XXXV
— Я не понимаю! Что это вообще было? — возмущалась Пия так громко, что некоторые прохожие испуганно оборачивались на них.
Кавелли нервно ослабил галстук.
— Я же вас предупреждал, что мы вряд ли чего-то добьемся от церковников.
Девушка с остервенением пнула покрытую наклейками телефонную будку.
— Здесь действительно ничего не изменилось за последние пятьсот лет. Все то же старье. Прогресса нет и следа!
— Пятьсот лет назад за такое расследование, что мы ведем, нас поджарили бы на костре, — резонно возразил Кавелли. — А теперь напоили чаем и накормили персиковым пирогом. Если это, по-вашему, не прогресс…
Пия бросила на него взгляд, от которого затрепетал бы даже архангел Гавриил. В ярости она метнулась в сторону площади Святого Петра. Кавелли следовал за ней, держась на расстоянии нескольких шагов.
— Отправная точка в наших рассуждениях может оказаться неправильной! — расстроенно бормотала она себе под нос. — Нам бы очень пригодилась помощь какого-нибудь ученого, который всю свою жизнь успешно решает сложные задачи, не имея никаких реальных зацепок! А эти святоши просто верят в то, что им выгодно, а научные факты старательно игнорируют!
Кавелли взглянул на часы. Они показывали одну минуту четвертого. Он не слишком доверял тому, что новая возникшая у него идея является удачной, но, впрочем, почему нет?
— Возможно, тогда нам стоит посетить одну из самых престижных в мире академий наук. Сказочно красивое здание. Поверьте, оно стоит того, чтобы его осмотреть.
— Что это за академия? — заинтересовалась Пия.
— Ее основали еще в 1603 году, и по сей день там ведутся исследования в области математики, физики и других естественных наук. Члены академии принадлежат к числу самых титулованных специалистов в мире. Многие из них — нобелевские лауреаты: Макс Планк, Александр Флеминг, Нильс Бор, Вернер Гейзенберг, Стивен Хокинг, в общем, длинный список.
— Ладно, для меня сейчас самое главное — просто убраться отсюда как можно дальше.
Сначала они двинулись обратно той же дорогой, которой пришли, а потом свернули с Виа делла Кончилиационе налево к колоннадам Бернини и направились к ватиканским воротам.
— Подождите, зачем это мы сюда идем? — спросила Пия с подозрением.
— Потерпите еще немного, пожалуйста, я обещаю, что оно того стоит.
Двое охранников у ворот уже издали узнали Кавелли и тут же переключились на туристов, которым потребовалась что-то объяснить.
Они прошли через огромное пространство, которое обычно использовалось для папских аудиенций. Повернув налево, Кавелли указал на облицованный мрамором проход.
— Вас это, вероятно, заинтересует как историка: за этой стеной находится последний крошечный остаток Священной Римской империи германской нации.
Пия заинтересованно просунула голову в проем и огляделась.
— Это кладбище?
— Да, так называемое Кампо-Санто-Тевтонико. Священное немецкое кладбище. Одно из самых желанных мест в мире для последнего пристанища. Как видите, здесь очень мало свободных участков. Есть римляне, которые практически всю свою жизнь посвятили тому, чтобы в конце концов упокоиться именно здесь.
Пия понимающе покачала головой и отвернулась.
Они прошли через ворота, обогнули западную сторону собора Святого Петра и вошли в Ватиканские сады. Кавелли указал на роскошно украшенную патрицианскую виллу шестнадцатого века, стоящую напротив небольшого храма. Оба здания были соединены между собой овальным внутренним двором.
— Это Вилла папы Пия Четвертого, — пояснил он, — известная также как Папская академия наук. Она — настоящая жемчужина Ватиканских садов.
В центре двора все было выложено мрамором и тихо плескался небольшой фонтан. Они заметили только садовника, подметавшего дорожки. Кавелли указал на большое здание, замыкавшее двор справа:
— Здесь собираются ученые мужи. И прежде чем вы спросите: да, они совершенно свободны в своих исследованиях, и еще раз — да, им даже не нужно быть католиками. Приветствуются и представители иных конфессий, и атеисты — значение имеет только научная компетентность. Религия сегодня уже не рассматривает науку как конкурента. Девизом исследований теперь считается то, что разум исходит от Бога.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я вовсе и не хотела задавать коварные вопросы, — улыбнулась Пия. — А здание действительно невероятно красивое. Маленький рай.
