вы, наконец, что нельзя раскачивать лодку, когда грядёт шторм! Со всем этим мы будем разбираться позже…если выживем.
- У нас несколько иное мнение. Мы считаем, что более логичное и справедливое переустройство Империи, наоборот – поможет внутренней консолидации сил. Нельзя идти в бой против общего врага, если в твоём войске раздор.
- Согласен, может твои слова не лишены здравого смысла. Но для всех этих переустройств сейчас, к сожалению, уже нет времени. Нам необходимо объединиться, здесь и сейчас, чтобы остановить катастрофу. Все остальные проблемы вторичны, их будем решать уже позже. Я, со своей стороны, обещаю тебе, что мы непременно займёмся их решением сразу же после нашей общей победы.
- Подведём итог, брат. Ты предлагаешь союз, на тех условиях, которые сложились в данный момент? То есть - на ваших условиях! Я правильно понял? - проговорил Генрих.
- Нет смысла говорить сейчас о «ваших» и «наших» условиях, когда мир рушится на глазах. Сейчас его надо спасать! – воскликнул Константин, - И сделать это мы можем только вместе. Я прошу тебя, передай наши предложения капитулу. Обсудите всё. Мы будем ждать вашего решения. Это очень важно. Я пришлю на переговоры графа Воронцова.
При упоминании этого имени Генрих презрительно сморщился, будто съел самый кислый лимон в своей жизни. Эта гримаса не укрылась от внимания старшего брата:
- Да, я знаю о ваших с ним отношениях, но сейчас нельзя думать о личном, - сказал он, - Всё это должно отойти на задний план, во имя нашей общей победы. Сейчас нам, как никогда, нужна консолидация сил.
- Конечно-конечно! Жаль только, что вы, с вашим Государем, поняли это лишь сейчас, - вздохнул Генрих, - Когда мы говорили об этом, нас объявили злейшими врагами престола и открыли на нас охоту. Ну, да ладно. Я передам капитулу ваши предложения.
- И ещё. Разумеется, всё, что я тебе сейчас говорил – это неофициально. Никаких бумаг. Мне ничего не известно о твоём местонахождении. Этого разговора вообще не было, и мы не встречались.
- Ну, разумеется.
Веселье в графских апартаментах было в самом разгаре. Музыканты играли, аристократическая молодёжь самозабвенно танцевала, представители более старшего поколения играли в карты за небольшими квадратными столиками или вели светские беседы на диванах, расставленных вдоль стен. Весь графский дворец был ярко освещён электрическим светом. Тогда это было ещё редким явлением и лишний раз подчёркивало богатство и значимость хозяина. Всюду сновали слуги с подносами, уставленными напитками и лёгкими закусками. Гости ожидали гонга к началу застолья.
В этот момент в общей зале появилось несколько человек, одетых довольно сдержанно, особенно на фоне разряженной и благоухающей французским парфюмом знати. Они походили скорее на чиновников средней руки при исполнении, чем на приглашённых сюда важных гостей. Правда, в общей суете, почти никто не обратил на вновь прибывших особого внимания.
Стараясь держаться как можно более неприметно, они осведомились, где им можно найти Его Высокопревосходительство господина Рененнкампфа. Выяснилось, что он прямо сейчас беседует в малом салоне с каким-то таинственным господином, невесть как вдруг очутившимся там.
- Чудное дело! Беседует, а с кем неведомо. Никто не видел, как этот господин входил, - сказал распорядитель.
- Да что вы говорите? Это любопытно, - ответил с притворным удивлением один из прибывших господ и многозначительно переглянулся со своими товарищами, - Они и сейчас там?
- Конечно. Оттуда ещё никто не выходил. Никифор бы увидел, он всё время не отходил от двери.
- Благодарю, - кивнул неизвестный господин.
Ловко маневрируя между танцующими парами, он вместе со своими товарищами направился к указанной двери, из-за которой едва слышались неясные голоса двух мужчин. Но тут им путь преградил дюжий Никифор:
- Простите, господа, хорошие, но Их Высокопревосходительство не велели беспокоить. У них там прямо сейчас важная встреча.
- Отойди в сторону, любезный, у нас спешное дело.
- Не велено! – стоял на своём Никифор, - Барин осерчает.
Прибывшие настаивали, но дюжий Никифор был непоколебим, как стена. Спор у дверей малого салона затягивался и начал обращать на себя внимание гостей. Чтобы не поднимать понапрасну шума и не раздувать скандала, новоприбывшие господа, после не долгих и бесполезных уговоров, сунули под нос лакею жандармскую ксиву:
- Видишь ты, дуболом – дело государственной важности. На каторгу захотел? А ну, посторонись!
Никифор испуганно попятился и господа с жандармским удостоверением распахнули дверь и ворвались в салон. Но тут же застыли в изумлении.
Богато обставленная и относительно небольшая комната была щедро освещена массивной хрустальной люстрой с электрическими лампочками. Тяжёлые бархатные шторы прикрывали наглухо закрытые изнутри окна. Комната было тупиковая. Других выходов отсюда не было. Войти и выйти можно было только через дверь.
И тем не менее салон был пуст, здесь не было ни души. Оба собеседника словно испарились. Лишь на изящном венецианском столике остались стоять два недопитых бокала шампанского.
********************************
На следующий день Нил проснулся с чудовищной головной болью. Ему было очень плохо. Голова гудела и раскалывалась, во рту стоял отвратительный привкус, будто ему туда нагадил скунс! Он замычал что-то нечленораздельное и, сделав усилие, сел на кровати. Всё вокруг ещё кружилось и плыло, а к горлу подступал мерзкий рвотный позыв. Да уж, вчера он явно переборщил со спиртом. Давно он уже так не напивался, просто в хлам!
Ему было за себя стыдно. Но после всего того, что ему пришлось пережить, это было не грех. Хотя теперь с перепоя состояние было явно где-то средним – между «очень плохо» и «пипец, как плохо»! Он обвёл мутным взглядом всё помещение. Комната оказалась не большой. Это была маленькая, но довольно уютная спальня с низким каменным потолком, большую часть которой занимала широкая кровать. Стены были задрапированы старинными гобеленами со сценками охоты, а на полу лежал мягкий ковёр. По периметру стен была расставлена довольно изысканная мебель: платяной шкаф, комод для белья и пара стульев. Но сейчас всё внимание Нила привлёк прикроватный ажурный столик, на котором, рядом с большим бронзовым канделябром с потухшими свечами, стояли фаянсовый кувшин с водой и стакан. Вот это то, что надо!
Схватив кувшин, он стал жадно пить прямо через край. Ух, хорошо! В этот момент дверь с чуть слышным скрипом открылась и в спаленку вошёл невозмутимый Осип. Он принёс целый жбан огуречного рассола. А вот это уже совсем здорово!
- Спасибо! – воскликнул Нил, отдавая должное и этому питью.
Сразу немного полегчало. В голове