– Рушель, вы еще ничего не поняли? Индус увидел на вашей ладони знак – ту самую звезду, означающую ваше величие…
Как я сам не догадался! Сколько раз эта звезда помогала мне в трудную минуту. Дело в том, что много лет назад мой предок Хесус Хайме Блаво подставил руки летящей к нему звезде, и она упала на его ладонь. В том месте, где звезда прикоснулась к ладони дона Хесуса, возник знак. И с тех пор у каждого представителя рода Блаво, который имеет природные задатки целительства и помощи людям, на левой ладони есть такой же знак. Его-то и узрел индус; узрел и испугался.
Как часто в нашем мире положение вещей в одночасье меняется на противоположное! Человек возносится на самый верх земного благополучия, но миг – и он уже стремительно падает вниз без надежды подняться. Наверху сейчас были мы с Петровичем, а индусы, только что хотевшие нас убить, теперь лежали на земле, испытывая страх за свои жизни.
Это не Мертвое озеро!
– Петрович, дайте мне ваш телефон, – попросил я. – Я попробую задать йогам ряд вопросов на хинди через этого переводчика.
Когда я получил чудо-трубку из рук Петровича, то немедленно попросил индусов подняться с земли и сказал, что мы пришли с миром и не причиним им никакого вреда. Сначала встал высокий йог, совсем недавно замахивавшийся на меня коротким скандинавским мечом.
– Я хотел бы задать несколько вопросов, – сказал я в телефон.
Индус в ответ кивнул и сложил руки, словно готовился к молитве.
– Кто вы такие? Отвечайте честно, – я старался придать своему голосу как можно больше строгости. Так Мессинг порой разговаривает с близнецами-внучатами, когда те расшалятся.
– Мы, – отвечал высокий индус в телефон-переводчик, – принадлежим к древней касте Хранителей.
– Что вы храните?
Задавая этот вопрос, я искренне боялся, что индус солжет мне, как несколько дней назад уже солгал наш проводник, брахман Ахвана. Наш новый знакомец изрек правду:
– Наша каста хранит это озеро от посторонних.
– Это Мертвое озеро?
Тут йог задумался, а потом, посмотрев на ртутное серебро воды, ответил:
– Возможно, вы называете это озеро Мертвым, но наша каста много веков охраняющая его от чужих, зовет его Озером Прошлого.
– Что случилось здесь с ними? – спросил я, указав на три каменных изваяния, которые и привлекли нас на эту часть берега озера.
Индус отвечал без запинки, словно готов был к этому вопросу либо уже не раз держал подобный ответ:
– Они пришли с юга и ступили туда, куда нельзя было ступать белокурым и голубоглазым. Таков закон, пришедший сюда из глубин Озера Прошлого. На дне озера с самых давних времен живут большие люди, которым служит наша каста. Этих людей никто не видел, но многие слышали. Когда пришли вот эти трое, то из глубин донесся голос: «Станьте тремя камнями, но под облекающим вас камнем сохраняйте разум. Вам не будет другого наказания, кроме как долгие годы смотреть на вечные воды этого озера. Вы не сможете вернуться в прежнее состояние, пока не осознаете ваши заблуждения». В тот же миг три гостя окаменели. Хранителям даже не пришлось вмешиваться. И сейчас, когда вы пришли сюда, мы ждали чего-то подобного – ждали, что большие люди из озера сами все сделают. Однако этого не случилось, и тогда мы решили наказать вас.
– Почему же вы не довели до конца то, что вам предначертано предками и большими людьми?
– На твоей ладони есть знак. Древнее предание гласит, что человек с таким знаком, как у тебя, может пройти везде. Такому человеку никто из хранителей не должен и не может чинить препятствий и преград. Наоборот, всякий, принадлежащий к касте Хранителей, должен помогать тебе и тем, кто придет с тобой.
Теперь все понемногу становилось на свои места. Было понятно, что здесь нам ничто не угрожает, и что мы прошли уже тот путь, который более полувека назад проделала группа «Афанасий Никитин». Странно, йог-хранитель сказал, что им – этим трем немцам – сохранили разум. Значит, сейчас они нас слышат и видят и, самое главное, понимают все, что сейчас здесь происходит. Вот только сделать ничего не могут. И не смогут, пока, как сказано, не осознают своих заблуждений… Но как бы там ни было, а озеро, обнаруженное нами, – это совсем не то Мертвое озеро, которое мы ищем, а значит, пора нам двигаться назад – к тому месту, где остался Мишель Мессинг и связанный Ахвана.
А Мессинг где? Я получаю послания от Насти и Алексии
Когда мы ушли от озера и, пройдя «зону нелегкого дыхания», оказались вновь на развилке, где покинули нашего друга и проводника-брахмана, то там никого уже не было. Вещи лежали в целости и сохранности, а вот спутников наших и след простыл.
– Рушель, – проговорил Петрович, – давайте попробуем бросить сообщение Мессингу по кристаллическому гидропередатчику.
Раскрыв малахитовую шкатулку, я начитал на кристалл текст, сводимый к традиционному в сотовой коммуникации «Где вы?»…
– Но как мы получим ответ? – озадачился Петрович. – Мессинг ведь лишен кристаллического гидропередатчика…
– А вот это, Петрович, своеобразный шанс для нас.
Как только я взял пробор, так тут же услышал голос Насти Ветровой! Стремительно выхватив из бокового кармана куртки карандаш, я стал записывать на планшете Мессинга:
...
Настя Ветрова
Дорогие друзья!
Случилось то, чего я и предположить не могла. Оказалось, что то трудное послание разведчиков Эдварду в Гессен, которое мы с Алексией так долго не могли раскодировать, было последним, что вообще было получено тогда из Гималаев! Весь остальной архив – это шифровки самого Эдварда в Вевельсбург. Их, конечно, тоже не безынтересно освоить, но все же важнее, что от «Афанасия Никитина» вестей больше не было. Итак, последняя шифрограмма, которую читаю прямо с листа:
«Эту ночь мы провели в монастыре. Цель, кажется, близка, потому что нынче ночью к нам приходил монах буддистского вероисповедания и сказал, что нам дальше ходить нельзя, поскольку дальше – опасность. Но мы свято верим в свой долг и ничего не боимся! Сегодня вода будет нашей! Хранит всех нас Фортуна!»
Вот и все. Я продолжу работу с гессенскими шифрограммами от Эдварда. А вам всем желаю удачи и очень прошу быть осторожнее.
Всегда ваша
Настя Ветрова.
И как только я завершил запись текста от Насти, как тут же пошел текст от Алексии:
...
Алексия
Милые мои!
Как вы там? Давно уже нет вестей. И Александр Федорович по-прежнему вне зоны действия сети. Теперь и вы замолчали, хотя я выпила уже литра полтора воды. Тем не менее спешу сообщить. Кольке и Польке сегодня ночью приснился один и тот же сон. Снилось им горная гряда, оловянное, как сказал Колька, озеро посреди гор, а на берегу этого озера дед и крестный. К ним подошел огромный черный дядька, какой нарисован в Полькиной книжке осетинских сказок. Дядька хотел убить деда и крестного, но те оказались сильнее – схватили черного дядьку, связали и взяли в плен. Тут малыши проснулись. Что это такое? К чему может быть такой сон? Откуда в горах взялся Белоусов? Ведь он, как говорили вы, развлекается все эти дни с прекрасной индианкой. Пожалуйста, мои родные, берегите себя!
В ожидании вестей остаюсь любящая вас Алексия.
Мой сон
Информации было так много, что у меня разболелась голова. Меж тем на Гималаи стремительно опускалась очередная ночь. Стало понятно, что до темноты нам уже не вернуться в монастырь. Равно бессмысленными будут сейчас поиски Мессинга и Ахваны. Ничего не оставалось, как прямо здесь – на этой развилке – устроиться на ночлег, что мы с Петровичем и сделали. Часа полтора не мог я уснуть, одолеваемый тяжкими мыслями о судьбе Мишеля, а потом сам не заметил, как отключился. Снилось мне, как на огонь костра слетелись три не то ведьмы, не то три валькирии; как подхватили они спящего Петровича и унесли в небеса; я же, как ни пытался, не мог не только подняться, но даже крикнуть.
День пятый
Гибель (?) Петровича
Очнулся я от резкого света яркого гималайского солнца, вскочил на ноги и, оглядевшись, понял, что Петровича рядом со мной нет. Где он? Куда идти? Понадобилось минут десять, чтобы я мог взять себя в руки и трезво оценить ситуацию: надо искать следы. Ведь не могли же, и правда, ведьмы или валькирии ночью унести Петровича в небеса? Даже если он ушел не сам, должны были остаться какие-то следы. Разломанные кусты у дороги показывали, что именно туда, по всей вероятности, и пошел Петрович. Но зачем?
Как только я пересек пролом, то сразу увидел моего товарища, лежащего на спине и освещенного утренним солнцем. Пантерой подскочил я к Петровичу. О ужас! Из пробитой головы неспешно стекает струйка крови, обагряя траву. Нет дыхания… Пульс? Пульса тоже нет… Слезы навернулись на мои глаза, когда разум призвал констатировать летальный исход.