Читать интересную книгу Разлучи нас, смерть! (СИ) - "Ginger_Elle"

Но разве это плохо? Чистую любовь без этих примесей можно было сравнить с чистым золотом: благородно звучит, красиво выглядит, дорого стоит, но на деле оказывается не таким уж замечательным металлом — слишком мягким, непрочным и быстро теряющим заманчивый блеск под слоем мелких царапин и потёртостей. В золото добавляют серебро, платину и медь не для удешевления, а для того, чтобы сделать прочнее, твёрже и пластичнее. Их с Дэниелом любовь была таким сплавом — гораздо более стойким, чем чистое золото.

Может быть, это была особая, редкая разновидность чувства, не имевшая названия в английском, немецком и французском, — других языков Джейсон не знал. Интересно, история с более чёткими и тонкими наименованиями чувств в восточных языках была выдумкой или правдой? Надо было спросить у Алекса, пока была такая возможность…

Они с Астоном приехали на виллу в Пеббл Бич, и Джейсон готов был сквозь землю провалиться от стыда, когда Дэниел представил его хозяевам просто как своего спутника. Тогда он ещё не был привычен к этому, не нарастил непробиваемую броню на совести. Хозяева не были удивлены: к лету 2007 года, уже все знали, что Астон завёл постоянного любовника и открыто появляется с ним на людях. Тем не менее, им предоставили две отдельные спальни в доме. Они со всеми подобающими приличиями разместились каждый в своей, но вечером Джейсон пришёл в комнату Дэниела.

Они прилетели вместе из Нью-Йорка, но до этого не виделись три дня: Джейсон был в Европе, а Астон занимался какими-то своими делами в Штатах. Трёх дней хватило для того, чтобы соскучиться. Пока они ехали из джет-центра, то целовались, как двое подростков, на заднем сиденье машины, подняв перегородку, чтобы шофёр и охранник их не видели. Может быть, поэтому Джейсон и не мог толком вспомнить, проезжал он эту часть Семнадцатимильной дороги или нет… Виды, конечно, были безумно красивыми, но Дэниел интересовал его в тот момент гораздо больше. Под конец пути он забрался к нему на колени, обхватил за шею и покрывал поцелуями его щёки, глаза и губы. Он сидел на Астоне, широко разведя ноги и плотно прижавшись, и, как ни плавно шла машина, их всё равно покачивало, так что Джейсону даже не нужно было двигаться самому, чтобы его бёдра слегка тёрлись о член Дэниела.

В конце концов дело дошло до того, что Астону пришлось стаскивать с себя любовника:

— Хватит, Джейсон!.. Мы скоро приедем, как нам выходить? Ну что ты делаешь?!

Последние две минуты пути они сидели по разным углам салона, не глядя друг на друга, пытаясь успокоиться и привести в порядок измятую одежду.

А вечером они занимались любовью в комнате Дэниела, стараясь делать это как можно тише: хозяева спали на этом же этаже. Астон видел его нетерпение и специально брал его медленно, неторопливо и как-то невыносимо, тягуче-сладко, а потом, ближе к концу, когда оба уже задыхались от нарастающего желания, зажимал ему рот, не надеясь на его способность сдерживать громкие стоны. Джейсон тогда и в самом деле себя почти не контролировал и думал лишь об одном: как он хочет принадлежать Дэниелу без остатка и всегда, до конца своей жизни…

Просто проклятие какое-то! Откуда эти воспоминания? Откуда?! Он уже несколько месяцев не думал ни о чём подобном. Значит, в будущем лучше избегать посещения мест, где он бывал вместе с Астоном. И что, теперь на тридцать ближайших лет запретить себе приезжать в Бостон, Нью-Йорк, Калифорнию, Северную Каролину и в несколько десятков мест в Европе и Азии?

У него есть жена, скоро будет ребёнок. Надо думать о них, а не о мерзавце, который превратил его жизнь в сплошной кошмар, а его самого — в шлюху, и четыре года…

Просто прекрати думать об этом! Просто прекрати.

В Лос-Анджелесе они поселились в «Холидэй Инн», имевшем в названии также гордое упоминание об "Аллее славы", но на деле находившемся от неё, на вкус Джейсона, далековато. Впрочем, он не особо стремился оказаться поближе к тротуару с медными звёздами. В отеле был забронирован один из самых недорогих номеров, но Рэйчел сразу по приезду объявила, что они молодожёны в медовом месяце, и им за те же деньги предоставили номер классом выше, который на тот момент оказался свободен. «Не зря же я работала в гостинице, — сказала она, когда они вошли в новый номер. — Кое-чему научилась».

