стульев.
Мы последовали его примеру и сели за стол.
– К сожалению, нет.
Седа потерла татуированные руки, затем посмотрела на свой детектор и что-то стала в нем искать.
– Воздушный город, который вы видели, все еще пришвартован над Сан-Паулу. Вчерашняя акция имела только одну цель – вербовку солдат. Возможно, у нас есть две или три недели. А может быть, всего несколько дней.
Выражение лица Гилберта было серьезным. А мне было интересно, много ли он почерпнул из того спектакля, который происходил на праздничной площади, и сколько узнал о новом воздушном городе. Зная его, он всю ночь копал.
– А что насчет Хоторна? Где он? В Скай-Сити? – спросил Гилберт, и я наклонилась вперед.
Нам ничего не удалось узнать о местонахождении Хоторна за последние несколько месяцев.
– Мы точно не знаем, – призналась Седа. – Насчет Скай-Сити вероятность большая, но… Зато мы постоянно сталкиваемся с его подручными.
– Вы имеете в виду Дункана Греймса?
Арисса пристально посмотрела на Гилберта, прежде чем кивнуть Седе. Та, поискав, что-то активировала на своем детекторе, и в воздухе появилась проекция. Запись была не очень качественная, вероятно, сделанная в спешке. Греймс с его извечной ухмылкой на угловатом лице и огненно-красными глазами.
– Психопат, – пробормотал Лука достаточно громко, чтобы услышала Арисса.
– Это правда, – подтвердила она. – Наши люди во время нападения на Сан-Паулу пытались помочь кураториуму и отбить атаку «Красной бури». Греймс отвечает за смерть многих наших людей.
Ее рот скривился от гнева, и она снова посмотрела на голограмму. Изображение поменялось – теперь мы видели человека, лицо которого от лба до подбородка закрывала белая маска.
Этот человек стоял рядом с Бэйлом на крыше.
– Вы видите вирблера, – пояснила Арисса. – Мы полагаем, что он уже несколько десятилетий находится рядом с Аэолусом, возможно, дольше, чем кто-либо другой. Его зовут Эос.
Эос…
Нужно был видеть мое удивление, потому что… я знала Эоса. Он жил в Скай-Сити вместе с Хоторном, когда был еще ребенком лет семи или восьми.
До этого момента я думала, что он погиб во время падения воздушного города в 2058 году, но, видимо, я ошиблась. Получается, что Хоторн каким-то образом спас его. И кроме того, вирблеры стареют медленнее, чем люди, благодаря воздуху, питающему их тела. Сегодня Эосу, наверное, чуть меньше тридцати лет.
Я знала, что за маской не было настоящего лица. Знала и то, что Эос настолько сильно мутировал, что еще в детстве мог управлять воздухом, как никто другой.
Я попросила слово и как можно короче рассказала о том, что мы видели в Скай-Сити и на что был способен Эос.
Члены Совета внимательно слушали меня, и на их лицах я видела озабоченность.
– Он и Греймс образуют ядро «Красной бури», – сказала Арисса, когда я закончила свой рассказ. – Ну да. Эти двое и… Бэйл. Он приводит их в города, и дальше они превращают все в руины и пепел. Действуя совместно, цюндеры и вирблеры чрезвычайно эффективны. А в паре с бегуном во времени их вообще невозможно остановить. Происходит всегда одно и то же, и каждый раз это срабатывает.
Цюндер, входивший в Совет, начал яростно жестикулировать. Грундер, сидевший рядом с ним, перевел:
– Алев говорит, что мы должны выступить против них в Нью-Йорке. Но для этого нам нужно объединиться. И прежде всего, мы должны привлечь на свою сторону кураториум. Там есть еще люди, которые смешивают всех мутантов с «Красной бурей». Но мы не можем сражаться на два фронта.
– Вы контактируете с кураториумом или нет? – спросила Арисса, обращаясь к Гилберту. – Как бывший главный штурман?
Гилберт наклонился вперед, положив обе руки на стол:
– Да. За последние несколько недель нам удалось наладить сотрудничество. Санктум теперь расположен прямо у городской стены Нью-Йорка.
Прямо в данном случае нужно было понимать буквально. Огромные деревья Санктума росли прямо у стены. Это все еще казалось мне необычным.
– Вы сможете убедить их сражаться вместе с нами? – спросила Арисса.
Гилберт ответил вопросом на вопрос:
– А сколько солдат в городе?
– Здесь?
Арисса подняла подбородок:
– Примерно восемьсот.
Мысли Гилберта были написаны у него на лице: восемьсот. Это же совсем немного.
Затем девушка-вирблер подняла руки, и голограмма карты мира замерцала. Стали открываться окна, увеличивая изображение на разных континентах.
Я моргнула, увидев небольшие деревни швиммеров вроде той, в которой мы встретили Ариссу. Города на деревьях, похожие на Санктум. Сумасшедшие гибридные формы вроде Города чудес. Поселения, построенные мутантами за последние восемьдесят лет. Снимки были сделаны со спутников.
– У нас есть связь со всеми территориями, – пояснила Тува. – С подземными городами вроде нашего. И также с колониями мутантов на небезопасных территориях. Всего нас больше двадцати тысяч.
Я сглотнула. Двадцать тысяч. Всего.
Арисса наклонилась вперед:
– Это будет последний бой, мистер Вудроу. Если «Красная буря» овладеет Нью-Йорком, то люди погибнут и Аэолус сможет делать все что хочет. Мы должны остановить их. Нет, не так – мы должны навсегда стереть террористов из «Красной бури» с поверхности земли.
Стереть. Я уставилась на Гилберта, пытаясь угадать по выражению его лица, что он сейчас чувствовал.
– Открытая война… – медленно начал он. – Прямо у городских стен… Неужели это лучшее решение? Ведь потери будут огромными.
Арисса скрестила на груди руки:
– Они будут и в том случае, если мы позволим «Красной буре» развиваться дальше.
– Конечно, – согласился Гилберт. – Но тем не менее. Прямая конфронтация может иметь катастрофические последствия. В вихревых войнах с землей сровняли целые города…
– До этого не дойдет, – уверила Арисса. – Разница в том, что совместно у нас есть шанс создать лучший мир. Мир, в котором царит полное равенство. В котором не будет ни стен, ни зон, ни незащищенных территорий. Мир для всех. Вот чего мы хотим.
Гилберт кивнул:
– Естественно. Это и наша цель тоже. Боюсь, что у главы кураториума в Нью-Йорке пока другое мнение, но я уверен, что смогу убедить ее, как только…
– Этого недостаточно, – прервала его Арисса. – Мы хотим заключить договор. И притом до начала войны.
Гилберт выдохнул. Все четверо посмотрели друг на друга. Грундер, который делал перевод для своего друга цюндера, скептически усмехнулся.
– Я поговорю с ней, – сказал Гилберт. – Теперь, когда Москва пала, она осознает положение. Однако…
Гилберт положил обе руки на стол. Он набрал что-то на своем детекторе, сверяясь с ним.
Я точно знала, что будет дальше.
– То, что я говорю вам сейчас, трудно понять, – начал он. – Но это безмерно важно. Нью-Йорк – не главная наша забота. Эта война тоже является не главной нашей заботой. Потому что реальная угроза невидима. Она может уничтожить нас