Однако к тем двоим, что сидели у сарая, подошли еще три мужика. Уселись поудобнее. Развели костерок.
Вот и коня подвели к костру. Новый совдеповский староста что-то объясняет парню, который взобрался на коня. По какой дороге поедет? Если в город — дело пустое. Не догнать.
Парень хлестнул коня и направился в сторону погранзаставы по дороге, над которой так удобно устроился Чеслав.
…Уже под утро, усталый и грязный, Лех ввалился в землянку. Пан Барковский в накинутой на плечи шинели сидел у стола и читал. В углу рассматривал какие-то бумаги Кравец.
— Что? — глухо спросил пан.
— Там… Владека…
Барковский медленно поднялся, неотрывно глядя на Чеслава.
— Жив? — спросил, как выдохнул.
— Да… — быстро ответил Чеслав.
— Где?
— Мужики из Мокрого Бора захватили.
— Мужики, — протянул Барковский. — А ты почему здесь.
В глазах его не было презрения — это бы Чеслав понял и простил. В глазах пана была гадливость.
— Оставьте нас, пан Кравец, — властно сказал Барковский. Дождался, пока тот вышел, и строго сказал: — Ну, отвечай!
— Я не мог один, — сквозь зубы ответил Чеслав. — И никто бы не смог! Их слишком много. Они человека на заставу отправили. Я перехватил. Вот их письмо. До полудня, пожалуй, не хватятся. Ждать будут… И саквояж в целости.
Он грохнул им по столу.
— Поднимай людей! Выступаем! — приказал Барковский.
— Не буду, — резко ответил Чеслав.
— Что такое? — опешил Барковский.
— Сгинем в трясине. Темно еще. Я один еле-еле прошел. Хладнокровие вновь вернулось к Барковскому.
— Если что с Владеком… ты пойдешь за ним. Понял?.. Пока отдыхай. Через час и выступаем. В Мокром Бору всех — под корень. Дома запалить! И уходим. Ты со мной… если Владек жив, — добавил тихо.
21 октября 1939 г. 6.00. БОЛОТА
На заре Чеслав хмуро обошел бункеры. Люди поднимались неохотно, глухо матерясь спросонок. Завтрака не было.
Подняли и Алексея. Велели быстро одеваться и выходить.
Наверху он сразу увидел Барковского, рядом Кравца с карабином в руках. Перед ними вся банда. «Повыползали, тараканы, — зло подумал Алексей, — что-то вас всех так всполошило?» На него никто не обратил внимания, и он пристроился позади бандитов.
— Друзья мои, — начал Барковский, — вчера вечером произошло печальное событие. Наши товарищи попали в засаду красных. Все героически пали… Это сделало мерзкое быдло, почувствовавшее волю при новой власти. Мне особенно тяжело говорить потому, что в их руках оказался мой сын. Я не приказываю, я прошу…
Бандиты слушали молча. Но молчание это было не безразличное, а грозное и жестокое. Они почувствовали запах крови.
— В общем, так, — твердо сказал Барковский. — Сейчас мы пойдем к Мокрому Бору. Деревню окружить. Живым никого не оставлять. Потом — пожечь. Десять минут на подготовку к выходу. Командирам групп ко мне! Разойдись!
Бандиты загомонили, задвигались оживленно, загремели оружием.
Один Алексей стоял посреди этой суеты и не знал, чего ему делать.
Именно поэтому он увидел, как к стоявшему рядом с Барковским Кравцу подошел пожилой легионер в темной куртке и почтительно зашептал ему на ухо. Кравец в ответ сердито качнул головой и что-то коротко и тихо приказал. В этот момент к нему повернулся Барковский.
— Снимите посты, пойдем все, — приказал он. Заметив растерянное лицо своего помощника, спросил: — Что там у вас?
— Пришел наш человек из Живуни. Я велел его привести.
— То есть как это пришел? Он что, дорогу сюда знает?
— Сейчас выясним.
— Выяснять будете сами. В принципе он нам ни к чему.
Барковский отошел к ожидавшим его командирам групп. Кравец с интересом посмотрел ему вслед. Странными сегодня были сборы. Странными — распоряжения.
Алексей, слышавший этот разговор, насторожился. Сейчас он увидит наконец-то человека Барковского.
Вдали показалась группа людей. На поляну среди бандитов вышел… Нестор. Он шел, как обычно, блаженно улыбаясь, спокойно и ласково глядя на стоявших перед ним людей.
Алексей не мог поверить своим глазам. Что же это такое? Значит, придурковатость, юродствование — все это игра?! Тогда какова роль Филиппа? А Василина?
Он был так ошарашен, что не сразу заметил за рослым Нестором еще одного человека. Скромного, невзрачного скорняка Алфима.
Они хотели подойти, как это было приказано, к Кравцу, но наткнулись на Барковского.
— Кто вас сюда звал? — резко спросил полковник у Алфима, На Нестора он не обратил внимания. Только недовольно дернул щекой. И Нестора оттолкнули, затерли спинами.
— Прошеница просим, милостивый пан… То дурак мене привел.
— Дурак? — не понял Барковский. — При чем тут этот сумасшедший?
— Так есть, милостивый пан, дурак. — Скорняк, очевидно, сильно волновался и потому не мог сразу уловить, о чем его спрашивают. — В деревне нашей, в Живуни, красные объявились.
— Красные? И что из этого? Они давно объявились.
— То не просто красные, милостивый пан. Большой красный начальник. Приехал на черной легковой машине, на рукавах — кинжалы со щитом. Сам молодой, на воротнике палочки такие. — Скорняк показал рукой на петлицы. С каждым словом он, кланяясь, подвигался все ближе к Барковскому, и тот слегка отодвинул его от себя, брезгливо ткнув ему в грудь рукой, затянутой лайковой перчаткой. Алфим смутился еще больше, смял шапку и вытер ею вспотевшую от волнения плешь. Потом снова зачастил:
— С красным начальником приехали жолнежи. Все с оружием, собаки с ними здоровые… И пулемет!
— Солдат много? — спросил подошедший Кравец.
— Две машины, милостивые паны, две… По они в сторонке остались, а начальник — тот прямо к дому учителя Паисия…
Алексей понял, о ком говорил этот человек, — об Астахове! Конечно, Астахов приехал! С красноармейцами! И они не знают, что готовится. Знает он. Но как сообщить? С бандой ведь можно покончить разом и людей спасти. Все они туда идут. Даже посты сняли.
Кто-то тронул его за рукав. Сзади стоял радостный Нестор.
— Я говорил ей… Она не верит! Все говорят — она верит. Я говорю — не верит! — Он счастливо засмеялся.
Нестор, Нестор! Они не использовали тебя для связи. Это факт. Зато он попробует.
Алексей, улыбаясь, незаметно достал из кармана клочок бумаги, благо вещи ему вернули, карандаш, и по буковке нацарапал: «М. Бор. банда, сегод. утр. Ал.». Больше ничего не уместилось. Потом скатал клочок тоненькой трубочкой, незаметно снял ключ, сунул записку в отверстие. Осторожно, не переставая болтать с Нестором, оглянулся. На них никто не обращал внимания.