Читать интересную книгу В горячих сердцах сохраняя (сборник. Рассказы и стихотворения) - Фидель Кастро

— Да, это было выгодное дельце.

Неожиданно в светлый треугольник вписались чья—то голова и грудь. Бандиты замолчали: кто—то наблюдал за ними через оконце.

— Мать твою… — заорал Петух и сплюнул.

Стоявший у окна затянулся пару раз сигаретой и, бросив ее в каморку, отошел.

Лоло кинулся к сигарете. Он судорожно задвигал кистями рук, но высвободить их ему не удалось. Тогда он опустился на колени и попытался достать окурок губами, но лишь несколько раз коснулся ими земли. Он приблизил лицо к мерцающему окурку, чтобы получше рассмотреть его, и вдруг ощутил на своей щеке влажное и хриплое дыхание Петуха. Лица их были так близко, что почти соприкасались. Дыхание обоих смешивалось в одно тяжелое и смердящее зловоние. В свете луны их обострившиеся лица казались звериными мордами. Несколько раз в воздухе глухо прозвучал стук сталкивающихся голов. Петух попытался укусить Лоло, тот в ответ двинул его ногой. Но оба промахнулись. Слышно было лишь клацанье зубов и шарканье ботинка. Наконец Петуху удалось отбросить Лоло в сторону — тот кинулся к тлеющему окурку.

— Чтоб ты сдох, сволочь!

Петух поднял голову. Он стоял на коленях и облизывал нижнюю губу, сплевывал и снова облизывал. Лоле», даже не посмотрев в его сторону, опять потянулся к сигарете, которая все еще тлела. Когда он уже совсем было дотянулся до нее, Петух, не поднимаясь с колен, смачно плюнул и огонек с глухим шипением погас. На лице Петуха застыла слюнявая ухмылка. Луна высветила его небритый подбородок, красные прожилки глаз, вытянутые вперед губы.

— Ты сейчас похож на волка, — сказал Лоло, стоя на коленях против него.

— На волка? — протянул Петух, подползая к нему, — На волка, говоришь? — Он сплюнул и снова облизал губу. — Не о том думаешь. Завтра в это время ты уже будешь гнить в земле.

— А все из—за тебя.

— Из—за меня?

— Конечно.

— А кто сдуру стал палить в собаку и выдал нас?

Петух снова двинулся на Лоло — тот отступил.

— Так кто же оказался падлой?

— Ты! — закричал, внезапно остановившись, Лоло. — Ты застрелил Малыша в спину, — наступал он. — Малыш хотел драться. Малыш был парень что надо.

— Паскуда был твой Малыш, и больше ничего.

— Малыш был парень что надо и настоящий кореш.

— Когда тебя берут за глотку, плевать тебе на всех корешей.

— Ты убил Малыша.

— Малыша мы вместе убили: ты ведь стоял и молчал.

Лоло ничего не ответил.

— Ты ведь согласился, — повторил Петух.

— Это уж потом, — закричал Лоло. — А что мне оставалось?

— Знаешь, кто ты? Вот… — И Петух показал подбородком на ширинку. — Ты согласился, чтобы спасти свою шкуру. И раньше вы точно так же не прикончили меня, потому что боялись за свою шкуру. Ведь только я знал дорогу к берегу. А уж потом—то вы бы меня наверняка шлепнули…

— Ты нас выдал.

— …наверняка шлепнули… Я ведь не такое дерьмо, как вы. Если бы не вы, я бы скрылся.

— Вот я бы так действительно смотался, если бы не ты и не Малыш. И меня бы не тронули, потому что я никого не убивал.

— Никого? Паскуда! А тот крестьянин, фиделист, с колючей проволокой? Ведь это ты всадил ему пулю в живот!

— Это из жалости, чтобы он не мучился. Вы его подвесили с колючей проволокой на шее и стали вспарывать ему живот. Я и прикончил его, чтобы не мучился. Так что он не за мной числится.

— Но ведь ты держал его за ноги, скотина.

— Вот ты — скотина, ты многих угробил. Поэтому ты меня и обливаешь грязью. Считай, что и я твоя жертва. Ты же первый набросился на ту крестьянку, ты…

— Нас было трое, ты не…

— …придумал привести отца, чтобы он посмотрел, как вы ее насилуете…

— …захотел, потому что было поздно, но ты тоже ее насиловал — мысленно, глядя, как…

— …из—за тебя тот старик и рехнулся, ведь ты же…

— …мы с Малышом баловались с этой бабенкой…

— …потом убил, всадив в нее нож, чтобы она ничего не рассказала…

— …а ты насиловал ее глазами…

— Ты же подонок, мать твою…

— Не тронь мою мать! — заорал Петух, подаваясь всем телом вперед.

