Эльмира.
Какое?
Оргон.
Все после расскажу. Какой я был слепец! Взглянуть, на месте ли заветный тот ларец?
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Оргон, Клеант.
Клеант.
Куда же вы сейчас?
Оргон.
Ах! Я и сам не знаю.
Клеант.
Обдумать надобно сперва, я полагаю, Нам сообща все то, что здесь произошло.
Оргон.
Ларец — вот где беда! Вот главное-то зло! Все плохо, но ларец меня тревожит крайне.
Клеант.
По-видимому, речь идет о важной тайне?
Оргон.
Мне передал его мой бедный друг Аргас, С тем чтоб укрыл ларец я от недобрых глаз. В тот день, когда отсель пришлось бежать бедняге, Он уложил в ларец важнейшие бумаги, — И состояние и жизнь его сама Зависят, мол, от них.
Клеант.
Но странно мне весьма: Такая вещь — как вы могли расстаться с нею?
Оргон.
По простоте своей я все открыл злодею С доверием к его познаньям и уму, И он мне дал совет — отдать ларец ему: Что, дескать, ежели потребуют бумаги И приведут меня, чиня допрос, к присяге, То, не кривя душой, я заявить смогу, Что нет их у меня; солгавши, не солгу И с чистой совестью дам ложную присягу.
Клеант.
Сдается мне, что вы попали в передрягу Как с этой дарственной, так и с ларцом, увы! Столь опрометчиво распорядились вы, Что сами недругу оружье дали в руки. Да, лучше бы на хвост не наступать гадюке. Как ни хотелось вам скорей его прогнать, Сдержаться было бы умнее, милый зять.
Оргон.
Подумать — злая тварь, ничтожная душонка, А благочестие разыгрывал как тонко! И я — я спас его от нищенской сумы! Вот — праведники! Жаль, что нет на них чумы. Достаточно с меня людей такого сорта, Для праведных особ я стану хуже черта.
Клеант.
Вот так всегда: чуть что — немедля шум и гром. Вы быть умеренным не можете ни в чем И, здравомыслию чужды, напропалую Из крайности одной бросаетесь в другую. Сейчас вы видите, что, промах дав большой, Связали вы себя с бессовестным ханжой, И вот впадаете вы, ради исправленья Ошибки сделанной, в другое заблужденье: Коль в жизни встретился вам лицемерный плут, При чем, скажите мне, все праведники тут? Пусть вы на удочку попались шарлатану, Пусть благочестие служило здесь обману, Но это значит ли, что мерзок целый свет, Что вовсе уж людей благочестивых нет? Такие выводы оставьте вольнодумцам. Нельзя, конечно, быть доверчивым безумцем И душу раскрывать пред подлецом до дна, — Средина мудрая тут, как во всем, нужна. Ваш грех, что чересчур вы были легковерны, Но подозрительность есть грех настолько скверный, Что, если к крайностям стремится так ваш дух, Впадайте сызнова уж в первую из двух.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Дамис.
Дамис.
Отец мой! Правда ли, что негодяй лукавый Вам, благодетелю, грозит теперь расправой, Что в наглости своей он выковать посмел Оружье против вас из ваших добрых дел?
Оргон.
Да. Я не знал, что есть такие злые души.
Дамис.
Позвольте лишь — ему я обкорнаю уши! Нет, потакать ему никак нельзя, и вас От наглых происков освобожу я враз: Исколочу его — и струсит он, скотина.
Клеант.
Так может говорить лишь мальчик, не мужчина. По нашим временам насилье не в чести, И надобно умней дела свои вести.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, г-жа Пернель, Эльмира, Мариана и Дорина.
Г-жа Пернель.
Ну, что у вас? Опять какой-то беспорядок? Кружится голова от толков и догадок.
Оргон.
Всем происшествиям я очевидец сам. И слух мне оскорбил и зренье этот срам, За все мое добро — постыдная расплата. Я бедняка призрел и возлюбил, как брата, Под этим кровом он не ведает забот, И льется на него поток моих щедрот, Я отдаю ему и дочь и все именье. Тем временем злодей без всякого зазренья Дерзает посягнуть на честь моей жены. Но мною замыслы его обличены — И гибелью грозит мне лицемер паскудный, А средство для того дал сам я, безрассудный. И в нищету теперь мечтает ввергнуть он Меня, хоть мною был от нищеты спасен.
Дорина.
Бедняга!..
Г-жа Пернель.
И ты мнил, что в небылицы эти Так и поверю я? Да ни за что на свете!
Оргон.
Как?