губ. Левый глаз золотом мерцал во мраке. Она уже готовилась напасть, как вдруг замерла и низко, раздраженно зашипела.
— Ты — не человек!
— Это ты — не человек, — отрезал Гидеон, покрепче перехватывая найденный на поверхности меч. — Я всего лишь скелет.
Она со злостью ударила кулаком по стене.
— Проваливай! — и тут же развернулась и заторопилась во тьму.
— Раздумала меня есть? — Гидеон скинул сломанный лук и поспешил за хозяйкой ямы. Под ногами что-то дернулось, взвизгнуло и противно хрустнуло. — Стой. Где пятеро человек, которые пришли сюда сегодня?
Маленькое подобие женщины-змеи вынырнуло из воды и цапнуло Гидеона за край плаща. Принц, недолго думая, отпихнул гаденыша ногой. Тот шмякнулся об стену и противно заверещал.
— Не тронь моих детей! — зашипела мамаша, оборачиваясь, но скорости не убавила — перла напролом через кости своих старых жертв.
— Помогите, — прошелестело эхо. — Кто-нибудь…
— Уходи, пока цел! — змея, наконец, остановилась, и Гидеон едва не наступил ей на хвост. Золотой глаз блеснул точно впереди. — Прочь!
— Где люди? — Гидеон вскинул меч. — Где ты их держишь?
— Здесь! — она шлепнула себя по брюху. — Чего грозишь? Думаешь, не слажу с тобой?
Она разворачивалась с удивительной для такой туши грацией. Гаденыши затаились вдоль стен коридора — желтые глазки выродков мерцали во тьме словно огоньки свечей.
— Отдай людей, и я уйду.
— Условия мне ставиш-ш-шь? — гадина ударила хвостом по воде, подняв тучи брызг, и двинулась к нему. — Изорву. Изувечу.
Гидеон прижался к стене, прищемив пару змеенышей. Остальные бросились врассыпную, и только один, вцепившись в кость голени, полез наверх, как надоедливый клещ. Женщина-змея завопила, ощерила пасть, полную клыков-колышек, и ринулась в атаку, взмахнув костлявой рукой. Гидеон не ушел в сторону, не пригнулся. Смерть давала ему право не уклоняться от ударов. Зато сам он ударил быстро и точно. Меч вошел в брюхо твари, аккурат между чешуей и синюшной, но всё же человеческой, кожей. Тварь ударила его в плечо, схватила за шею, пытаясь переломать позвонки, но у Гидеона только голова закачалась из стороны в сторону. Сам он продолжал ворочать мечом в набитом человечиной брюхе. Тварь ударила его об стену, потом ещё и ещё раз, срывая со свода мелкие камни. Только вот бой уже был проигран. Пронзительный, злобный крик наполнил пещеру. Челюсть, в очередной раз подведя хозяина, соскочила с привязи и свалилась в воду, а вслед за ней тяжело, но не без змеиного изящества, рухнула в воду и хозяйка колодцев-ловушек. Гидеона тварь подмяла под себя, и тот ещё долго ждал, лёжа у склизкого тела, пока оно перестанет биться и ослабит хватку.
— Помогите… Пожалуйста… — тяжелым вздохом пронеслось по пещерам.
Стряхнув с себя останки твари, Гидеон подергал мечом в её брюхе, да так его там и бросил. Сперва следовало найти челюсть. Без неё он был нем.
— Помогите…
Гидеон видел в темноте, но не в мути, что растекалась от трупа твари, черня воду. Змееныши шныряли всюду, и, кажется, спешили пожрать мать, устроив потасовку у её тела. От их визгов дрожали стены.
— Помогите… Кто-нибудь… — всё тише звал пленник.
Гидеон по локти опустил руки в воду и принялся шарить по дну.
— На.
От неожиданности он шарахнулся в сторону. Маленький змееныш, поднявшись на черном хвосте во весь рост, протягивал Гидеону его челюсть.
— На.
Гидеон кивнул. Взял кость осторожно, с благоговением, и приторочил к черепу веревкой из капюшона.
— Благодарю.
Змееныш повторил его кивок. Глаза этого умника, в отличие от остальных змеиных выродков, сияли зеленым, да и выглядел он не сказать, что мило, но довольно непротивно — человеческого в нем почти не осталось, разве что верхняя часть туловища сохранила очертания силуэта — плечи, руки, шея были вполне развиты. Маленький, не выше локтя, плосколицый, с двумя дырочками вместо носа, он напомнил Гидеону изображения наагов — мифического народа с ушедших под воду островов, вершины которых образовали Гребень Каменного Дракона в Великом море.
— Где у вас пленники?
Змееныш нахмурился. Гидеон указал на себя.
— Двуногие.
— А, — малыш шлепнулся на воду и, прижав руки к туловищу, заскользил мимо тела своей матери и беснующихся вокруг братьев и сестер куда-то вглубь коридора. Коридор постепенно поднимался, и вода отступала, но змееныш и по земле скользил не менее проворно.
Оказавшись перед клеткой с деревянными решетками, врытыми в сухую землю, Гидеон понял, что опоздал. В живых из отряда остался всего один, печальный пятый, который и не собирался возвращаться домой. Вернувший Гидеону челюсть змееныш, пробравшись в клетку, кулачком стукнул по башке родственника, который прогрыз грязный сапог пленника и теперь обгладывал ногу. Мужчина печально смотрел на своего мучителя, изредка подергивая стопой. На большее теперь он был не способен.
— Помогите, — повторил пленник и, медленно, с трудом повернув голову, глянул на Гидеона мутными глазами. Веки умирающего потемнели. Кляксы болезни расползалась по его лицу неровными черными пятнами. — Помоги… уйти…
— Как долго ты здесь? — спросил Гидеон, кладя руку на деревянный колышек и проверяя его на прочность. Такую решетку здоровый мужчина мог бы высадить без лишних усилий.
— Долго… Она считала… три… дня…
Гидеон рванул колышек из земли и склонился над умирающим.
— Так ты — смерть, — едва шевеля пересохшими губами, прошептал больной, оглядывая гостя.
Гидеон ничего не ответил. Свернул пленнику шею и вышел из клетки, кутаясь в тряпье.
Три дня… Или это бред?
На три дня он где-то застрял. На холме ли, у поющего мертвеца или в зарослях жимолости настигло его помертвение — так он называл провалы в памяти, когда время для него останавливалось. Гидеон тогда не замечал смены дня и ночи, не слышал, не видел, как движется вокруг мир. Вот только… Следы у колодца, которые он нашел, были свежими, да и шум, шедший изнутри ловушки, свидетельствовал о бое. Значит, он застрял у самых ям. И его промедление стоило жизни пятерым людям.
— Наверх? — кто-то настойчиво теребил край его плаща.
Гидеон опустил голову. Змееныш таращил на него зеленые глаза.
Три дня… Как бессмысленно долго. А что, если он замрет до тех пор, пока кто-нибудь его не потревожит? Ведь большинство жителей Запада так и переживают свое унылое бессмертие. И кто разбудит его посреди пустыни?
— Наверх? Ой, — змееныш, перестаравшись, оторвал кусок плаща и, подняв его перед собой, с ужасом посмотрел на Гидеона. — Ой-ёй.
— Идем наверх, — снисходительно прозвучал ответ.
Скорпион
— Ты водишь нас кругами.
Королевский чародел недовольно смотрел на служителя Водолея. В пламени костра лицо мага походило на зловещую маску, какие в древности носили жрецы кровожадных языческих божков. Патриция