вы можете знать это? Подобные особенности и слабые места заклятий известны только их создателям. Не осмелитесь же вы утверждать, что заклятье Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять создано вами?
Чу Ваньнин открыл глаза и посмотрел на него безо всякого выражения. Он сделал еще глоток чая и медленно произнес:
— Почему не осмелюсь? Я это и говорю.
Ли Усинь: — ..?
— Заклятье Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, создал именно я.
Автору есть, что сказать:
[псевдонимы, если бы болезнь «маленького размера» напала на всех ведущих персонажей]
Чу Ваньнин: Ся Сыни.
Мо Жань: Чжун Цуаньгун.
Сюэ Мэн: Бу Цзылянь.
Ши Мэй: Чжэнь Байлянь.
Е Ванси: Нань Хайцзы.
Мэй Ханьсюэ: Бу Хаосе.
От переводчика: спасибо Rin Otori, которая помогла разобраться с некоторыми нюансами звучания некоторых имен.
夏司逆 [xià sīnì] Ся СыНи - Большой Старейшина Наоборот, звучит так же, как и Сясы Ни [xiàsǐ nǐ] 吓死你 - Напугать тебя до смерти;
钟权恭 Чжун Цуаньгун (звучит также как 忠犬攻 - «верная собака идет в атаку») - Колокол власть уважающий или Время уважать власть, от пер. возможно, тут намек на то, что Мо - пиздобол, полюбливающий власть и Власть, в зависимости от времени и места;
步紫莲 Бу Цзылянь (звучит также как 不自恋 - «анти-нарцисс») - Следуя за пурпурным лотосом; от пер. следуя = преследуя = ступая по стопам, пурпурный aki фиолетовый - цвет, присвоенный высочайшим особам, в нашем случае Чу Ваньнину;
甄白莲 Чжэнь Байлянь (звучит как 真白脸 - где白脸 «Белое лицо - антагонист пекинских опер») - Вылепленный из глины Белый лотос;
南海梓 Нань Хайцзы (звучит также как 男孩子 - «мальчик») - Южного моря сын или Мужчина среди множества Павлоний (Павлония - это кустарник, который в Китае еще называют «драконовое дерево» или «princess tree» (дерево принцесс)).
步昊瑟 Бу Хаосе (звучит также как 不好色 - «развратничать нехорошо»/ «не любящий равзрат») - Следуя за небесной цитрой; намек, что он «следует дао небес и непорочен в помыслах». Ну-ну.
Глава 92. Этот достопочтенный снова возвращается в Цайде
Услышав это заявление, все замерли от удивления.
Особенно поражены были ученики Усадьбы Битань, которые застыли, где стояли, будто громом пораженные.
В мире совершенствующихся третьесортные заклинатели могут запомнить магические формулы, второсортные — понимают принципы их работы, а первоклассные специалисты способны изменять заклинания.
Но был такой уровень мастерства, который мало кто из совершенствующихся мог бы даже вообразить. Настоящие мастера всегда были вне досягаемости и понимания простых смертных. Они не заучивали заклинания и не довольствовались простым преобразованием, делая тот самый, последний, шаг...
Созидание.
К мастерам, которые могли изготовить уникальный эликсир, создать новый тип доспехов или новое заклинание, принято было обращаться образцовый наставник.
Обычно младшие ученики могли увидеть только их имена в книгах, на гербах и клеймах оружия. Юные ученики Усадьбы Битань и представить себе не могли, что человек, которого они собирались схватить и сопроводить на допрос в Цитадель Тяньинь, окажется одним из этих удивительных людей.
Лоб Ли Усиня блестел от холодного пота, но глава школы не мог позволить себе потерять лицо. Ему даже удалось натянуть на маслянистое бледное, как воск, лицо натужную улыбку.
— Заклятие Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, было создано старейшиной… Я, право, не ждал такого совпадения. Раз так, этот старик... — он замялся и спрятал неловкость за смешком, — возможно, в самом деле, я просто неправильно понял образцового наставника. Однако когда в городе Цайде мы сражались с призраком Ло Сяньсянь, то наткнулись на кое-что еще. Не уверен, но, возможно, эта вещь все же имеет какое-то отношение к образцовому наставнику Чу.
— Что это? — нахмурился Чу Ваньнин.
Ли Усинь махнул рукой, и «истинно одаренный умом» ученик тут же протянул ему драгоценную шкатулку.
— Здесь оружие.
Чу Ваньнин молча уставился на коробку и через некоторое время спросил:
— Там ведь лоза ивы?
— А?! — на этот раз даже Мо Жань в шоке уставился на своего учителя.
Голос Ли Усиня задрожал, когда он спросил:
— Но... откуда вы знаете? Неужели это действительно вы? Нет... В конце концов, что здесь происходит!?
В ладони Чу Ваньнина появилось золотое свечение, которое постепенно стало приобретать форму, увеличиваясь в длину, пока золотая плеть не коснулась пола. Когда свечение стало менее интенсивным, все смогли рассмотреть ивовую лозу с тонкими узкими листьями.
Чу Ваньнин же демонстрировал толпе лишь ледяное спокойствие, ведь он уже понял, что события в городе Цайде, так же как и случившееся в озере Цзиньчэн и Персиковом Источнике, были делом рук одного и того же человека.
Поэтому он спокойно обратился к заклинателям:
— Господин Ли, внутри шкатулки именно это оружие, верно?
— Да, именно так, — Ли Усинь потерял дар красноречия.
Драгоценная шкатулка открылась, и внутри оказался обрывок такой же лозы.
Чу Ваньнин прищурился.
Еще когда Святая Правительница юйминь была убита в Персиковом Источнике, он заподозрил, что вину пытались возложить на него, используя для этого Мо Жаня. Теперь его подозрения подтвердились.
— Глава Ли, можно мне взглянуть на эту ивовую лозу?
Ли Усинь немного подумал и решил, что сегодня все складывается против него, и не стоит оскорблять Чу Ваньнина еще больше, поэтому протянул ему шкатулку со словами:
— Старейшина Чу слишком вежлив. На самом деле, я сам хотел просить вас взглянуть. Все мы хотим как можно скорее докопаться до истины. Если вы готовы помочь нам в этом деле, этот старик будет счастлив поспособствовать.
Услышав это, господин Чан разозлился. Он не пожалел денег, чтобы упросить Усадьбу Битань поддержать его и отомстить за нанесенную ему обиду. С чего все повернулось так, что теперь этот старый хрыч переметнулся в стан врага?
Сначала он просто бросал на Ли Усиня многозначительные взгляды, теперь же просто злобно уставился на него. Однако Ли Усинь, забыв о былых обещаниях, просто игнорировал его, зато Мо Жань, стоявший в стороне, прекрасно все видел и не мог не вставить шпильку:
— Господин Чан, у вас болят глаза? Почему вы так щуритесь?
Тем временем Чу Ваньнин достал из шкатулки ивовую лозу и внимательно осмотрел ее. Конечно, ивовая лоза была похожа на Тяньвэнь и Цзяньгуй, но в ней практически ничего не осталось от божественной силы, вложенной когда-то мастером. Совершенно очевидно, что эта вещь была мертва.
— Чжайсин Лю...
Навостривший уши Сюэ Мэн, услышав эти слова, в шоке переспросил:
— Что?
—