с ума.
— Ты крадешь мой контроль, — бормочет он, глядя на меня горящими глазами.
— Взаимно, дракон, — умудряюсь ответить я, но слова превращаются в стон, когда он берёт в рот один из моих сосков.
Я запускаю пальцы в его волосы, прижимая его к себе, и задыхаюсь. Он слегка проводит краями своих зубов по моему остроконечному соску, и тут я почти кончаю.
Он одаривает меня игривой улыбкой, словно только что прочитал мои мысли. Я смотрю ему в глаза и немного ёрзаю под ним, пока не дотрагиваюсь до его длинного, твердого члена.
Я обхватываю его рукой, поднимая брови, когда обнаруживаю, что мои пальцы не совсем соприкасаются.
— Это немного пугает, — говорю я, и он закрывает глаза, вздрагивая надо мной.
— Я бы никогда не причинил тебе вреда, — умудряется выговориться он, и я издала согласный стон, наклоняясь и прижимаясь собственными поцелуями к его груди.
Он хватает меня за волосы, используя их, чтобы наклонить мою голову и снова поцеловать меня в. Его язык скользит по моему, как будто он жаждет ощутить мой вкус, словно ему никогда не будет достаточно.
Я чувствую тоже самое.
Затем он наклоняется и убирает мою руку со своего члена, целуя мою ладонь.
— Позволь мне сначала поиграть, — говорит он, и я открываю рот, чтобы возразить, но в мгновение ока он уже оказывается у меня между ног, осторожно стягивая свободные штаны, в которых я спала.
Я краснею, когда он изучает меня, а затем сжимаюсь и ёрзаю под ним, когда он смотрит на меня снизу вверх. Он смотрит на меня, как на конфетку, и он самый большой в мире сладкоежка.
Его рука скользит по мне, и мои щеки становятся ещё более горячими от звука моей влаги. Он стонет, и его выражение лица становится собственническим, когда он скользит пальцем внутрь меня. Он целует внутреннюю часть моих бедер, используя язык, чтобы заставить меня вздрогнуть. Я такая чувствительная там, и моя дрожь, кажется, доставляет ему удовольствие, когда он делает это снова и снова.
— Драгикс…
Его палец начинает двигаться, и он добавляет ещё один, заполняя меня. Он перемещает свой рот к моему клитору и нежно дует на него, наблюдая, как я мечусь и стону.
— Драгикс…
Он улыбается мне, и я не могу сдержать хриплый смех.
— Ты выглядишь слишком довольным собой.
Он убирает пальцы, а потом прижимается ко мне, трётся об меня. Я раздвигаю ноги ещё шире, и он мягко входит в меня. Он продвигается медленно, осторожно, чтобы не причинить мне боль, и я так отчаянно нуждаюсь в нем, что поднимаю бедра, побуждая его двигаться быстрее.
— Осторожнее, Чарли, — бормочет он. Он наклоняется и покусывает мои губы, а затем одним плавным толчком наполняет меня. Он отодвигается и смотрит на меня, и я запомню выражение его лица на всю оставшуюся жизнь.
Нежность, восторг и отчаянная потребность. Он снова поцеловал меня, а затем начал двигаться, неторопливо, пока моё тело привыкает к нему, такому большому, внутри меня.
— Мне больше не нужно, чтобы ты был осторожен, — бормочу я, крутя бедрами. Он стонет, когда я сжимаюсь вокруг него, а затем он погружается в меня глубже, пока мы оба задыхаемся.
Я слышу, как кто-то стонет, и понимаю, что это я. Я близко, так близко, и я притягиваю его вниз, прижимаясь к нему, а он прижимается ко мне с каждым толчком, ударяя по моему клитору.
Моё тело дрожит, содрогаясь вокруг него, и я кричу, когда он толкается снова и снова, пока не начинает казаться, что наслаждению никогда не будет конца. Я кончаю ещё раз, мой оргазм разрывает моё тело, пока я задыхаюсь, и на этот раз он догоняет меня, и кончает, уткнувшись лицом в мою шею с рычанием.
Мы долго молчим, пока я провожу рукой по его спине. Не знаю, как он, а я чувствую себя контуженной. Я не знала, что секс может быть таким. Не знала, что меня может так сломить удовольствие, что я едва смогу вспомнить собственное имя.
Драгикс поднимает голову и ухмыляется мне, как будто мы двое детей, которым сошло с рук то, чего не должно было случиться. Я смеюсь, и он медленно отодвигается от меня, переворачиваясь на спину и увлекая меня за собой.
— Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо? — бормочу я.
— Я не мог бы почувствовать себя ещё лучше. Расскажи мне о своей жизни, — мягко говорит он, его теплое дыхание касается моей шеи.
— Рассказывать особо нечего, — парирую я, и он притягивает меня к себе, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Я хочу знать о тебе всё, маленькая двуногая.
Я смеюсь.
— Знаешь, это самое смешное прозвище, которое я слышала.
Он улыбается, проводя пальцем по моим губам.
— Расскажи.
— Ну, если честно, у меня не было насыщенной жизни, — признаюсь я. — Я жила в своей машине в Хьюстоне, когда меня похитили. Интересно, не поэтому ли гриватам было так легко похитить меня. Я не говорила с другими женщинами о том, откуда их похитили.
— Что такое машина?
Я объясняю, насколько могу, как работает машина.
Драгикс хмурится.
— Почему у тебя не было такого дома, как этот? — Он смотрит на каменные стены, окружающие нас, и я не могу сдержать смех.
— Ни у кого нет такого дома, приятель, — смеюсь я. — Я убегала. От моего бывшего.
— Твой любовник, — говорит он, его лицо становится жестким, и я киваю. — Почему ты убегала?
Я делаю глубокий вдох.
— Трудно говорить об этом. Женщины на Земле… каждая третья из нас подвергается насилию со стороны наших мужчин. Это клуб раненых женщин, к которому я принадлежала. Я думаю, что теперь, когда есть аркавиане, становится лучше. По крайней мере, для тех, кто с ними дружит.
— Твой любовник… причинил тебе боль?
Я киваю, и лицо Драгикса вспыхивает от ярости. А потом я смотрю, как его тело медленно начинает приобретать оттенки синего и зеленого. Он дрожит рядом со мной.
— Драгикс?
— Мне очень жаль, — говорит он. Он стискивает зубы, борясь с переменой, и его кожа снова становится гладкой, как золотой шелк.
— Хотел бы я отправиться на твою планету, — бормочет Драгикс. — Почему он ещё не умер?
— Это не совсем так там работает, — говорю я. Драгикс недоуменно моргает, и, несмотря на тему, мне приходится сдержать улыбку.
— Почему никто из мужчин не помог тебе?
Я почти смеюсь над полнейшим женоненавистничеством в этом вопросе, но на такой варварской планете, как эта, такой вопрос уместен.
Я пытаюсь объяснить.
— Не то чтобы он просто