погиб, – осторожно напомнил Панкратов.
– Для меня не погиб.
– Сыновья были на похоронах?
– Нет.
– Они знают, что отец погиб?
Она нахмурилась.
– Что, собственно, интересует Национальную алкогольную ассоциацию? Что вы хотите узнать?
– Кое у кого есть сомнения в том, что Георгий Гольцов погиб, – честно ответил Панкратов.
– Очень интересно. Как он мог не погибнуть, если самолет разбился?
– Мог. Если не сел в этот самолет. Я проверил, это сделать нетрудно.
Она ненадолго задумалась, потом твердо произнесла:
– Мы продолжим разговор, если вы скажете, кто дал вам это поручение. Если не скажете, разговор закончим.
– Не вижу причин скрывать. Его друг, генеральный директор «Росинвеста» Олег Николаевич Михеев.
Лицо Веры Павловны исказила гримаса презрения и гнева. Потемнели глаза, расширились крылья ноздрей, привздернулась верхняя губа.
– Друг? – переспросила она. – Такой друг в жопу влезет и за сердце укусит!.. Передайте ему, что для него Георгий всегда жив! И он скоро об этом узнает!..
Глава четвертая
ЛОВУШКА
I
О том, что его фамилия появилась в рейтинге журнала «Финансы», который регулярно публиковал списки самых богатых людей России, Олег Николаевич Михеев узнал совершенно случайно во время деловых переговоров с юристом из фирмы «Интеко». Речь шла в фармацевтической фабрике на юго-западе Москвы, которую Олег Николаевич уже считал своей, пока на нее не положила глаз жена московского мэра. Он долго думал, как выкрутиться из непростой ситуации, но ничего не придумал. Тягаться с Батуриной – себе дороже. «Росинвест» для нее семечки, она и не таких акул российского бизнеса харчила, не подавившись. Немного утешала мысль, что и Георгий с его изобретательностью и умением находить нестандартные решения не смог бы ничего придумать. Оставалось только одно – выторговать приличные условия капитуляции.
В трудных переговорах имеет значения любая мелочь. Олег Николаевич понимал, что предлагать юристу для встречи свой офис бесполезно, не поедет. Ехать к ним в Никитский переулок унизительно, это все равно что заранее ставить себя в положение просителя. После некоторых пререканий договорились встретиться за ланчем в клубе на Остоженке, который раньше называли клубом миллионеров. Олег Николаевич был членом клуба. Он злился, когда приходило время платить годовой взнос, но клуб был очень удобным местом для переговоров с серьезными партнерами. Солидные, не бьющие в глаза показной роскошью интерьеры ресторана и уютные гостиные с каминами располагали к обстоятельности, а сам факт членства в клубе говорил о человеке не меньше, чем его банковский счет.
В том, что юрист «Интеко» согласился там встретиться, Михеев усмотрел свою маленькую победу. Он представил, как подъедет на Остоженку с опозданием минут на пять, когда юрист уже будет топтаться возле невозмутимого швейцара и охранника, водитель почтительно откроет ему дверцу «мерседеса», он извинится за опоздание: «Жуткий трафик, скоро придется пересаживаться на метро» и пройдет в клуб, небрежно бросив швейцару: «Этот господин со мной».
Но всё получилось совсем по-другому. Никакого юриста у входа не было, Михееву пришлось ждать его минут десять на ледяном ветру. Он подкатил на красном «порше-кайен», бросил ключи охраннику: «Припаркуйте недалеко, я ненадолго», небрежно извинился за опоздание: «Трафик, знаете ли, прямо беда» и беспрепятственно прошел в клуб мимо предупредительно открывшего ему дверь швейцара. Олег Николаевич поплелся следом за этим молодым жеребцом в клубном блейзере от Гуччи или Армани, чувствуя себя старым, плохо одетым и даже небритым. Дело, конечно, было не в возрасте и в одежде, на нем самом был костюм от Армани, а в том, что за юристом стояли «Интеко» и всемогущая Батурина, а за Михеевым не стоял никто.
– Давайте к делу, – предложил юрист, когда после ланча они перешли в каминную и бесшумный официант сервировал кофе. – Ваши сорок миллионов долларов мы вам вернем, мы же не бандиты. Даже с процентами. Восемь процентов годовых устроят?
– Вы знаете банк, где дают кредиты под такие проценты? – поинтересовался Олег Николаевич. – Скажите адрес, я побегу туда со всех ног.
– Ладно, десять.
– Двадцать.
– Не наглейте, уважаемый Олег Николаевич, с нами лучше дружить, – посоветовал юрист и сделал глоток кофе. – Ни к черту. Как в «Макдональдсе», совсем потеряли класс. Двенадцать. Это всё.
– Об упущенной выгоде речь вообще не идет?
– О чем вы говорите? Какая упущенная выгода?
– Я работал над этим проектом три года.
– Бросьте. А то мы не знаем, как вы работали. Проплатили в аптекоуправлении, чтобы лекарства фабрики не брали на реализацию, вот и вся ваша работа. Вы вели фабрику к банкротству и привели.
– Не докажете! – буркнул Михеев
– А мы что, в суде? Хотите с нами судиться? Не советую, это я вам говорю как юрист. Гражданский иск может обернуться уголовным делом. По статье за рейдерство.
– Такой статьи нет.
– Есть, только называется она по-другому. Умышленное доведение до банкротства с целью последующего недружественного поглощения. Мошенничество в особо крупных размерах. Дорогой мой, у меня и в мыслях не было вас осуждать. Это бизнес. У кого-то такой, у кого-то другой. Только бизнес и ничего больше. Итак, мы договорились?
– Мне нужно подумать.
– Подумайте, – легко согласился юрист. – Только недолго, Елена Николаевна не любит ждать. Да не расстраивайтесь вы, что такое какая-то упущенная выгода для человека, попавшего в рейтинг журнала «Финансы»? Мелочь, не о чем говорить!
– Журнала «Финансы»? – переспросил Михеев. – Это вы о чем?
– Не знаете? Вот такова жизнь. Человек, можно сказать, осиян всероссийской славой, а ничего про это не знает. Последний номер «Финансов» видели?
– Нет.
– Так посмотрите. Вы там двести двадцатый или двести сороковой в списке, точно не помню. Это, конечно, не «Форбс», но как знать? Окажетесь и в «Форбсе», если будете себя разумно вести. А я буду всем рассказывать, что пил в клубе дрянной кофе с настоящим миллиардером, а мне никто не будет верить. Засим, дорогой Олег Николаевич, позвольте откланяться. Спасибо за ланч и содержательную беседу!
Юрист небрежно пожал Михееву руку и покинул каминную бодрой рысью, оставив Олега Николаевича в полном недоумении. «Какие к черту «Финансы»? Откуда я там взялся? Какая-то чепуха!»
Он допил кофе и вызвал официанта:
– Счет, пожалуйста.
– За всё уже заплатили.
– Кто?
– Ваш друг. Хотите заказать что-то еще?
– Нет.
Тяжелое лицо Михеева потемнело от гнева и унижения. Ему будто еще раз сказали: «Знай свое место. Ты шестерка и всегда будешь шестеркой». Дело уже было не в двенадцати процентах и не в упущенной выгоде. Дело уже было вообще не в деньгах. Никаких денег он бы не пожалел, чтобы окоротить эту обнаглевшую от безнаказанности суку, подмявшую под себя всю Москву. «Елена Николаевна не любит ждать». Тварь. Кем бы ты была без мужа