Она вошла в небольшую, похожую на храм постройку, что располагалась слева, и с восхищением огляделась. Кавелли последовал за ней, шагнув под темные своды. Девушка задумчиво прислонилась к колонне и посмотрела на него.
— Дон, давайте по-честному, как вы думаете, мы на правильном пути?
Его лицо исказила скептическая гримаса.
— Есть ли у нас этот путь? Мы лишь предположили, что Иоанн Двадцать третий стал жертвой преступников, и допустили, что некоторые рыцари Ордена Гроба Господнего имели к этому какое-то отношение.
— Должно быть, мы ошибались, — согласилась Пия. — Мой дядя написал «рыцари книги», — наверное, это все же как-то связано с Библией?
Кавелли медленно снял пиджак. Жара становилась невыносимой.
— Я уже ни в чем не уверен. Рыцари книги, возможно, это… — уныло протянул он и тут, как молния, его осенила внезапная догадка. — Это же очевидно. Боже мой, какой я идиот! Рыцари книги!
— Что вы имеете в виду?
— Помните, кардинал Маригонда сказал: «Братья и сестры в Америке жертвуют очень щедро». В Америке. Почему я сразу не подумал об этом, это ведь так просто! Речь не о рыцарях, которым принадлежит отель «Колумб», а о самых настоящих Рыцарях Колумба.
— Что? Такие на самом деле существуют? — взволнованно спросила Пия.
— Да, это действующий религиозный орден с миллионами последователей по всему миру, но большинство из них живет в США.
— Фантастика! Но подождите, — по ее лицу скользнула тень сомнения. — Ведь мой дядя имел в виду «рыцарей из Земли обетованной»…
— Нет, мы просто неправильно все истолковали, в записке говорилось именно о достигнутой стране.
— Да, и?
— Колумб! Какой страны он достиг?
— Блестяще! — Она с воодушевлением выхватила из сумочки смартфон. — Если теперь еще выяснится, что сам Иоанн Двадцать третий принадлежал к Рыцарям Колумба, то… — Ее пальцы ловко забегали по кнопкам.
— Ну, как? — Кавелли заразился ее охотничьим азартом.
— Ничего нет, — Пия разочарованно посмотрела на него. — Когда я ввела в поисковую строку оба слова одновременно, то надеялась получить хоть несколько совпадений, но информация о том, что он принадлежал к ордену, отсутствует.
— Черт возьми, опять мимо.
— А вдруг это была тайна? Может, никто не должен был знать, что папа являлся членом ордена?
— Возможно, это так. Вокруг Святого Престола полно всяких секретов. — Кавелли неожиданно рассмеялся. — Вы знаете, что в Кастель-Гандольфо даже есть должность секретного мойщика полов?
— Это же шутка?
— Клянусь, есть такая должность.
— И что же тайное он там делает?
— Понятия не имею.
— Почему об этом неизвестно?
— Потому что это секрет.
Оба рассмеялись, да так, что Кавелли даже закашлялся.
— Подозреваю, что секретный мойщик полов моет полы. Просто это старинное название для этой должности, ведь слово «секретный» раньше имело несколько иное смысл, чем сейчас. Оно, скорее, означало «собственный», «личный». Возьмем, к примеру, Секретную библиотеку папы. Она вовсе не секретная. Любому ученому, у которого найдется веская причина, легко предоставят право проводить там свои исследования. Ее название просто означает, что это личная библиотека папы. По-видимому, секретный уборщик в Кастель-Гандольфо убирает личные покои папы, в то время как несекретные уборщики следят за чистотой во всем остальном Ватикане.
— Подождите, а если это работает и в другую сторону? — задумчиво сказала Пия. — Мой дядя написал про «личных слуг Дж.», «личных, как книги ПП». Что, если под словом «личный» здесь имеется в виду слово «секретный»? Именно в привычном для нас значении.