живое — несвободно. Газар.
— Верно, — королева поднялась. — Только скажи мне, мальчик, доводилось ли тебе «дарить свободу» другому человеку?
Глава 3
Водолей
В Раките, городке на восточном берегу Аноро, ночь наступала стремительно. В сумерках заката, длящегося всего несколько мгновений, свет солнца становился грязно-желтым, как при песчаной буре. Однако слабый ветер едва касался знамен на флагштоках, рядами статных герольдов выстроившихся вдоль площади гильдий.
Патриция протерла глаза и, снова опершись на широкий парапет, обратила свой взор на запад. Солнце исчезло, провалилось, утонуло в возвышающемся над горизонтом отвратительном желтом мареве. Мгла скрывала те проклятые дали, которые стремился покорить сумасшедший король.
— Это Саван Рыб.
Патриция закатила глаза. Нит всюду таскался за ней, был тих и безобиден, и оттого ещё более надоедлив и неприятен. Обернувшись, она равнодушно оглядела юношу и, ничего не ответив, отвернулась. Нит встал рядом. Даже его ровный, спокойный голос сейчас раздражал её.
— Чароделы Западных земель пытались бороться с эпидемией магией. Оградили несколько поселений защитной стеной. Но что-то не учли, в чем-то ошиблись, и завеса стала непроницаемой.
— Что за ней?
— Никто не знает.
— Она покрывает землю до самого Риеннара?
— Скорее всего, нет. Только несколько селений, может быть, городов.
Патриция вздохнула. На смену болезненно-желтому свету пришла мягкая сиреневая темнота. Внизу, на площади, появились первые торговцы «звездами» — светло-голубыми, сияющими во тьме цветами. На улицах зажигали фонари, горожане выходили на прогулку после очередного рабочего дня, и на смену рыночному гомону приходил мелодичный гул летнего вечера. В Раките было уютно. Жители давно свыклись с опасностью, затаившейся по ту сторону Аноро. И, конечно, им идея Коинта пришлась не по душе — большинство считало, что он собрался ворошить осиное гнездо.
— Вы действительно хорошо знаете земли Запада или вы соглядатай моего отца? — спросила Патриция, и тут же пожалела, что задала подобный вопрос. Ей снова захотелось накинуть на себя маску безразличия, утопиться в равнодушии, отринуть мир и его грезы, забыть о чувствах, и вот она уже злилась — на себя, на отца, на Нита. Её ледяной образ таял на глазах.
Но Нит смотрел на запад.
— Я всегда рад оказаться полезным мессеру Нильянто. Отчего бы не помочь королю и вам?
— Мне? Мне помощь не нужна. Особенно от вас, учитель Нит.
Патриция глянула на юношу сверху вниз, но он будто бы не услышал её.
Ниту было не до Патриции. В темноте, что сокрыла от взоров обывателей Саван Рыб, служитель Водолея видел свое прошлое. Оно шевелилось, как мерзкое хвостатое чудовище, в ужасных муках рожденное его матерью. Он держал его на руках, а оно сучило длинными ногами, дергало зачатками крыльев и, разевая пока ещё беззубую пасть, противно визжало.
— Это твой младший брат, — сказала мать, откидывая со лба волосы и тяжело дыша. — Он стал таким из-за тебя. Не криви рыло. Ты должен ему жизнь, понял? Ну, чего застыл? Положи его в тряпки и принеси мне воды.
— Служитель Нит, король желает видеть вас. Сейчас же.
Нит вздрогнул и обернулся. Патриция ушла. У выхода на обзорную площадку стоял юноша, обряженный в одежду цветов королевского дома. Нит хотел было ответить, что готов идти, но поперхнулся и закашлялся. Гонец нетерпеливо вздохнул.
— Простите, — прохрипел Нит, стуча себя по груди. — Слабое горло.
— Ага, — процедил юноша. — Король просил поторопиться. Дело очень важное и срочное.
— Да-да, я помню. Поспешим.
Ни гонец, ни Нит не заметили в полумраке коридора притаившуюся среди колонн Патрицию.
В доме, где остановился король, сегодня было темно и тихо. После вчерашнего праздничного ужина, на который прибыли главы почтенных домов Ракиты, ещё витал в воздухе запах курительных смесей и печеных яств. С одной стороны аристократы не скрывали своего счастья — в их дикую глушь наконец-таки приехал король! Значит, пришло время тратить деньги на балы, ужины и представления. Но с другой, глав семей смущала причина, по которой Коинт почтил их своим вниманием. Гнилой Запад, проклятые земли, мертвые долы — как не называй ту сторону Аноро, а с неё снова потянуло смертью.
«Клавдию бы здесь понравилось», — подумал Нит. Черный Скорпион питался подобного рода тревогами.
Король и придворный чародел ужинали. Нит поклонился и замер у дверей. Его будто не замечали, продолжая разговор. Точнее, болтал Фирмос. Король грыз куриное крылышко.
— А задница у неё — белая, пухлая, как две взбитые подушечки. И я не смог устоять, — Фирмос пожал плечами и потянулся к бокалу, но у самой ножки, перехватив хмурый взгляд короля, поиграл пальцами в воздухе и опустил руку. — Теперь донна Лидия не девственница.
Кто-то презрительно фыркнул. Нит вздрогнул и обернулся. У двери, опираясь на меч, стоял, сокрытый полутьмой Бык. Гигант глядел на мага так, словно хотел свернуть тому шею. Нит сделал аккуратный, едва заметный шажок в сторону. Коинт отшвырнул кость и махнул на пустующее кресло.
— Садись.
Нит послушно занял отведенное ему место.
— Завтра выезжаем. Готовь карты и свою голову. Тебя проведут на место встречи. Два других отряда отбывают с северной пристани. Тебе — не туда.
Руки затряслись, и Нит зажал ладони между коленей. Коинт заметил это.
— Трусишь?
— Волнуюсь.
Король и чародел переглянулись.
— Мессер Нильянто рекомендовал тебя, как смелого молодого человека. Он соврал?
— Мессер Нильянто не может лгать королю.
— Пффф, ну да, — прошептал Фирмос, отворачиваясь. Нит опустил глаза.
— Ты же умеешь обращаться с оружием, — продолжал Коинт. — Тебе дадут необходимое.
— Не всё по ту сторону боится меча.
— А я тут на что, юноша? — фыркнул Фирмос. — Брось трястись, служитель Водолея. Служитель Рыб прикроет твою ученую задницу.
— Держи в тайне имена тех, кто едет с тобой. Для всех остальных я и мой чародел отбываем в южный летний дом.
— Да, сир. Я помню, сир.
— Иначе я тебя убью, — просто сказал король.
— Я… Я понял, сир.
— Тогда ступай.
Дойдя до своей комнаты, Нит осторожно прикрыл дверь, огляделся, таращась в темноту, и рухнул на колени.
— Король сошел с ума, — тихо произнес служитель Водолея, складывая руки в молитвенном жесте. — Коинт сошел с ума. Я же говорил ему, каков Запад. Я же… я же не врал.
Он зашептал молитву, как сходящий с ума фанатик.
— Бог мой, дай мне ума разубедить его. Дай мне мысль сдержать его. Дай мне мудрости уберечь его. Королю туда нельзя. Мне туда нельзя. Живым туда нельзя. Кем они себя возомнили? Бессмертными? Они не видели, не верят…
А если убежать? Уйти на север, под покров долгой ночи?
Мессер Нильянто обещал, что король