— Тебя не мать родила, не мать, не…

Глаза у Петуха выкатились, он взревел и бросился, оскалив зубы, на Лоло. Губы у него вспухли и вытянулись вперед, в свете луны блеснули клыки. Он лязгнул зубами и вонзил их в ухо Лоло. Потом замотал головой из стороны в сторону под душераздирающие вопли Лоло. Затем отвалился от него, унося во рту кровавую массу.

Лоло наклонил голову к плечу, которое сразу покрылось черной липкой кровью. Он вскочил и, стоная, забегал по каморке.

— Тебя не мать родила…

— Убью!

— Ты убил Малыша в спину, ты убил ту крестьянку, тебя не мать родила…

— Заткнись! Убью!

— Ты изнасиловал ее прямо на глазах у отца, и старик сошел с ума, тебя не мать родила…

— Заткнись!

От удара ногой настежь распахнулась дверь. На пороге появился часовой с винтовкой в руках. Его трясло.

— Замолчите или вам не дожить до утра! Замолчите, зверье! Замолчите!..

Он выстрелил, не переставая кричать. Пуля выбила щепки из стены. Лоло и Петух прижались друг к другу. Часовой наставил на них винтовку.

— Возьми себя в руки, черт побери! — воскликнул, появляясь на пороге, другой часовой и попытался удержать его.

— Оставь меня! — отвечал первый, весь дрожа. — Оставь меня!

— Подождем до утра. Зачем тебе неприятности из—за этого дерьма?

— Оставь меня!

— Пошли, пошли отсюда, — тащил его к двери второй часовой.

— Скоты! — крикнул первый уже на пороге. Он не мог остановить дрожь, сотрясавшую все его тело. Он плакал.

* * *

Солнце безжалостно посылало свои лучи с глубокого и чистого, без единого облачка, неба. Одни бойцы чистили оружие, другие отдыхали.

— Тяжело было, Карменати?

— Да нет… Все произошло так быстро.

— Что и говорить, ты показал себя молодцом — и в патруле, и во взводе.

— Это все благодаря вам.

— Ну как дела, друзья?

— Хороню, Мартинес, — ответил Карменати вошедшему.

— Ну, как его боевое крещение, а, Эразмо?

— Он был в нашем взводе.

— Прекрасно, — сказал Мартинес. — Кстати, когда будут разбирать твое дело?

— Сегодня, после обеда.

— Я уверен, что все обойдется.

Эразмо ничего не ответил. Он взглянул на небо и прищурился от яркого солнца.

— Что с тобой, Карменати? — спросил Мартинес. — Заболел?

— Я? — удивился тот. — Нет, почему…

— Глаза у тебя красные.

— А… просто я ночью не спал, стоял в карауле…

Даниэл Линкольн Ибаньес

Борьба продолжается начало

В одном из кабинетов отделения ЦРУ в Майами часы, вмонтированные в стену, показывали шесть вечера. Майк, руководитель операции, которая должна была начаться через пятнадцать минут, нажал на кнопку селектора и без малейшего акцента произнес по—испански:

— Войдите!

На пороге показался крепко сложенный, бронзовый от загара, высокий мужчина. На нем был элегантный темный костюм. Сдвинутая на лоб и немного набок шляпа и темные очки скрывали его лицо.

— Садитесь, Роберто, — сказал вошедшему Майк.

— Спасибо.

— Вы понимаете, какое огромное значение имеет ваше задание?

— Да, понимаю.

— С некоторого времени наши дела идут неважно. Тех, кого мы пытаемся заслать на Кубу, как правило, по прибытии уже поджидают сотрудники кубинской госбезопасности. Или наших людей арестовывают, едва они начинают действовать. Бывает и так, что они сами сдаются кубинской контрразведке.

Пока Майк говорил, Роберто закурил сигарету и наблюдал за поднимавшимися струйками дыма.

— Есть вопросы? — спросил Майк.

— Только один. Как я вернусь с Кубы, выполнив задание?

В ответ собеседник слегка растянул губы в улыбке:

— О вашем задании на Кубе известно лишь Д–45. Прибыв туда, вы должны позвонить ему вот по этому телефону.

Роберто взглянул на бумажку, протянутую ему Майком, без всякого усилия запомнил номер и сжег листок.

— Все это очень хорошо, — проговорил он, — но вы не ответили на мой вопрос.

Прищурив глаза и недовольно ухмыльнувшись, Майк сказал:

— Д–45 поручено отправить вас с Кубы. Но помните: позвонив ему по телефону сразу по прибытии, вы должны забыть о нем. В этом залог успешного выполнения задания, а следовательно, и вашего благополучного возвращения. — Он поднялся и посмотрел на часы: — Еще что—нибудь?

— Больше ничего.

Майк вышел из—за письменного стола и пожал руку стоявшему перед ним человеку. Проникновенно заглянув ему в глаза, он тихо проговорил:

— С этого момента вы — Д–54. Отправление на Кубу — через сутки. Желаю успеха!

— Спасибо.

Роберто покинул кабинет опустив голову. У подъезда он сел в машину, окинул взглядом стоянку, закурил сигарету и тихо сказал себе: