чтобы моя семья поверила, что мы влюблены.
Я отталкиваю его от себя.
— Отвали, — его пальцы хватают меня за запястье и притягивают к себе.
— Давай покончим с этим, — вздыхает он, как будто это доставляет ему неудобства. Ему!
Мои ноги волочатся, спотыкаясь друг о друга, когда меня тянут против моей воли.
— Твоя семья хочет, чтобы мы поженились?
Он толкает меня плечом с забавной ухмылкой на лице.
— Мои братья поддерживают эту безумную идею.
Значит, он сошел с ума, раз женится на мне. Я не знаю, как воспринимать этот комментарий.
— О, у меня есть для тебя кое-что, — Сорен отпускает мою руку и роется в кармане. Через секунду он достает кольцо с бриллиантом. — Теперь оно твое. Никогда его не снимай.
— Как романтично с твоей стороны.
Он берет меня за руку и надевает кольцо на палец. Оно идеально сидит, и от него захватывает дух. Я не могу перестать смотреть на него. Если бы я выбирала кольцо, оно было бы именно таким.
— Оно показалось мне наиболее подходящим, — он все еще держит мой палец с кольцом. Крошечные искры пробегают по моей коже, а сердце трепещет. Тошнота, которую я чувствовала ранее, сменяется новым ощущением в животе.
Сорен прочищает горло и отпускает мою руку. Его тепло остается на моей коже, согревая меня в этот прохладный вечер.
— Пойдем, — он поворачивается обратно к фасаду здания.
У меня учащается сердцебиение, и я оцениваю реакцию родителей, когда мы приближаемся к столу. Я никому не называл причину нашей встречи. Ева смотрит на нас, зная, что сейчас разразится какая-то драма. Я вижу, как ее глаза горят от возможных вариантов.
Я отодвигаю стул для Джин, стоящий рядом с моим.
— Мама, отец, — я прочищаю горло, — я хотел бы официально представить Джиневру в качестве своей невесты.
— Я так и знала, что что-то не так, — Ева слегка сжимает кулаки.
Моя мать выглядит совершенно растерянной, переводя взгляд с Джин на меня.
— Без обид, Джиневра, но неужели Карисса не вернется из отпуска?
Смотрю на Джин, она краснеет, и выглядит так, словно готова убить меня. Я молча клянусь, что заглажу свою вину перед ней. До сих пор мне не приходило в голову, что, возможно, я использую Джин как щит против своих родителей. Черт, какой же я мудак.
Я снова смотрю на нее и жалею, что не придумал другого способа сообщить об этом своей семье. Джин не должна чувствовать себя нежеланной. Она случайно оказалась под прицелом семейного бизнеса.
— Если она вернется, я на ней не женюсь, — мать принимает мой ответ, зная, что не стоит задавать лишних вопросов, в то время как челюсть отца двигается туда-сюда.
— Сынок, мы можем поговорить?
— Поздравляю, — объявляет Ева, привлекая к себе всеобщее внимание.
Глаза моего отца расширяются, его лицо краснеет с каждой секундой, когда он думает, что его игнорируют. Я позволяю ему посидеть так еще немного, давая Еве возможность порадоваться за нас, а затем поворачиваюсь к нему лицом.
— Это может подождать? Семейные ужины не для бизнеса, — я использую любимое выражение моей матери, и это заставляет моего отца прищуриться. Его глаза превращаются в черные бусинки.
Я уже знаю, что он собирается сказать. Джиневре нечего предложить, в то время как Карисса принесла союз и богатство. Но теперь неважно, что он думает, ведь семья одобрила этот брак. Это все, что мне нужно, но его сводит с ума то, что у него нет власти положить этому конец.
— Да, я надеюсь, что вы будете счастливы друг с другом, — добавляет мама с теплой улыбкой. Она клей, на котором держится наша семья.
Я кладу руки на напряженные плечи Джин и слегка сжимаю их. Мне нужно прикоснуться к ней, чтобы оставаться сильным. Я жду, что скажет мой отец, но он не произносит ни слова, просто сидит, насупившись.
— Это достойно тоста, — радостно говорит Аттикус, подзывая рукой официанта.
Я отпускаю плечи Джин и занимаю свое место рядом с ней, моя рука ищет ее руку под столом. Как только мои пальцы касаются ее, она убирает руку.
Я ненавижу тишину, которая нас окружает. Когда нервничаю, я ерзаю. Отец пытался выбить из меня эту привычку, но безуспешно.
Я кладу руку на спинку стула Джин, и она плечами пытается оттолкнуть ее. Я сосредоточиваюсь на своем дыхании, прежде чем придвинуть ее стул ближе к себе. Мне все равно, что сейчас отец может читать меня как открытую книгу.
— Когда свадьба? — спрашивает мама.
— Нет смысла терять предоплату за отель. Мы поженимся там, — отвечаю я, жалея, что не могу перенести дату свадьбы. Джин словно кошка клетке, которая не прочь сбежать от меня прямо сейчас. Если бы я мог жениться на ней сегодня, я бы так и сделал. Не хочу давать отцу время, чтобы все испортить.
— Кто бы мог подумать, что ты такой финансово грамотный? — в голосе Джин звучит недовольство, — судя по количеству купленных тобой автомобилей, я думала, что ты любишь тратить деньги.
Я наклоняюсь к ней, запах духов на секунду сбивает меня.
— Не волнуйся, я богат. Тебе не нужно беспокоиться о расходах.
Она сверкает на меня яростными глазами, и мой член становится твердым.
— Я рада, что ты обо мне такого высокого мнения. К твоему сведению, мне плевать на твои деньги, — я ошарашен ее заявлением.
— Я не это имел в виду, Джин. Мы оба знаем, что ты не золотоискательница.
— Скоро ты увидишь, Джиневра, что Сорену нравится выбрасывать старое, меняя его на каждый новый блестящий объект, который он видит. Как и в случае с его машинами, — язвит мой отец.
Я глубоко вздыхаю, стараясь не броситься через стол и не придушить отца. Я знаю, что он мстит мне за то, что я не дождался, пока Кариссу найдут и заставят вернуться.
— Уверяю тебя, отец, Джин не блестящий объект. У нее доброе сердце, добрее, чем у любого, сидящего за этим столом. В этой ситуации повезло только мне.
— По крайней мере, в одном мы можем согласиться, — отвечает он, не уточняя, в чем именно.
Я украдкой бросаю взгляд на Джиневру и вижу ее натянутую фальшивую улыбку. Ту самую, которую она носит из-за излишней вежливости. Ее большой палец вертит обручальное кольцо, пока она молча сидит. Я чувствую, как она с каждой секундой возводит невидимые стены.
— Если ты продолжишь грубить, мы с моей невестой уйдем.
Мы с отцом пристально смотрим друг на друга, за столом нарастает суматоха. Я