Грудная клетка воина представляла из себя кашу из мяса и костей, покрытую местами спекшейся коркой и грязью. Непонятно, как он еще оставался жив. Однако эйторий дышал, и был к тому же в сознании. В серых глазах застыла мука, зубы впились в нижнюю губу, и под ними выступала кровь.
-Я могу облегчить его муки, - предложил Эрик, коснувшись рукой кинжала на поясе.
-Не надо, - лекарь взял со своего стола маленький флакон с мутной желтоватой жидкостью. - Так будет проще.
Эрик поддержал эйторию голову, лекарь влил ему в рот несколько капель жидкости.
-Глотай! Слышишь меня? Глотни, и все кончится.
Кадык воина судорожно дернулся. Потом еще раз, резко. Он застонал. Лекарь наклонился над эйторием, провел рукой перед лицом.
Стон прекратился, серые глаза смотрели в одну точку на потолке.
-Все, отмучался. Скажи, чтобы его унесли во двор.
Лазарет устроили в здании старой арденской лечебницы, закрытой три века назад. У завоевателей медицина все еще оставалась на уровне знахарства, и не так давно в этих стенах находились всякие увеселительные заведения для черни. В том числе и бордель. С приходом войны шлюхам пришлось потесниться. Многие из них сейчас ухаживали за ранеными.
Давным-давно, еще в молодости, вдвоем с Маргеном ЭахРиммором они сильно напились и решили выяснить, так ли хороши продажные женщины, как о них говорят. Для арденов идея публичных домов была непривычной. Несмотря на то, что в брак Старшие вступали всего один раз в жизни, отношения между мужчинами и женщинами были достаточно свободными. 'Судьба' - этим все объяснялось. В пределах народа, конечно. Необходимости покупать любовь Старшие не испытывали.
Тогда им повезло - в бордель арденов не пустили. Вышибала ясно дал понять, что это заведение - для господ, а не для слуг. Эрик захотел немедленно вызвать завоевателя на поединок, но Марген оказался трезвее и смог удержать приятеля от глупостей.
Потом, спустя много лет, Эрик понял, что тогдашняя выходка могла закончиться для них с Маргеном плачевно, окажись вышибала поуступчивей. Разве что Маргену могло сойти с рук, вступись за него Серый волк. Эрику - вряд ли. Все шлюхи в борделе были Младшими.
Вдвоем с еще одним арденом они вынесли тело эйтория во двор. Здесь под проливным дождем стояли наготове несколько подвод. Тела арденов и эйториев грузили отдельно. Старшие севера своих мертвых сжигали, эйтории из Мигронта - укладывали в челны и сталкивали в воду, если была возможность. Если не было - просто закапывали, как многие из Младших. Но в такую погоду, возможно, и ардены откажутся от традиционного погребального обряда. Небо как прорвало.
Со двора лечебницы был хорошо виден один из участков западной стены. Эрик присмотрелся. На стене суетились воины, лучники время от времени натягивали луки и выпускали стрелы; в поле под западной стеной, где днем потерпели сокрушительное поражение нерберийцы, уже появились всадники Кассории, а защитники отступили в город.
Быстро взять город пришельцы с севера, конечно, не смогут. Осада таких стен, как у Скейра - задача на много недель, а защитников внутри не меньше, чем осаждающих снаружи. Никто в Скейре и не думал о том, чтобы отсиживаться за воротами. Сегодня войскам нужна была передышка после битвы. Кассорийцы, возможно, еще два-три дня будут предоставлены сами себе. Если дожди затянутся, то так и будут сидеть в своих лагерях. Мало кто отважится карабкаться на высокие стены по скользким от воды лестницам, ничего толком не различая ни перед собой, ни вокруг.
Погода испортилась ближе к вечеру. Зимы в Сиккарте мягче, чем в Эггоре - горы, где обитают боги, надежно защищают долину Арриса от северных ветров. Но весной и летом часто бывает, что с Великого восточного океана ветер приносит грозовые тучи. Случаются порой и настоящие бури. Хотя, конечно, этой весной погода на севере Арденави в омерзительности сама себя превзошла.
-Идем обратно, - его напарник тронул Эрика за рукав рубашки. - успеем еще промокнуть.
В большом зале на втором этаже лечебницы было светло и просторно. Красные занавески, раньше прикрывавшие большие окна, убрали, заменив светлыми тюлевыми шторами. Кое-где на стенах висели картины не самого пристойного содержания, но их врачеватели зачем-то оставили. Эрик догадывался, зачем. Больница не должна казаться преддверьем погребального костра. Голые же стены будут навевать тоску.
Лекарь, которому помогал Эрик, успел осмотреть еще нескольких раненых. Безнадежных больше не было, но двух воинов на глазах Эрика переложили на носилки и унесли в одну из комнат поменьше, где обосновался хирург. Ему уже приходилось выносить оттуда мешок, из которого вытекала, оставляя след на песочно-желтой плитке пола, кровь. О содержимом мешка Эрик старался не задумываться. Всему есть предел.
-Воевал? - спросил его лекарь, когда впервые обратил внимание, что его помощник не морщится при виде ран и спокойно выполняет все, что ему поручают.
Эрик рассказал, что участвовал в походах дружины барона Глойдинга, и не только в качестве слуги при воеводе. В походе сражаться должны были все. Он и сражался, непойми за что. Как служил до этого и после. Как вот сейчас помогает переворачивать раненых, подает лекарю инструменты, бинты и лекарства, выносит трупы и отрезанные конечности.
-Хорошо, - сказал лекарь, выслушав его. - Как станет невмоготу, скажешь.
В лечебнице Эрик почувствовал себя даже лучше, чем в бою, где он оставался наблюдателем. Зрелище чужих страданий помогало ему забыть собственные даже больше, чем ярость воинов в сражении.
Оказался он здесь в общем-то случайно. Сначала помог другим воинам выносить раненых, когда остатки нерберийских всадников побросали оружие и сдались в плен. Вызвался отвезти подводу с тяжелоранеными воинами в лазарет. Здесь у него спросили, понимает ли он хоть что-то во врачевании. Знания Эрика не дотягивали до искусства самого безграмотного деревенского лекаря, однако кое-что он и в самом деле умел. Так и остался, пристроившись к одному из лекарей.
Лекарь был завоевателем: пожилым, лысоватым и степенным. Чем-то он напоминал Галда, герцогского врачевателя. Эрик вспомнил, что у всех лекарей было что-то общее в поведении. Некая отстраненная обстоятельность. Вот и сейчас он занимался своим делом неторопливо, но уверенно, а Эрика большую часть времени словно не замечал. Как и его инструменты с препаратами, помощник был для лекаря вещью, которая находится на своем месте и потому внимания не требует. Понадобится - подзовет.
Следуя за ним от одной кровати к другой, Эрик смотрел по сторонам. Попытался определить, кто из сновавших по залу женщин раньше оказывал услуги в борделе. Не смог. Он видел в своей жизни не так много шлюх, чтобы так сказу заметить на лицах помогавших лекарям женщин что-либо, позволившее бы ему узнать их прежнее занятие. Некоторые были более оживленными, другие - спокойными, третьи - хмурыми и даже усталыми. Среди них попадались и арденки, которые с началом войны остались в городе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});