— Есть, — подтвердил Василий Иванович.
— Чисто по-человечески я вам сочувствую, — поделился я чувствами. — Но нужно было ехать в Москву.
— Лист двенадцать, — ухмыльнулся он.
Посмотрели.
— Ё* твою мать, — вздохнул я еще горше и позвонил снова. — Протокол «спрут полный». Щупальце номер один — генерал-майор Дегтярев Сергей Матвеевич.
Повесил трубку и спросил:
— Вы явно на нашей стороне, поэтому берите табельное и пойдемте прятаться — мало ли что.
И мы пошли прятаться от крышуемого с самого верха «спрута», охватившего эту и пяток ближайших воинских частей — сдают казенные грузовые и десантные вертолеты в аренду кооператорам: возить всякое, катать туристов в обход установленных маршрутов и кататься самим, на охоту и рыбалку.
По пути полковник делился наболевшим:
— Я им говорю — а если война начнется? А они мне: «Вася, ГУР гарантирует — войны в ближайший год не будет». И это — Красная армия? В Москву тайком приехал, меня семь часов в приемной Дегтяревской мурыжили — он наше направление по линии военной прокуратуры курирует. Кое-как через адъютанта записку передал, а он через пять минут мне три тысячи выносит и вон ту отписку, которую вы видели — все мол нормально, сиди, радуйся, детей и внуков воспитывай, — последнюю фразу произнес с очевидным намеком. — Я деньги в Фонд Мира отправил, мне взяток не надо — я честный! Но что мне было делать? К Гречко идти? Так меня к нему и не пустят!
— Пустят, но через месяц-другой, по предварительной записи, — вздохнул я. — Но вы бы не дожили, вместе с детьми и внуками. Воинская часть же, всякое случиться может.
— Я смерти не боюсь, — отвел глаза Василий Иванович. — Меня в честь Чапаева назвали. Да я от Сталинграда до Берлина дошел!
— Вы не трус, — подтвердил я. — Но некоторые проблемы силами отдельно взятых полковников не решаются. Очковтирательство в виде ПХД-то зачем?
— Привычка, — поморщился он.
Высокие гости в виде старших чинов Военной прокуратуры во главе с генералом-полковником юстиции Артемом Григорьевичем Горным прибыли спустя два с половиной часа. Выковыряв нас из подвала, они поблагодарили меня с дядями за бдительность, выделили мне один из своих вертолетов и увели Василия Ивановича на допрос.
— Вот они — отблески звериного оскала капитализма, — пожаловался я дядям.
Глава 11
На подлете к «Орленку» я грустил по двум причинам. Первая — очевидная: тлен позднего СССР затронул и армию, причем до без пяти минут верхних звеньев. Лезть сюда я не хочу — прямо чревато. Будем надеяться, что сигнал старшими товарищами понятен и работать они станут поэффективнее. К самой верхушке вопросов нет — они и живут хорошо, и, как ни странно, кристально честные, но короля рулит свита — это везде так. Звучит мерзко, но вояк понять можно — в кооперативы им нельзя, а народ вокруг стремительно богатеет, наслаждаясь прелестями начальной эпохи накопления капитала — у нас именно она сейчас и идет. Отхлестав нечистых на руку генералов, нужно кинуть кость генералам честным. Ладно, подумаю об этом потом, привычным способом совещаний с Виталиной, моим верным доктором Ватсоном.
Причина вторая — уже темно, а я очень надеялся успеть искупаться. Ночью «дяди» не пустят — опасно. Эх, а я бы с радостью — ночью купаться прикольно. Ладно, впереди — целая неделя, это ж очуметь как много для вкалывавшего (два-три часа в день тоже считается!) с самого моего появления здесь меня. Для разнообразия буду кататься на вертолете по городам, насаждая справедливость и законность.
Вертолетная площадка у «Орленка» есть, так что приземлились без проблем. Винт остановился, и мы выбрались под бездонное звездное небо теплой, пахнущей морем и деревьями южной ночи. Встречала нас «тройка» во главе с директором лагеря, упитанным темноволосым короткостриженым и гладковыбритым мужиком в костюме Семёном Федоровичем Каменевым. Слева от него — Оля, в пионерской форме для девочек, рыжие волосы собраны в хвостики. Сверху — пилотка. Милаха! Справа от директора — симпатичная, немного курносая девушка лет двадцати двух, в форме пионервожатой, не скрывающей стройных ножек и высокой груди второго размера. Из-под пилотки на плечи спадали густые волосы цвета воронова крыла. Тяжелое испытание мне предстоит, потому что меня стопроцентно определят в ее отряд — не просто так же приперлась. Я и личное дело читал — учится в «педе», холостая. Ох уж эти подростковые фетиши!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почему так поздно? — возмущенно спросила Оля и пошла на меня.
