Читать интересную книгу В поисках счастья - Илья Валентинович Плясов

и начал разговор новоиспечённый черист.

– А, Станислав Евгеньевич. Добрый вечер. А вы что тут делаете? Я же говорил: «Тестирование на Седьмой, четыре». Забыли?

– Да нет, помню.

– Тогда в чём дело? Давайте, выпейте побольше кофе, и вперёд.

– У меня вопрос: вы следите за мной? Вы всё про меня знаете?

– Дорогой мой Кучеров Станислав Евгеньевич. Каждый, а в особенности сотрудник федеральной чрезвычайной службы, должен понимать, что мы не только знаем абсолютно всё, но и можем абсолютно всё.

– То есть следите?

– Я уже всё сказал.

– Хорошо. Тогда ещё одно. Я требую, чтобы мне прежде, перед тестированием и тем более работой, организовали встречу с господином.

– Станислав Евгеньевич, ну мы же уже обсуждали это. Вопрос решается.

– Так вот я заявляю, что пока он не решится положительно, я ни тестироваться, ни работать не буду.

– Ну, хорошо. Если вы так настаиваете, то будет вам сначала встреча. Она в любом случае будет.

– И когда?

– Говорил же, точно пока сказать не могу. Думаю, в пределах пары недель. Устроит такой срок?

– Вполне.

– Отлично. Тогда ждите моего звонка.

– А телефон мой знаете?

– Станислав Евгеньевич. Мы всё знаем.

По дороге до гостиницы Философ размышлял. О том, что им известно, сколько кофе он накануне выпил. О том, какая невероятная цепочка событий, случайностей в последовательной совокупности направила его в конце к чрезвычайникам. Он вспомнил выигрыш в лотерею, банкира с проблемами, свою любовь, теракт, пожертвование, отказ, встречу с нелегалами, проводившими на нижний этаж, Ахмеда, Гену, тайное общество… Такое стечение обстоятельств, приведших, в конце концов, к вербовке казалось по меньшей мере странным. Станиславу подумалось, что это вовсе и не случайности, а кем-то хорошо продуманная игра, партия, где он просто фигура на доске, которой лишь кажется, что она самостоятельно принимает какие-то решения, поступает по своему разумению.

«Неужели это всё они? Они всё подстроили? Чтобы привести к ним, чтобы было чем шантажировать, чтобы понял их всемогущество? А может, и кто-то выше них? И даже выше этой посвящённой власти, верхушки, про которую рассказывал Моисей?»

08.11.

«Здравствуйте, в эфире новости, – окончательно разбудил телевизор ещё дремавшего Станислава. – Главное к этому часу: На Пятой территории Нижнего этажа не прекращается вооружённое противостояние радикальных группировок и правительственных войск; в районе базы «Гринвуд» при учебном вылете разбился военный самолёт «В-4»; господин прибыл в Четвёртый город и посетил местный инновационный завод по утилизации мусора; в ряде южных регионов неожиданно выпал снег».

– Философ, разбудили? – спросил Фёдор.

– Есть немного.

– Ну, извиняй.

– Завтракать-то идём? – поторапливал Хриплый Говоруна.

– Идём, идём. Сейчас.

У Станислава зазвонил телефон.

– Алё, – ответил он.

– Доброе утро, – поприветствовал голос из трубки.

– Доброе. Кто это?

– Это Роман Петрович.

– А, здравствуйте. Что-то случилось? – с долей испуга продолжил разговор Философ, поглядывая на так некстати задерживающихся соседей.

– Случилось. Господин приехал, готов с вами встретиться. Алё.

– Да, да, я слышу. А когда, где?

– Сегодня, в три часа. На Седьмой, четыре, у нас. Готовы.

– Так, в три. Ну да, готов.

– Отлично. Вас там будут ждать. Не забудьте пропуск, что я давал. Не потеряли?

– Нет.

– Тогда всё. Удачи.

– Спасибо. Вам того же.

Разговор прервался.

– Кто звонил? – поинтересовался Говорун.

– Да так. По работе. По репетиторству.

– Что, сегодня пойдёшь?