Джейсон заставил себя не вспоминать больше об Астоне, но эти мысли, видимо, нырнули куда-то в подсознание, потому что на второй день их пребывания в Лос-Анджелесе ему опять приснился один из тех ужасных снов, что донимали его раньше, то преследуя часто, по несколько раз в неделю, то отступая на месяцы.

Он вскрикнул во сне и проснулся, но тело, влажное от мгновенно покрывшего его холодного пота, находилось в пугающем оцепенении ещё с десяток бешеных ударов сердца.

— Что такое? — проснулась рядом Рэйчел. — Страшный сон?

— Да. У меня такое бывает время от времени, — хрипло проговорил Джейсон.

Она прижалась к нему всем телом — от её прикосновений стало легче, и сковывающий всё тело страх отступил — и провела пальцами по щеке, а потом потёрлась о неё носом и губами.

— Колючий, — прошептала Рэйчел, обнимая его.

— Ну, пойду тогда побреюсь, — ответил Джейсон, вылезая из-под одеяла.

Когда он встал с кровати и пошёл в сторону ванной, она воскликнула:

— Ты что, на самом деле, что ли?!

— Нет, конечно. Я пошутил, — через силу улыбнулся он. Чувство юмора у Рэйчел, видимо, пока ещё не проснулось.

Он ушёл в ванную, чтобы придти в себя — не столько от самого кошмара, сколько от того, что было потом. Когда Рэйчел прильнула к нему, когда её пальцы ласково пробежали по его щеке, Джейсона опять скрутило от воспоминаний. Он вспомнил, как просыпался среди ночи в постели с Дэниелом, и тот обнимал его, а он прятал лицо у него на груди, как напуганный ребёнок, и ему почти сразу же становилось спокойно. Рэйчел пока не могла этого ему дать: и потому, что она не была настолько близким человеком, и потому, что она была женщиной. Это он должен был защищать её и быть сильным. Рядом с ней он не мог позволить себе быть слабым, как раньше с Астоном.

Астон, Астон… Будь он проклят! Он врос так глубоко в его память и мысли, пустил там свои отравленные корни. Его обнимала красивая молодая девушка, но её прикосновения не помогали. Он находил утешение и защиту лишь в руках того, кто был тем самым ночным кошмаром.

Джейсон открыл воду, повозившись сначала с краном: он терпеть не мог эти хрустальные шары. Он же не судьбу собирался предсказывать, а воду регулировать. Раздражение накапливалось… Теперь он точно не уснёт.

Когда они с Рэйчел вернулись в Биддефорд, Джейсон не смог удержаться и сказал, что рад наконец-то оказаться дома. Его жена была обратного мнения: ей нравилась жизнь в больших городах, и привлекали открывавшиеся там возможности. Она даже стала изредка заговаривать о том, что они могли бы переехать в город побольше, раз уж Джейсону всё равно, где работать, а ей скоро уходить с работы. Не обязательно в Нью-Йорк, или Чикаго, или Вашингтон — просто в город побольше, да в тот же Портленд. Биддефорд представлялся Рэйчел беспросветной глушью.

— Меня вполне устраивает этот город, — не соглашался Джейсон. — Для ребёнка это лучше, чем мегаполис: свежий воздух, река, природа, море тоже близко.

— Господи, Джейсон! Тут же почти деревня. Коровы ходят…

Коровы здесь не ходили. На противоположном берегу реки (что считалось уже соседним городом), правда, был большой участок, где разводили бычков на супердорогое мясо для каких-то особенных стейков, но бычкам разгуливать по улицам не давали.

— Мне коровы не мешают. Пусть ходят, — отмахивался Джейсон.

— Ну, конечно, ты прожил полжизни в Париже, и теперь тебе никуда неохота, а мне тут уже до смерти надоело!

— Я не жил в Париже, — поправил её Джейсон, наконец-то оторвавшись от ноутбука.

— Хорошо, в Лондоне. Главное — ты хоть что-то видел в жизни, кроме моря и коров.

Они довольно часто возвращались к этой теме, но Джейсон не желал никуда переезжать. Рэйчел заходила то с одной стороны, то с другой, но её муж был закалён в гораздо более тонко спланированных манипуляциях, так что пронять его было тяжело.