— Первый комплимент? — переспросил Питер. — Неправда! Я постоянно тебя хвалю.
— Про себя, наверное.
— Нет, вслух! Однако все чаще за глаза.
— Что так?
— Еще решишь, что я за тобой ухлестываю.
— Я еще не забыла о том, как ты меня лапал, а потом попытался поцеловать.
— Я проводил эксперимент. И он с треском провалился.
Эмма голодным взглядом пошарила по пустому столу.
— Ты завтрак заказал?
— Свою порцию я уже съел и думаю повторить. А твою еду сейчас принесут. Я был уверен, что ты застрянешь в дамской комнате на пару часов, и потому попросил официантку не торопиться.
— Спасибо, — сказала повеселевшая Эмма. — Ты можешь быть милым, когда захочешь.
— Это очень трудно.
— Знаю, и потому вдвойне тебе благодарна.
Она почти полностью простила его, когда официантка поставила перед ней большую тарелку с дымящимся омлетом, миску с салатом и огромную кружку кофе. Кроме того, Питер заказал горячие булочки, так что Эмма даже потрепала его по руке от переизбытка чувств.
— От сандвичей меня отговорили, — пояснил Питер. — Кажется, их везде подают только дальнобойщикам. Однако омлет очень даже неплох, будь уверена.
— Я так проголодалась! — призналась Эмма. — Корову бы съела целиком!
— Живодерка.
— Мм… Ты прав, омлет — выше всяких похвал!
— И стоит дешево. За что люблю такие кафетерии, так это за цены.
— Жаль, что качество пищи чаще всего хромает.
— Просто нужно знать, что заказывать.
— Ох, и салат такой вкусный!
Питер не выдержал и прыснул.
— Теперь ты знаешь, что ощущают преступники, снова вышедшие на волю.
— О да! Все чувства обостряются!
— А может, ты просто отвыкла от нормальной пищи? Я видел, что ты ешь на работе: печенье и конфеты. Теперь понятно, почему ты такая тощая.
— Я?! Тощая?! — воскликнула Эмма.
Питер фыркнул и небрежно пожал плечами.
— А то ты не знаешь.
— Я стройная.
— Тощая!
— Стройная!
— Эй! — Питер вдруг встал и замахал руками, привлекая к себе внимание. — Простите, что отрываю вас от трапезы, но у нас тут возник спор. Скажите, эта дама стройная или тощая?
Восемь водителей-дальнобойщиков, одна старушка и две официантки критически оглядели сгоравшую от стыда Эмму и хором произнесли:
— Тощая!
— Спасибо! — крикнул Питер и плюхнулся на место. — Теперь ты мне веришь?
— Все, Лейден, это была последняя капля! — Эмма запустила в него скомканной бумажной салфеткой.
— У тебя ключицы торчат, локти острые как иголки и коленки вот-вот прорвут ткань брюк. — Питер поежился. — Брр… Сочувствую мужчинам, которые оказывались в твоей постели. Как вы сексом занимались? Наверное, парни после ночи с тобой были все в синяках, бедняги.
— Еще никто не жаловался.
— Тебя просто боялись обидеть.
— Много ты понимаешь.
— В мужчинах? Да уж побольше твоего. Детка, да тебя же даже ущипнуть не за что. Одна кожа да кости. Хотя уверен, и у тебя хватает поклонников. Каких только нет на свете извращенцев.
— По-твоему, на меня может позариться только извращенец?! — возмущенно спросила Эмма.
— Что ж, перефразирую, а не то ты снова начнешь на меня орать. Ты — женщина на любителя. Так лучше?
— Ничуть.
— Извини, помягче ничего не могу придумать.
— Я не всегда была такой худой. — Эмма почувствовала, что обязана оправдаться. — Я часто забываю поесть, потому что слишком занята.
— Я тоже занятой человек, но о еде всегда помню.
Эмма расхохоталась от души.
— Ты-то занятой? Не смеши меня. Ты вообще когда-нибудь работал на износ?
— Представь себе, да, — мрачно усмехнулся Питер. — Когда мне исполнилось шестнадцать, отец взял меня в свою команду. В то время, когда мои сверстники веселились на вечеринках, влюблялись, расставались и заводили новые знакомства, я безвылазно торчал в офисе своего папеньки. Меня готовили к тому, что я однажды стану новым властелином отцовской империи. И я не пытался спорить, не перечил, перестал встречаться с друзьями, не бегал по ночам на свидания. Я учился и работал, работал и учился. Потом был престижный колледж, два года стажировки в Европе… Когда я опомнился и понял, что время беззаботной юности ушло безвозвратно, то впал в уныние. Ведь этой самой веселой поры взросления у меня и не было. И вот тогда я пустился во все тяжкие.
— А твоя женитьба?
Питер кивнул.
— Да-да, я сбавил обороты, когда встретил Лору. Она была утонченной, красивой, хорошо воспитанной женщиной. Нас познакомил мой отец. Конечно же не обошлось без его вмешательства. Лора очаровала меня. Я вспомнил об ответственности, вновь стал серьезным, вернулся в фирму отца, продолжил делать карьеру… Однако мой брак развалился, и я, откровенно говоря, этому рад. Я снова свободен, меня ничто не держит. Нет никаких обязательств! Я наконец предоставлен самому себе!
— Почему ты расстался с женой? — спросила Эмма, глядя на него искоса.
На лицо Питера легла тень задумчивости. Он смотрел на Эмму, но в то же время как бы сквозь нее. Питер погрузился в воспоминания, которые отгонял от себя много лет.
— Как я уже сказал, жену для меня подыскал мой отец. Я влюбился, но Лора никогда меня не любила. Я для нее был лишь выгодной партией. Поначалу, когда я признавался ей в своих чувствах, она смущалась и ничего не говорила в ответ. Однако после свадьбы перестала притворяться и прямо сказала, что испытывает ко мне лишь симпатию. Я долго пытался покорить ее сердце, но все было напрасно. Она оставалась холодной, как лед. Или вот как ты.
— Я вовсе не холодна.
— Тебе виднее. Так вот, Лору устраивал наш брак. Ей не нужны были сантименты. А я не мог жить с ней, зная, что она относится ко мне как к деловому партнеру. И, в конце концов, я с ней развелся.
— Так ты романтический герой с разбитым сердцем, — криво усмехнулась Эмма.
— Да, я такой. А сразу и не скажешь, верно? — Питер не мог оставаться серьезным слишком долго.
— Твой рассказ на многое открыл мне глаза.
— Неужели? Поделишься своими размышлениями?
— Не сейчас. — Эмма доела последний листик салата и со счастливым вздохом откинулась на спинку стула. — Мне слишком хорошо. Не хочу испортить момент.
Питер вдруг хмыкнул и хитро подмигнул Эмме.
— Представляешь, даже здесь, в этом захолустье, нашелся человек, которому понравилась твоя тощая задница.
— Что-что? — нахмурилась Эмма.
— Один из дальнобойщиков не сводит с тебя глаз. Думаю, что в его мечтах ты уже без одежды.
— Кто именно? — Эмма сделала вид, что поправляет волосы, и украдкой оглянулась.