Читать интересную книгу Творения - Максим Исповедник

Письмо XVII. Юлиану, схоластику Александрии, о церковном учении относительно воплощения Господа

Великим ликованием и духовной радостью наполнило меня, убогого и грешного, а со мной и всю, так сказать, святую Божию соборную Церковь драгоценное письмо моего 6о- гохранимого господина, принесшее нам добрую весть о твёрдом и непоколебимом знании, которым он сам, а с ним и господин мой Христопемит, мудрейший схоластик, обладают относительно правого, и благочестивого, и спасительного исповедания веры во Христа, истинного Бога нашего, того ради ставшего человеком, чтобы собрать в Себе природу людей и остановить её порочное движение к самой себе, а вернее, возмущение против самой себя и разделение, в котором нет покоя из‑за шаткого движения воли относительно каждой вещи. Поэтому мы все, благодаря за вас Бога, драгоценнейшие, непрерывно творим молитву, хоть и грешны сами, дабы<581>вы сохранили навсегда недвижно и неколебимо спасительное исповедание веры и верили, что Бога — Отца Сын и [337] Слово, без греха став ради людей воистину человеком, одним из людей и подобным нам человеком, не изменил Своего Божественного бытия и, сделавшись человеком, и истинно человеческого бытия Своего не уменьшил, оставшись, чем был, и что есть, и чем вечно будет по природе — Богом; но, будучи Богом по сущности и природе Сам по Себе, по устроению ради нас стал, не изменившись, воистину человеком — разумеется, принятием плоти, обладающей умной и разумной душой. Поэтому Он же и есть истинно Бог по природе, и Он же есть по природе истинно человек: Тот же самый полностью и то, и другое есть воистину, так как ни одна из природ, собранных вместе ради ипостасного соединения в тайне Его воплощения, или, скорее, полного вочеловечения, отнюдь не отрицается соединением, а сохраняет после соединения свой сущностный логос и определение, или природную особенность, по сравнению с другой без слияния и превращения. Ведь и различия между собранными в одну ипостась природами не устраняет соединение, но полностью исключает их разделение на самостоятельные части.

Значит, раз во Христе и после соединения неумаленно сохраняются по природе части, из которых состоит Христос, как же будет неправильно исповедание частей, из которых состоит Христос, и после соединения? как считают некоторые люди, не понимая, что ненадёжно, и опасно, и всем душевредно ополчаться против очевидного и отрицать явную истину, и свойственно лишь тем, кто вообще не ожидает воскресения и суда. Так кому же не ясно и не очевидно слово истины — простое, и бесхитростное, и вообще без сложности? Ведь коли Бог и человек после соединения Христос действительно и воистину, а не одним лишь названием и именованием считается Богом и человеком, то ясно, что кто Христа мыслит и утверждает после соединения вместе Богом и человеком, вместе с этими именами исповедует и истинное бытие природ, обозначаемых именами, если только не считает, что ко Христу относятся пустые именования, [338] совершенно лишённые действительности. Что же тогда нелепого совершила святая Божия соборная Церковь, утверждая, что части, из которых состоит Христос, сохраняются во Христе, при теснейшем соединении, неслитными по природе и нераздельными и после соединения? Что помыслила она чуждого учению святых Отцов, раз полагает, что соединением ни Божественная природа Слова не обратилась в природу плоти, ни природа самой плоти не перешла в природу Слова после соединения, и так и учит мыслить и говорить верных? Что из отеческого предания не утвердила она ещё крепче, обучая мыслить таким образом и исповедуя Его же одного и Господом, и Христом, и Сыном, и единую Его, воплотившегося<584>Бога — Слова, природу, воплотившуюся в плоти, обладающей умной и разумной душой, и понимая это выражение в согласии с истолкованием святого и блаженного отца нашего Кирилла, — полагая выразить словом «воплотившаяся» привнесение нашей сущности и не отрицая природы плоти Слова из‑за соединения? Ведь те части, которые без какого бы то ни было умаления сохраняются во Христе и после соединения неслитными и неизменными по природе и нераздельными по теснейшему соединению, разумеется, и исповедовать таковыми после соединения в высшей степени пристойно и справедливо. Ибо истинной вере свойственно исповедовать то, что мы научились мыслить. Значит, раз части, из которых состоит Христос, сохраняются после соединения, то и мыслить их существование во Христе после соединения совершенно правильно. А раз правильно мыслить, что после соединения сохраняются части, из которых состоит Христос, то гораздо правильнее и вместе пристойнее и исповедовать их, а всем, заботящимся о спасении, — важнее, если в самом деле доказательством истинной веры является её полное исповедание. Вот и довольно об этом. Да более и говорить нет нужды, обращаясь к вам, от кого по благодати ничего не скрыто из относящегося к правой вере Христовой.

