чувство поглощает меня, и я могу объяснить его только тем, что Джин подруга моей сестры и сестра моего лучшего друга. Мы выросли вместе. Было бы трудно не защищать ее.
Она открывает дверь и на секунду замирает.
— Спасибо, Сорен, — тихо говорит она, в ее глазах читается уязвимость.
— Ты можешь позвонить мне в любое время. Я всегда приду.
— Я начинаю это понимать, — она заставляет себя улыбнуться, но улыбка не касается ее глаз. — Эй, Сорен? — она делает паузу, выглядя нерешительной, — если ты услышишь что-нибудь от Джуда, передай ему, пожалуйста, чтобы он позвонил домой.
Я киваю, и она закрывает за собой дверь.
Прошла неделя с тех пор, как в машине Джиневры закончился бензин. Я бросаю взгляд на часы и практически бегу, пока не вхожу в стрип-клуб моего отца. Я замедляю шаг, кивая нескольким девушкам из персонала. Дверь закрыта, и мне хочется пнуть себя за опоздание.
Я использовал все свои ресурсы и людей, чтобы попытаться найти зацепку по Джуду. Когда Джиневра попросила меня заставить его позвонить домой, я понял, что должен отбросить свое недовольство им и поступить правильно. У нас многолетняя история. У него должно быть объяснение. Последняя зацепка, которую получил, оказалась тупиковой. Я хочу надрать задницу своему лучшему другу за то, что он бросил меня и сбежал как провинившаяся киска.
Я вхожу, надеясь остаться незамеченным, но все обращают свои взгляды на меня. Подхожу к Сайрусу, и он поднимает руку, чтобы я поцеловал его кольцо в знак уважения. Мой отец делает то же самое. В комнате полно членов семьи, и я целую оба кольца, прежде чем сесть.
— Простите, — бормочу я.
— Отец Кариссы использует все свои ресурсы, чтобы найти твою невесту, — объявляет мой отец. Мой позвоночник напрягается при упоминании о ней. — Это ставит под угрозу наши соглашения, — продолжает он, как будто это выводит его из себя. Но это не так. Его реакция на всю эту ситуацию заставляет меня поверить, что он получит больший кусок пирога, если я женюсь именно на ней. Что пообещал ему ее отец, о чем мы не знаем?
— Карисса больше не подходит, — Сайрус открыто выступает против моего отца.
Мужчины в комнате переглядываются. Вражда между Сайрусом и моим отцом по большей части оставалась за закрытыми дверями. Борьба за власть не понравилась бы семье.
— Сорен женится на Джиневре Паселло, — неужели Сайрус только что объявил, что я собираюсь жениться на Джиневре? Я шокирован, мои глаза мечутся между Сайрусом, отцом и остальной семьей.
Мой отец краснеет.
— У него уже есть невеста, — рычит он, а затем обращает на меня свои прищуренные, полные ненависти глаза и сверкает угрожающей улыбкой. Это улыбка, которой я боялся всю свою жизнь.
— Ты предпочтешь Джиневру Кариссе, сынок? — его голос спокоен, контролируем, но со зловещими нотками.
Если я отвечу «да», то, несомненно, ее жизнь окажется под угрозой. Мое тело напряжено, каждый мускул натянут, а плечи словно окаменели.
Поставив локти на стол, я наклоняюсь к нему: — Исчезнув, Карисса проявила неуважение к семье, — несколько моих дядей в знак согласия хлопают по столу. Ее отец не должен иметь никакого значения для нас. Он никто, хоть и приносит много денег нашей семье.
Джиневра заслуживает кого-то лучшего, чем я, но, к сожалению, она будет в поле зрения моего отца чаще, чем хотелось бы.
— Она дочь твоего покойного лучшего друга, — напоминает ему Сайрус, — это должно было быть решено еще в день его смерти.
— Я дал его сыну работу. Он бы уже сто раз лишился ее, если бы не был мне как сын. Я плачу за крышу над их головами. Устраиваю вечеринки в их честь. И все это я делаю из преданности своему погибшему лучшему другу.
— Мы заботимся о своих, — соглашается мой дядя Антонио, а остальные мужчины кивают головой вместе с Алессо. Я вырос, называя всех мужчин за столом дядями, хотя никто из них не является мне кровным родственником.
— Однажды Сорен станет младшим боссом. Отдай Джиневру моему сыну в знак уважения к ее старику, — предлагает дядя Энцо, махнув рукой, как будто ему все равно. Но я уже видел, как он смотрел на Джиневру раньше. Я бы не позволил ему или его сыну находиться на расстоянии десяти футов от нее.
Галстук на моей шее душит. Мужчины за столом словно стервятники, пытающиеся получить Джиневру ради собственного развлечения. Джуд, блядь, должен быть здесь, чтобы заступиться за свою сестру. Мои пальцы сжимаются на столе, хотя все, чего они хотят, — ослабить петлю на моем горле. Глотать становится все сложнее, невыносимо терпеть давление.
— Где Джуд? Разве он не должен быть здесь, чтобы вести переговоры от ее имени? — усмехается отец.
Мой дядя Энцо отвечает: — Он солдат, что ему здесь делать?
— Речь идет об уважении, — возражаю я.
— Раз уж мы заговорили об этом, ему тоже нужно на ком-то жениться, — добавляет Антонио, — почему бы не на моей дочери? — он дважды стучит бокалом по столу.
— Мы в долгу перед ее отцом, — отвечает Аттикус, не обращая внимания на Антонио, который впервые заговорил.
— Джуда здесь нет. Окончательное решение должен принять Алессо, — Энцо решительно кивает моему отцу.
— Сорен любит красивых. Но она не вела наш образ жизни с шести лет. Неизвестно, чиста ли она, — наш отец на мгновение задумывается и невинно улыбается мне, — мы с доком могли бы осмотреть ее, чтобы убедиться, что она еще девственница.
Мужчины за столом переговариваются между собой, пока кровь стучит у меня в ушах, а в голове раздается звон. Пот выступает на лбу и под мышками. Он тронет ее только через мой труп. Судя по нарастающему шуму в комнате, эта идея начинает нравиться присутствующим. Ад замерзнет, прежде чем я позволю кому-либо из них прикоснуться к ней.
— Мы устроим показ простыней на следующий день после свадьбы, — бросаю я, не подумав. Разговоры стихают, и это все, что нужно, чтобы убедить семью в отношении нашего брака. Выражение лица моего отца говорит само за себя. Он не рад. А других мужчин волнует только еще один праздник, за который им не придется платить.
У меня не будет другого выбора, кроме как жениться на ней, чтобы уберечь ее от моего отца. С уходом Джуда ее некому защищать.
— Я позволю заключить этот союз, если ее мать согласится, — объявляет Алессо, как будто это его решение. Глаза Сайруса встречаются с моими, и мы оба понимаем, что отец говорит это,