представятся перед нападением!
— С чего ты решил, что они будут представляться? — не поняли мы с Машей.
— Когда атакуешь противника, нужно и его имя спросить, и самому назваться, — как нечто само собой разумеющееся сказал Акира. — Трофей от безымянного воина не имеет никакой ценности.
— Что-то я сомневаюсь, что они настроены на знакомства, — покачала головой я.
Акира поднялся по ступеням на стене.
— Ты куда?
— Не будем же мы тут отсиживаться!
Оруженосец пустил несколько стрел в сторону врагов из-за ограждения. Вдруг он увидел что-то, что заставило его пошатнуться и опустить руку.
— Это же Баавгайн Бамбарууш, любимый военачальник хана Хубилая! — воскликнул он.
— Что это значит? — спросили мы снизу.
— Окада-сама рассказывал мне про него. Один из самых жестоких и опасных монголов. Его имя означает «ребёнок медведя», поэтому он носит медвежий коготь на поясе.
Мы взобрались к нему и посмотрели вдаль. Парень указал нам на монгола с красным обветренным лицом и глазами навыкате. Он был коренастый, но вёрткий, и, орудуя мечом, раскидывал в разные стороны и людей, и лошадей. От такого зрелища у нас с Машей внутри всё съёжилось.
— Берегитесь! — снова крикнул Мацуда.
Подняв головы, на этот раз мы увидели дождь из горящих стрел, летящих в нашу сторону. Группа воинов скрылась за воротами.
— Похоже, план с окружением осуществить не получится, — разочарованно сказал Такэдзаки Суэнага, чья яркая броня вынырнула из толпы. — По этому трагическому поводу я хотел сложить стихи, но потом решил, что будет достаточно безудержного крика в пустоту. А-а-а!
***
Вскоре подоспевшие войска преодолели культурный шок от встречи с монгольскими орудиями и влились в ход сражения. Основная масса японцев сражалась при помощи лука и стрел, в то время как монголы были вооружены короткими кинжалами, мечами с чуть изогнутыми лезвиями, а некоторые и топорами. Лучников у них тоже хватало.
Поле битвы стало подозрительно затихать. Перемирия никто не объявлял, но боевые действия с обеих сторон велись вяло, потому что все были настолько истощены.
Мы с Машей оставались за стеной, периодически выглядывая из-за неё и ожидая, когда небо прояснится, но оно только становилось пасмурнее.
К нам подошёл, слегка прихрамывая, Такамото.
— Что происходит? Перемирие? — мы пристали к нему с вопросами.
— До перемирия ещё далеко, — ответил он. — Просто мы все не в ресурсе. А вы не устали? Я могу вам отдельную палатку поставить, у меня запасная есть. Можете, конечно, вон в той большой посидеть, для оказания медицинской помощи, но лучше туда не заходить, если не можете похвастаться крепкими желудками.
— Это очень мило с твоей стороны, — сказала Маша. — Я очень измотана и хочу спать!
— Как ты можешь спать? — удивилась я. — Страшно, между прочим.
— Вокруг нас полно людей с оружием! Нападать будут, скорее, на них, чем на нас, а уж они смогут за себя постоять, — подруга попыталась меня успокоить.
***
Что самое странное, когда у нас появилось место для сна, я сразу вырубилась, а Маша — нет. Через некоторое время она разбудила меня:
— Вставай! Акира потерялся!
Я потёрла глаза и спросила:
— Как потерялся? Где?
— Вообще-то, не потерялся, — пошла на попятную Маша. — Я видела, что он пошёл куда-то… Очевидно, у него есть план.
— Какой ещё план? Он такой ошалелый — себя погубит!
— И я к тому! Побежали за ним!
Мы вышли из палатки, не забыв прихватить с собой боевые веера, и Маша повела меня в сторону, вдоль стены. Акиру мы нагнали в бамбуковых зарослях. Тот бежал очень быстро, расчищая себе дорогу от мешающих растений с помощью меча, а мы старались не терять его из виду, потому что, в виду отсутствия тропинки, заблудиться здесь было проще простого.
— Акира, да подожди ты! — крикнула запыхавшаяся Маша.
Оруженосец остановился и обернулся. Теперь и мы могли позволить себе передышку.
— Зачем вы увязались за мной? Разве не понимаете…
Договорить парню не дали четверо лучников в монгольских доспехах, появившиеся из-за зарослей. Один из них неразборчиво выкрикнул что-то.
— Осторожно! — крикнул нам Акира, и мы легли на землю.
Четыре стрелы полетели в оруженосца. Он был без доспехов, что позволяло двигаться более маневренно. Выхватив боевой веер, он ловко взмахнул им, и все четыре стрелы, сломанные пополам, уже лежали у его ног. Не хватало только замедленной съёмки, как в кино. Монгольские лучники ошеломлённо переглянулись. Наверное,