– Я решила, что на этот раз ты выйдешь замуж, – сказала королева, расхаживая взад и вперед, как львица в клетке. Сомерсет стоял сзади и следил за мной, сгорая от желания. – Мы ведем переговоры, – продолжила Маргарита, – и скоро придем к согласию.
– Моя королева, можно спросить, за кого меня собираются выдать?
Маргарита остановилась и сказала:
– Скоро узнаешь. – Королева кивком позволила мне уйти, а потом грозно повернулась к Сомерсету. Мне стало ясно, что этот спектакль она устроила для него.
Урсула ждала меня в прихожей, где коротали время фрейлины Маргариты. Одни болтали, другие вышивали, третьи просто ждали приказаний. С помощью Урсулы я добралась до своей комнаты.
– Урсула, принеси мне бумагу и перо. Это срочно. Быстрее! – Я поняла, что говорю шепотом, хотя мы Пыли одни. Не прошло и нескольких месяцев, как я усвоила придворную привычку: здесь следовало помалкивать, а если уж говорить, то только вполголоса.
Когда Урсула вернулась, я встала на кровать и положила бумагу и чернильницу на неудобный высокий подоконник. Более укромного места во дворце не было.
«Мой дорогой и горячо любимый дядя!
От души приветствую тебя и желаю всего хорошего. Поскольку это письмо крайне важно для моего счастья, позволь поделиться с тобой моими легкомысленными новостями и сообщить суть дела. Дорогой дядя, я хочу выйти замуж, но боюсь, что королева не одобрит мой выбор, поэтому вся надежда, на тебя. На мне хочет жениться сэр Джон Невилл, сын твоего бывшего тестя графа Солсбери, а я об этом только и мечтаю. Ты хорошо знаешь высокие достоинства членов этой семьи, поэтому не стану понапрасну отнимать у тебя время. Мы с сэром Джоном осознаем трудность своего положения, и я уверена, что ты, как мудрый человек, посоветуешь нам забыть друг друга. Но молю тебя, вспомни, что такое любовь! Нам с ним не до мудрости. Ты всегда рассказывал мне о красоте любви, а теперь жизнь наградила меня истинным знанием и заставила забыть о мудрости и здравом смысле. Ты и сам не женился после смерти своей чудесной супруги, поэтому я верю, что ты поймешь нас. Сэр Джон Невилл – моя единственная радость и счастье в этом мире. Заклинаю тебя, вспомни любовь и помоги нам, потому что от этого зависит вся моя жизнь.
Твоя любящая племянница Исобел».
Я отправила письмо в Ирландию, где мой дядя исполнял обязанности наместника короля, а потом пошла в часовню и помолилась, чтобы мое послание застало его на месте. Тем временем по дворцу прошел слух, что Королевский совет ничего не решил и Невиллы уехали на север. На следующий день я узнала, почему королеве понадобилось вызвать меня, чтобы сообщить о предстоящем браке. Я вышивала часть гобелена и так углубилась в свои мысли, что не заметила соседства Элизабет Вудвилл. Перехватив мой взгляд, она хитро улыбнулась.
– Как самочувствие? – спросила она с таким видом, словно знала, что мне не по себе.
– Голова немного кружится. Наверно, от вышивания.
– Тогда я отвлеку тебя. Хочу рассказать одну забавную историю.
Я ждала.
– Вчера у королевы был посетитель. Просил твоей руки для своего сына.
Я побледнела. Она посмотрела на меня искоса, как кошка, обрадовалась моей реакции и продолжила:
– Это было ужасно смешно. Если ты оглянешься по сторонам, то увидишь, что весь двор хохочет.
Я быстро обвела взглядом комнату. Элизабет была права. Все смотрели на меня, шептались и подавляли смешки.
– Не хочешь знать, кто это был? Я отложила вышивание.
– Умоляю, Элизабет, скажи скорее.
Уголки ее рта ликующе поднялись.
– Граф Солсбери просил твоей руки для его сына, сэра Джона Невилла.
У меня закружилась голова. Я закрыла глаза и услышала хихиканье.
– Ты знаешь, что сделала королева? Высмеяла его и прогнала. Все хохотали. А Сомерсет громче всех.
Эта фраза заставила меня открыть глаза.
– Дорогая Элизабет, прощу прощения. Я должна лечь. Что-то мне нехорошо.
Я собрала остатки достоинства и на подгибающихся ногах вышла из комнаты. Вслед мне неслись смешки фрейлин. Увидев меня в прихожей, Урсула отложила отцовскую рукопись, подошла и позволила мне незаметно опереться о ее руку.
На следующий день я королеву не видела, потому что сказалась больной, но вечером она сама послала за мной. Я шла в ее светлицу, мучимая тревогой. Но когда увидела Маргариту в одиночестве, без фрейлин и Сомерсета, у меня отлегло от сердца.
– Ваше величество… – Я низко присела, зная, что Маргарита очень ценит такие знаки.
– Можешь встать. – Она показала на кресло, мучительно долго рассматривала меня зелеными глазами и наконец сказала:
– Количество претендентов на твою руку растет с угрожающей быстротой… Похоже, граф Солсбери хочет, чтобы ты стала женой его сына, сэра Джона Невилла.
Королева умолкла, не сводя глаз с моего лица. Я знала, что она ждет моей реакции, поэтому предпочла промолчать. Правда, это не помешало мне отчаянно покраснеть.
– Ты уже знаешь это?
– Да, миледи королева. Мне рассказала Элизабет Вудвилл.
– И о нашей реакции тоже?
– Да, тоже.
– А ты что скажешь?
Я понимала, что вступаю на зыбкую почву.
– Не знаю, что и сказать, моя государыня, – тихо промолвила я.
– Для начала можешь рассказать, как это случилось. Ясно, что вы с сэром Джоном успели познакомиться заранее.
– Моя королева, это произошло в замке лорда Кромвеля, когда мы ехали в Вестминстер с сестрой Мадлен. Там присутствовал сэр Джон со своим братом, сэром Томасом. Хозяин устроил пир. Сэр Джон пригласил меня танцевать… – От этого воспоминания мое сердце забилось живее. Я снова видела, как пи смотрел на меня и протягивал руку; как я принимала ее и шла с ним танцевать; как парила, не чуя под собой ног…
Я умолкла и стала рассматривать свои руки.
Королева встала с кресла; раздался угрожающий шелест шелка.
– Он йоркист! – Ненависть, звучавшая в голосе Маргариты, заставила меня вернуться к действительности, как удар кинжала.
Я бросилась к ее ногам:
– Миледи, да, он из Невиллов, но это не мешает эму быть доблестным рыцарем, знающим свой долг перед королем! Разве сердцу прикажешь? Моя королева, я пыталась, но доводы разума против любви бессильны!
Королева тяжело опустилась в кресло.
– Когда-то это сказал мой отец… в любовной записке моей матери. Ты ведь знаешь, он поэт… – Ее изгляд стал мечтательным. Казалось, Маргарита унеслась за море, в место, предназначенное только для нее.
– «Однажды вечером я рано лег спать, – процитировала я сочинение короля Рене, – измученный мыслями о любви. А потом – то ли в видении, то ли вo сне – передо мной внезапно предстала сама Любовь, вынула из груди мое сердце и отдала его Желанию…»