Целомудренно обнял подружку, чмокнули друг дружку в щеки:
— Проблемы с вертолетом были.
— Добро пожаловать в «Орленок», — протянул руку директор.
— Очень рад оказаться здесь. Извините, что так долго добирался, Семен Федорович, — пожал пухлую ладонь.
— Инна Антоновна, пионервожатая твоего отряда, — представил он даму.
— Очень приятно, Сергей, — с гораздо большим удовольствием пожал протянутую пионервожатой ручку.
— Тебя нужно воспитывать? — с улыбкой спросила она.
— Как всех, — выдал ей краткие инструкции.
«Орленок» — здоровенный комплекс лагерей, поэтому до корпусов пришлось добираться на «Таблетке». По пути глазел на освещенные фонарями объекты под пояснения директора:
— А это у нас Дом авиации и космонавтики, в прошлом году открыли. Сам Алексей Архипович Леонов ленточку перерезал. Судя по тому, что он твоего «Марсианина» иллюстрировал, вы знакомы?
— Знакомы, — подтвердил я. — Он мне еще телескоп подарил, настоящий, как у астрономов.
— У нас тоже есть, — порадовал новостью директор. — А здесь — большая сцена, в прошлом году Всероссийский слёт детских хоровых студий проводили. Главным хормейстером Георгий Александрович Струве числился. Знакомы?
— Не знакомы, — покачал я головой.
— Можно мы с Сережкой здесь выступим? — спросила Оля.
— Конечно можно, — охотно разрешил директор.
— А какие у вас нынче мероприятия планируются? — спросил я.
— Двенадцатого июля — торжественная закладка Памятного камня в честь десятилетия «Орленка», — начал перечислять Семен Федорович. — Еще Второй Всероссийский слет юных медиков. Еще у нас сейчас съемочная группа квартирует — кино об архитектуре «Орленка» снимают, под руководством режиссера Якова Леопольдовича Хромченко. Называться будет «Салют, мечта». На днях группа фотографов от «Молодой гвардии» прибудет, буклет планируют. В воскресенье Николай Николаевич Добронравов с Александрой Николаевной Пахмутовой в гости на день заглянут. Знакомы?
— Я им очень многим обязан — в какой-то степени Александра Николаевна меня, так сказать, в мир Советской музыки и ввела.
— Я у них в гостях чай пила, — похвасталась Оля. — Александра Николаевна очень вкусные булки печет.
— Вас накормить? — спросил директор.
— Спасибо, мы перед вылетом поужинали, — отказался я за всех.
— Еще этим летом обещал заглянуть Ян Абрамович Френкель, — закончил Семен Федорович перечислять большие события. — А так — у нас много всего происходит, в соответствии с принятым распорядком.
— Если можно, я бы внештатных мероприятий добавил, с вашего одобрения, Семен Федорович, — попросил я. — Помимо концерта.
— Сейчас? — уточнил он.
— Послезавтра, — покачал я головой. — Завтра у меня акклиматизация и знакомство с ребятами под руководством Инны Антоновны, — улыбнулся пионервожатой.
Фу, ловелас малолетний! Мы это уже проходили — помнишь каким стыдом закончилось? Так, дядя Ваня на «тетю Инну» очень плотоядно таращится, вот ему и делегируем от греха подальше.
— Ребята с утра на ушах стоят, — хихикнула она. — Готовились, пришлось распорядок перекраивать.
— А я позорно опоздал, — стало мне стыдно.
— Не просто так же, — утешил меня директор. — Нас предупредили, не переживай — просто поменяли тему кружков рукоделия. А сейчас спят все — у нас здесь с режимом строго. Для вас с Олей — тоже, начиная с завтрашнего дня.
Добрались до нашего корпуса — «Солнечный», прямо на берегу моря. Слышно шум прибоя! — попрощались с отправившимся восвояси директором, и пионервожатая повела нас внутрь уютного даже на первый взгляд деревянного двухэтажного домика с цифрой «6» с деревянной же, длинной одноэтажной пристройкой.