– Да.

– Несчастный человек. Ещё и по воскресениям работаешь. Ладно, идём завтракать.

Стрелки часов будто бы всё быстрее раскручивались, как метатель молота, чтобы где-то в половину третьего выбросить Станислава на улицу. До встречи оставалось около часа, и он решил перенести на бумагу некоторые мысли, возникавшие у него последнее время, хотя и понимал, что теперь вряд ли они когда-то воплотятся в законченную книгу и тем более дойдут до издания:

«Самым простым и рациональным определением счастья можно назвать отличие реальности в лучшую сторону от наших ожиданий этой самой реальности. Ожидал одну тысячу – получил две. Думал, красавица откажет – ответила взаимностью. И т.д. Это вполне укладывается в концепцию смены состояний: радости и её отсутствия. Когда случается что-то неожиданно хорошее – человек испытывает положительные эмоции. Но быть постоянно счастливым невозможно. Во-первых, по теории вероятностей постоянно везти не может. Во-вторых, надо будет откуда-то, а значит и от кого-то, постоянно брать ресурсы для этих приятных неожиданностей. И, в-третьих, если даже подобное начнёт случаться, то индивидуум быстро к этому привыкнет, и происходящее перестанет быть чем-то из ряда вон, станет обыденным. Для продолжения радости будет требоваться бесконечное увеличение неожиданности и качества положительных событий, но даже и к этому, в конце концов, привыкаешь. То есть, если поставить математический аппарат, чисто теоретически можно получить картину, когда функция зависимости от времени будет стремиться к вертикальной линии. Получится что-то вроде зависимости |y=xn|, где у – функция, объединяющая неожиданность положительного события и его значимость, х – время, а n – степень, постоянно увеличивающаяся. Но, как уже замечено, даже такой ход событий вскоре станет привычным и не будет больше приносить радости. Чисто гипотетическая возможность постоянного счастья существует: когда указанная функция, зависимость будет точкой где-то наверху, то есть когда время полностью остановится (чего, если верить физикам, произойти не может); или же когда человеческий мозг полностью перестанет меняться, приспосабливаться (что пока недостижимо нейрофизиологически, и полагаю, хорошо, что недостижимо).

Как хорошо, если бы счастье с каждым прожитым мигом всё нарастало, песчинки из часов жизни падали бы в его копилку, – подумал Станислав. – Но какого размера эта копилка? До каких пор она будет наполняться, и счастье будет нарастать? Есть ли какой-то предел ему, максимум? Мне видится, что нет. Уместна аналогия с расстоянием: оно может увеличиваться сколь угодно долго, но предела ему не существует. Таким образом, абсолютного счастья нет, к нему можно лишь стремиться, как к бесконечности в пространстве. Всегда будет, что и куда улучшить, хоть немного. Видимо, так заложено природой. Если было бы возможно стать абсолютно счастливым, то прогресс, как отдельной личности, так и цивилизации в целом прекратился бы».

– Добрый день. Я на встречу с господином, – начал Философ разговор с постовым.

– Кучеров Станислав Евгеньевич?

– Да.

– Можно ваш паспорт и пропуск.

– Пожалуйста, – передал он документы.

– Так. Минуточку подождите.

Непонятно откуда вышли два здоровых амбала и, не дождавшись ответа на свой вопрос о предметах в карманах, принялись обыскивать пришедшего. Шариковая ручка – единственное, что было с собой. Её разобрали, убедились, что внутри ничего лишнего нет, и после аргумента о необходимости начертить план и схему вернули.

Втроём они поднялись на второй этаж, прошли по неширокому тёмному коридору с множеством дверей до самого конца, где чуть поодаль находилась ещё одна, железная. Сначала в неё вошёл первый сопровождающий. Через несколько секунд тот пригласил Станислава, и оставшиеся двое также проследовали внутрь.

За дверью всё смотрелось очень солидно, без кича. За столом из явно дорогих пород дерева в кожаном кресле, слегка наклонившись и опёршись на подлокотник, сидел господин и пил что-то из бокала. Он выглядел точно так же, как по телевизору, разве что