К Его Славе. К Его Причине и Следствию. Ты же – Инструмент, лишь сгоришь, напитав Его своим Ихором. Такова твоя Доля и твое Распределение. Сему Быть». Я осознал, что цель Хрипохора, поныне всегда тщательно скрывающаяся от всех и вся – это восстановить Юкцфернанодона, как Вседержителя. А меня… Меня, дурачка и простофилю, уготовили стать для этого опорой. Именно моя душа, ее энергия, взращённая Урахом, всего какие–то годы назад, взяла форму Ключа, выпустившего в мир Дроторогора. Я сделал это против своей воли. Пантеон Богов–Идолов принудил меня отыскать лазеечку к тому, как отомкнуть Затвор между Небесными Гранями и Галереями. Под нажимом я открыл Белую Дверь. Мною владели всего мгновение, но его хватило, чтобы Дроторогор успел проскользнуть через Брешь.
Нолд Темный удрученно сжал голову руками. Он зарябил и обзавелся потусторонними чертами, которые проскрежетав электрическими всполохами, спустя несколько секунд пропали.
– Это событие принесло мне огромное горе. Я был обманут. Я не получил связи с Юкцфернанодоном, так еще и выпустил в мир Демона. Мне уготавливали гибель. Но хуже всего было даже не это, а то, что я, заключенный в мерзкую оболочку, ощутил в себе робкое дыхание Ураха. Мне припомнилось все то, что Он говорил мне, отдавая Корону Света. Пророчество Полного Круга, о котором я позабыл, всплыло во мне горящим колесом. Оно близилось! Тут я опять проникся тем, как мне удалось снять Замок с Белой Двери. Урах был во мне! Он не покинул меня! Я являлся Его сосудом–хранителем! И именно Он, моими руками, однако не Его желанием, распахнул Белую Дверь! Сам бы я этого сделать не смог, да и никто бы не смог, ибо только Он, сильнейший. Он есть Свет Предвечный. Теперь отвечу на твой вопрос Калеб. Я знал, что Таурус или кто–то другой из генералов Десницы Девяносто Девяти Спиц, явившись на землю, догадается, что Урах, ушедший к Своей Судьбе Разумом, но не Духом–Законом и Духом–Инструкциями, дабы не погибнуть от Возмездия Братьев–Князей, разделился на четыре части. И что меня, Цхеву, Джеда и Эмириус станут искать. Лично за себя я был почти спокоен. Мое настоящее физическое тело находилось в Гамбусе, и пробиться к нему можно было, только сломив чары Арты, в свою очередь укутанной в покровы колдовства Мил’Саак. Яйцо в яйце, да в таком, где одна скорлупа прочнее другой.
Заметив мое недоумение, Нолд Темный невесело хмыкнул:
– Да, да, я ушел в Гамбус почти сразу после того, как Урах направился к Своей Судьбе. И я мог, хоть и ограниченно, влиять на ход бегущей вперед истории! Мое признание самому себе в том, что я оступился, лишь подлило масло в огонь моего рвения! Всем сердцем я алкал и до сих пор алчу вновь прильнуть к груди Ураха. Но понимая, что тому уже вряд ли быть, я, минувшей осенью, исподволь, взялся исправлять и то, что произошло из–за меня – Дроторогор и то, в чем моей вины нет – Таурус. Впрочем, откатимся немного назад. Примерно за четыре десятилетия до Пророчества Полного Круга, Боги–Идолы, подозревая, что я намерен явиться кому–нибудь из героев и рассказать ему о том, как бороться против только перебравшегося через Грань Дроторогора, поймали меня во Вселенском Куполе. Они окружили меня и сломили. Не полностью, но настолько, чтобы речь более не принадлежала мне. Потом они занялись своими насущными делами, а меня, помятого и раздавленного, словно бы выкинули на помойку. Вот из-за этого упущения, того, что Они не истерзали меня окончательно, наш Мир еще жив. Этот меч, Избранные, мой меч. Задолго до того, как оморы облюбовали Ол–То, я засунул его здесь в алтарь. Он – мой вечный знак преданности Ураху. Сейчас он стал нашим спасительным маяком. Взяв мой меч в руку и облив его своей кровью, ты, Калеб, сломал некие невидимые барьеры Вселенских запретов. Да, тебе интересно какие, но у нас на это нет времени.
Нолд Темный улыбнулся.
– Еще чуть–чуть, и мы приблизимся к развязке. Пророчество Полного Круга и как одолеть Дроторогора. Об этом и не только. Я провидел месяц, день и час, вплоть до минуты, когда Фабиан Темный, загипнотизированный Блюдером Рови, вонзит кинжал в своего отца Вильгельма. Я знал дату, потому что Ее поместил в меня Урах. Она всплыла во мне сразу по осознанию того, что я являюсь сосудом–хранителем. Пророчество Полного Круга – есть важная веха в метафизической трансформации Ураха. Когда Оно грянуло, Энергетические Завихрения Света и Тьмы были столь импульсивны, что я, хоть и зажатый в каменного Бога–Идола, смог применить Их нам на пользу.
Наш с Настурцией собеседник указал на меня двумя пальцами.
– Ты – Избранный, Калеб. Вселенной или Девяносто Девятью, а может и Сотой, неважно. Но ты такой. Еще до твоего рождения Кто–то определил или Что–то определило тебя на Свершения. Ты предстал передо мной в замке Шальха. Неестественно восприимчивый к Аномалиям и умный по меркам людей.
Сложив ладони домиком, Нолд Темный, бесстрастно глядя на то, как я краснею, серьезно промолвил:
– Я не хвалю тебя и не набиваю тебе цену. Ты – Печальное Орудие Многих. И мое, в том числе. К Добру, как по мне, и к Худу, по мнению Тауруса. Ты – Долото, крошащее базальт Высших Сил в пыль. С обожжённой в Ордене Инквизиции ногой, ты лежал в спальне дворца. Войдя в твой сон, я, безмолвный, Откликом Мощи, скинул тебе тоненькую петельку, ведущую к ковру всего Узора. К тому, где кроется Истина. К тому, как найти Пророчество Полного Круга, принять Его и осуществить. Ты сообразил и пошел к Эмириус Клайн.
Первый король Соединенного Королевства запнулся. Он поднял брови, поглядел по сторонам и отрывисто продолжил:
– Матрона Тьмы. Ей ты тоже показался «выгодным». А может, и нет. Я так до конца и не понял, что за игру она вела. Естественно, что Эмириус чувствовала Пророчество Полного Круга не меньше моего. Хотела она встать на одну планку с Богами–Идолами и Высшими Духами, или так своеобразно, чтобы не унюхал Таурус, толкала тебя к исполнению Завета Ураха – не знаю. Однако факт есть факт – Пророчество сбылось. Все висело на волоске, все было очень хлипко и хрупко. Почти на острие ножа! Особенно, после того, как Мил’Саак, со смертью Митара Бризза, скинуло свою защиту, и Красный Палач получил доступ к Гамбусу и ко мне, к четвертому сосуду–хранителю. Эмириус – выдающийся и бесстрашный воин, но она не берсеркер, и ей свойственно все продумывать до мельчайших подробностей. Я тешу себя мыслью, и от этого мне как–то легче, что вся затея была