О чём же вы мне написали, драгоценнейшие, сообщил я благочестивому рабу Божиему преблагословенному наместнику и передал ему драгоценное ваше послание, и он благосклонно обещал исполнить любое ваше [339] пожелание. И я не перестану напоминать ему, пока он полностью не совершит, что вы хотите. Господь же и Бог всяческих и Спаситель Иисус Христос, ради нас добровольно принявший смерть, и собственной кровью избавивший нас от власти тьмы (Кол 1:13), и давший нам новую заповедь — так же любить друг друга, как и Онлюбитнас(Ин 13:34) — Сам да возьмёт вас за правую руку, и да руководит вас на всякое благое дело, и да направит благочестивые шаги ваши, и да отнесёт вас в изобилии плодов праведности в пречудное место обитания Своего, где и есть селение всех радующихся (Пс 86:7).

Письмо XVIII. Написанное от лица Георгия преблагословенного наместника Африки, александрийским монахиням, отпавшим от соборной Церкви

Полагал я, что вы, воистину твёрдо укрепившись, не отклоняетесь движением души от правого и благочестивого исповедания и надежды непорочной и безошибочной веры Христовой, благоговея перед Божией благодатью, призвавшей вас, и соединившей с живым, невредимым и непорочным телом<585>святой, соборной и апостольской Церкви, и укрепившей уже разрушавшихся от губительной болезни заблуждения и неведения, и сделавшей вас полезными членами всеобщего тела Церкви, в которой провозглашается благочестивое, и правое, и истинное, и спасительное могучее учение апостольской веры, охватывающее собою всю поднебесную и постоянно присоединяющее недостающее, прибавляя его к уже собранному, и показывающее, что у всех, от края земли до края её, одна душа и один язык духа по единомыслию и единогласию веры, которую создавший людей Бог — Слово неизреченно принятием плоти, обладающей умной и разумной душой, а не переменой Божества ради людей став воистину человеком, одним из людей и подобным людям, но, разумеется, без греха — научил нас, людей, исповедовать и содержать, не отрицая ни одну из Его природ после соединения, или же после вочеловечения [340] — ни Божественную, по которой Он Сам по Себе есть вечно Бог и единосущен Отцу и таковым пребывает, ни человеческую, по которой Он же ради нас воистину стал человеком, ибо человеколюбив, и по которой единосущен нам. Ведь Он и не переменился от того, чем был, и всегда будет Богом по природе, и того, чем стал — человеком, по нераздельному соединению с одушевлённой плотью — не изменил природу, ибо всё тот же есть Он и Бог, и человек — не названием одним и именованием будучи Богом и человеком, а действительно и истинно являясь в собственном смысле Богом и человеком, и по истине так именуясь. Единством обладает Он от соединения и единственностью по ипостаси, а не по природе, как учат Отцы, говоря: «Если обе и одно, то не природой — схождением»[1597], по которому ради нас, ибо человеколюбив, Он по устроению принял сложность, сохраняя без ущерба и после воплощения природную простоту, по которой пребывает единоприроден Отцу и единосущен. Ибо не тождественны Божество и человечество. Хоть и сделался человеком Бог — Слово, но человеком сделался умным образом по принятию плоти, соединившейся с Ним нераздельно по ипостаси. Поэтому и Бог Он же есть в собственном смысле, и человек, ибо и одно есть, и другим стал, и тем, и другим будучи полностью, не смешиваясь в крайней единственности ипостаси так, чтобы совсем отсутствовал логос различия, но и не разделяясь ненарушенной инаковостью природ, из которых составился, по которой из‑за соединения никоим образом не уничтожился логос различия.

Значит, раз и после соединения сохраняется неслитно различие природ, из которых состоит Христос,<588>нет никакого вовсе рассуждения, как мне кажется, которое могло бы доказать, будто правильно не исповедовать количество частей, природно различных и сохраняющихся во Христе по неразрывному соединению, так как любое различие вместе с собой привносит непременно количество каких‑то вещей, в чём‑то различающихся между собой. Ведь отдельно от количества ни один человек, будь он самым изобретательным и находчивым, никогда не сможет утверждать существование различия, [341] если только обладает здравым рассудком, и хоть немного разумеет истину, и, значит, ясно понимает, что‑либо в сущностной инаковости каких‑то вещей, либо в неодинаковости каких‑то вещей относительно качеств и особенностей состоит любое различие, которое во всяком случае создаётся количеством различающихся вещей, существуют ли они в соединении или же без него. Ведь в вещах, в которых не усматривается во всех отношениях один и тот же логос, присутствует образ количества, а различие — его отличительное свойство. Значит, раз во Христе из‑за соединения следует по разуму, как учат Отцы, утверждать полную ипостасную единичность, а из‑за различия составляющих Христа природ, которые сохраняются во Христе неслитно и нераздельно и после соединения, логично и пристойно утверждать количество, то ясно, что как не утверждающий, что Христос по ипостасному соединению есть единая воплотившаяся природа Бога — Слова, правильно понимаемая по истолкованию святейшего отца нашего и учителя Кирилла, не верит в совершившееся соединение, так и не исповедующий после соединения две природы, из которых состоит Христос, не может утверждать, что между ними сохраняется различие. Ведь после соединения различие заключается в природной инаковости частей, из которых состоит Христос, а не в одной качественной неодинаковости безотносительно к природам, лежащим в основании качеств — без них наличие качества самого по себе относится к вещам невозможным, если только мы не желаем ввести пустое, а точнее говоря, ложное и недействительное различие.