Я лежала тихо — что толку сопротивляться, если их все равно больше? Лодка покачивалась на волнах, кажется, ее сносило довольно сильным течением. Мы пристали к берегу не скоро, но как только лодка ткнулась носом в отмель, меня вытащили на сухое место и поставили на ноги. Я прислушалась — неподалеку разговаривали двое.
— Сто монет, — яростно убеждал низкий голос, — это очень много! Это почти в два раза больше того, о чем мы договаривались!
— Ну, так и я и привел тебе в два раза больше, — насмешливо заметил другой голос, и в моей душе все захолодело, — или ты посмеешь это отрицать? И разве твоя выгода от сделки с Черными богами не будет внушительнее каких-то ста монет?
От раздавшегося клокочущего смеха мои ноги подогнулись, и я упала на землю.
— Так и быть, договорились! — сказал первый голос. — Руки ей связать за спиной и в клетку. Оружие…
— Мой трофей! — бесцеремонно перебил Варлаф — второй голос принадлежал ему. — Провиант и все, что найдется в ее карманах. Кроме твоего зеркала, уважаемая Ацуца!
— Так принеси мне его! — в голосе послышались истеричные нотки. — Выполни до конца свою работу!
— Готовь деньги, — усмехнулся Варлаф. Я представила эту усмешку.
Неужели он предал меня за сто монет? Ну, хорошо хоть не за тридцать! После всего пережитого нами, факт предательства так поразил меня, что более ни одной мысли в моей голове не наблюдалось. Я забыла про Демона, про то, что сейчас лишусь связи со своим миром и, теперь уже наверняка, никогда не попаду домой!
Меня грубо вздернули на ноги, стащили мешок, заломили руки за спину. Подошедший 'герой', не глядя в мои глаза, отстегнул ножны с кинжалом, отодрал кошель с зеркалом и неторопливо пошел прочь — к высокой костлявой женщине, одетой в кожаные штаны и куртку с большим количеством карманов. На голове у нее была островерхая шляпа, какие детишки любят одевать на Хеллоуин, а в руках сучковатая палка, отполированная до блеска временем, увенчанная тусклым шаром то ли из камня, то ли из стекла. Она, прищурившись, разглядывала меня, и я узнала это высокомерное, узкогубое и большеглазое лицо. Именно его я видела в дыму от горящих тел демонов.
Меня втолкнули в клетку в человеческий рост высотой, которая стояла на телеге. Я, кажется, приходила в себя после шока, вызванного подлым поступком моего спутника, потому что стала замечать происходящее вокруг, и даже попыталась анализировать увиденное. Телега с моей клеткой была запряжена двумя парами животных, уже виденными в обозах. Вокруг с десяток самого разбойного вида людей готовились выступить в поход. Они проверяли упряжь лошадей, садились в седла. Вторая телега была загружена припасами доверху. К моему удивлению, Варлаф, отдав зеркало и получив явно тяжелый мешочек с деньгами, расчистил себе на ней место и улегся, закинув руки за голову. Наши ранцы он положил себе под голову, а мой кинжал повесил себе на пояс. Через несколько минут, когда обоз двинулся, ведомый колдуньей, умело сидевшей в седле грациозной каурой лошадки, Варлаф уже крепко спал сном младенца и ни следа раскаяния не было видно на его суровом лице. Мне ужасно хотелось плакать, но я решила не доставлять своим врагам дополнительную радость. Поэтому я села на пол клетки, а затем и вовсе повалилась на бок, пытаясь улечься поудобнее. Зелье от сна, данное мне Варлафом, постепенно прекращало действовать. Мои глаза, несмотря на тряску, неудобство позы и немилосердно немеющие руки, закрывались. Я проваливалась в черный сон — без снов, без мыслей, без образов.
Проснулась я только вечером. Меня все не покидало ощущение, что я нахожусь в страшном сне. Знаете, бывают такие кошмары, в которых просыпаешься лишь затем, чтобы оказаться на новой ступени ужаса. Перепуганное сердце требует немедленного пробуждения, трепещет, как птица, заливая жаром тело. Ты, наконец, открываешь глаза, в холодном поту и с чувством облегчения: 'Ах, это только сон!'. Встаешь, идешь на кухню, водички попить. И вдруг из совершенно реальной микроволновки вылезает абсолютно реальная змея и принимается тебя душить. Или, еще веселее, спящий рядом мужчина оказывается маньяком-убийцей с садистскими наклонностями и долго и со вкусом гоняется за тобой по пустой квартире, разросшейся до угрожающих размеров небезызвестного замка Бран.
Вот и сейчас я проснулась и первым делом поискала глазами Варлафа. Он чистил оружие, сидя у костра. Иуда! Волк в овечьей шкуре! Себастьян Негоро! Я перескакивала по ступенькам своего кошмара, словно девчонка, играющая в классики. Клетки на асфальте были конечны, а этот ужас, похоже, не собирался заканчиваться!
Злость всегда приводила меня в чувство. Я закрыла глаза, принялась мысленно разыскивать Демона, и вскоре ощутила его присутствие. Он был далеко впереди, сытый, полный жажды действия, точнее, жажды убивать. Он становился все более диким, и я ощущала эту перемену все сильнее каждый лишний час, проведенный в этом мире. Итак, мне стоило подумать не только о своей жизни. Может настать момент, когда он попытается поднять лапу не только на другого демона, орка или зверушку. Тогда пути назад не будет. Во всяком случае, для него. Я не могу допустить, чтобы мой друг, верный спутник превратился в убийцу, равному которому, возможно, нет в этом мире. В отличие от некоторых, я не предательница!
Я чуть было не приказала Демону вернуться и порешить моих мучителей к чертовой матери, и тут же пристыдила себя. Каждое новое убийство приближает границу хаоса, из-за которой возврата для него не будет. Да и люди Ацуцы слишком хорошо вооружены, а ее собственную силу видеть в действии мне не приходилось. Возможно, следовало потерпеть еще немного, чтобы познакомиться с ней поближе, разузнать ее планы? Демон не сможет мне помочь только в одном случае — будучи мертвым.
Во время рассуждений о Демоне у меня мелькнула какая-то мысль. Мелькнула, чтобы благополучно заплутать. Пытаясь ее нащупать, я пошевелилась. Боль, пронзившая мое тело, была неожиданной и невыносимой. Я застонала слишком громко. Сидящие у костра повернули головы в мою сторону. Рука Варлафа, плавно шедшая вдоль сверкающего от огненных бликов лезвия меча на мгновение приостановилась… и продолжила движение. Будь ты проклят, прославленный герой!
Несколько человек подошли к клетке и вытащили меня наружу. Я так и стояла, скрючившись в той же позе, в какой спала. Попыталась пошевелить пальцами, но не могла понять, движутся ли они? Это меня напугало.
Подталкивая, меня подвели к шатру, стоящему в кольце огней и напомнившему мне шатер Шамаханской царицы. Зашелестел, откидываясь, занавес и моим глазам предстала Ацуца во всем своем вечернем великолепии. Она сменила дорожный наряд на сиреневое платье, словно кожа змеи облегающее поджарое тело. Вместо черной шляпы волосы были убраны под сеточку, блестевшую алмазными каплями. Лицо ее было ярко освещено. Утром, одетая в кожаный костюм, она показалась мне женщиной лет тридцати пяти, а сейчас я увидела, что ей под пятьдесят. Она была бы привлекательной, если бы не слишком узкие губы и холодное, неприятное выражение лица. Словно жабу гладишь, когда смотришь в ее выпуклые глаза!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});