Татьяна Акимова
Дерево стихов
Родилась 5 мая 1970 года в городе Владимире, где и проживает по сей день. Закончила художественно-графический факультет ВлГУ в 1993 г. Работает художником по росписи глиняных игрушек. Стихи пишет с детства. С 2012 года постоянно публикуется в сети Интернет. В настоящей подборке представлены стихотворения 2014 года.
Шуршащее звенящее где-то посередине
вообще, если хочешь жить,отжени от себя веселье,как покрытые льдом свирели,в снежном поле звенят ужи,пополняй их змеиный ряд,ничего, что слова без яда,одиночество где-то рядомв тихих ризах, да якорях,в светлых образах, да в пыли,кабы только услышать ветер,кабы только наметить вектор,записаться в нетопыри,запасаться назло зимерукокрылым хотеньем ночи,я не буду, а ты не хочешь,остается звенящий снег,да в снегу успокой-трава,отогрей ледяную душу,мой колючий, меня не слушай,это жизнь и она права.
Ива
когда-нибудь останусь я с тобой,останусь, как не остаются люди,в промокшем метре от речной простудыостановлюсь, прости мне этот сбой,лебяжий пух – солома для убогих,у бога пазуха немыслимо светла,перестилай гнездо, плакучая ветла,не обещай, не жди, сверни с дороги,накрой ладонью глупых светлячков,дурное дело – я дойду на ощупь,слепа, нага, что мне хитрить? мне прощебыть деревом, не набирать очков,не думать о красивости посадки,серебряные листья, водопой,когда-нибудь останусь я с тобой,пока ты спишь, дотронувшись украдкой.
Утро
и утро так похоже на любовь,проснешься и не смеешь прикоснуться,и таинство неведомых конструкцийнесешь в себе, и человек любой,и звук любой, и отголосок звука –набат глухонемого звонаря,и голова без ветра и царялегка, как расписная тарабука,и роспись начинается с лица –трава, деревья, наважденье словоми человек с невиданным уловомидет навстречу звукам прорицать.
Дерево стихов
звени, далекий колокольчик тонкий,какое из деревьев? – клен, ольха,платановая кожура стихаснимается сухой прозрачной пленкой,слюда, непогрешимая на свет,окно, по-птичьи кажущее бога,свобода начинается с порога,звено вины, надорванная цепь,анналы, святцы, все другие звенья,дрожащее гусиное пероцарапая последний разворот,цепляет перепутанные вены,все тише голос дерева стихов,невнятней колокольный птичий лепет,и только мой бумажный ангел с флейтойна привязи качается легко.
Янтарь
а на краю, как на краю,смола и слово – все крамола,когда бы всем по янтарю,да в янтаре по богомолу,да богомольную травусносить до времени рассвета,в одной из точек рандевувесна встречаются и лето,и заливается смолойостановившееся время,и насекомость озаренийи тяжесть неподвижных слов.
Не в такт стрекотание
гиперборея гештальт-лишений,античный ветер для наших дней,узришь титанов в саду камней,кормящих духов стихосложенья,не одержимых, а просто так,война – не повод сживать со света,какого цвета душа у ветра?стрекочет время, да все не в такт.
Герои дождливого времени
берег, соленая пыль, запах рыбьей тоски,белым по серому, мокро и хлопотно вдвое,осень считает своих одиноких героев,раки-отшельники строят ракушечный скит,раки-отшельники пятятся строго назад –время замрет и кукушка по-чаячьи вскрикнет,западный ветер заблудится в спрятанном ските,берег, соленая осень, привычный расклад.
Мизантроп
снимает ветер шелуху,похоже, под забралом осень,я собирательно несносна,я не люблю рахат-лукуми все слащавые подделки,я избегаю липких рук,развеселившихся подругна комариных посиделках,чуть от дождя тоска веков,впопад разлившаяся горечь,и я, как старый алкоголик,глотаю влагу облаков.
Пизанское
смотри – проверочное словосвернулось ключиком в углу,раз путь непроходимо глуп,ступени только для прикола,не поднимайся, не входи,всему звериные начала,у нежности свои печали –проплакать утро на груди,проговорить о самом важном,ты помнишь – небо на двоих,и что мы можем натворитьна высоте пизанской башни?не выпадая, не боясьраспахнутых и вольных окон,и незаметен крен, и мокнетдождями мереная бязь,все дело в скорости письма –не нимфа, но стенографистка,чуть слышно с насекомым свистомструится времени тесьма.
Злая пчела
знаешь, я буду слепою и кроткой,день пробежит насекомой походкой,если не ты, я прислушаюсь к пчелам,недопроснувшимся и невеселым,
знаешь, когда я тебя потеряла,время свернулось в спиральное жало,где были крылья – один позвоночник,злая пчела зазвенит в колокольчик,знаешь, она позовет, засмеется,ей наплевать, что ужалено солнце,если не ты, я спускать буду письма,парусный плот из потерянных смыслов,письма-кораблики в море из стали,как же случилось, что мы потерялись?
Кукушонок
прячется в тесной комнатемой кукушонок маленький,горечью дней исполненный,тяготы в драных валенках,тяготы в грязных тельникахбродят и зло считается,и на добро не делится,все кукушачьи таинства,вся беспардонность временив тесной и пыльной комнате,бьет кукушонок в темечко,чтоб никогда не вспомниться.
Иррациональное
в попытке все уполовинитьчисло бессмысленное «пи»жуком в коробочку запри,там красота посередине,там цифр лихой круговорототтенка нежно-золотого,в неразговорной силе словаупрямство «все наоборот» –весна на бабочкиных крыльях,пыльца, соленая на вкус,рациональности укус,как золото с налетом пылив картонке спичечной тюрьмыисполнит свой последний танец,чтоб постоянства постоялецчертил окружность кутерьмы.
Поле чудес
в немом задумчивом краюзаснеженная тень от мартая все досадные помаркиприкрою, заново скроюсвой голубиный треугольникмолитва легче грубых словв больничном парке рассвелоразнеженный расстрига-дворникпускает кольца облаковиз-за решеток лица психовсветлы и бесконечно тихона скорбном поле дураков.
Надрез
проглядишь все глаза до звезд,а увидишь всего лишь имя,поседевшее пылью зимнейв переспелом вине берез,загребаешь себе вину,чтобы меньше другим досталось,расскажи, как звенит усталостьв не дающем дышать плену,как по капле стекает боль,есть ли смысл в глубине надреза,говорят, что весна полезна,если вскрыть самый верхний слой.
Ледяное почти
отворяешь двери, зима для замерзших птиц,вереница ликов – почти ледяные бусыв проводах жужжащих, и дело чужого вкусараспускать вязанье, касаясь дрожащих спицна другом конце, на другом берегу рекихороводы прекрасных дам, разговоры в тему,на коньках коты, дружелюбны и в меру немы,колокольный полдень и холод ее руки,и тоска навылет сквозь твой лубяной очаг,карамельный звон вымерзающих вмиг осколков,в этой сказке нет ни меня ни седого волка,именуй и властвуй во имя зимы, печаль.
Санджар Янышев
Стихотворения
Родился в Ташкенте, живет в Москве. Окончил факультет русской филологии Ташкентского университета. Поэт и переводчик, автор пяти книг стихов и публикаций в литературных журналах. Составитель первой двуязычной антологии современной узбекской поэзии «Анор – Гранат» (2009). Лауреат премии «Триумф» (2001), премии журнала «Октябрь» (2003).
Ось
Жене, Вадюше, Славику
Построй Мне дом, – сказало Слово. –Мне холодно, твои сердцане слишком твердая основадля речетворного сырца.
Есть сруб, фундамент, рядом груша,топчан дощатый, виноград…Но не очерчена окружность,за коей глухота и смрад.
(Душа ж до той поры без дому,пока сама и не при Мне.Она ведь – что? Слоистый омут…Но Мое Царствие мутней.)
Приделай крышу Мне, заслонкуподвинь в мигающей печи,наладь в окно бычачью пленкуи трещинки все завощи.
А за оградой – будь что будет.Туда и тропки проложитьсквозь мальву не опасно, будеесть дом, все прочее – кажись.
Душа ведь – маятник. Сколь сильно бни повело (иже еси!..),обратно с точностью до «си – ля»ее отдаст – вокруг Оси.
Тутовник