Читать интересную книгу Морок - Олег Мизгулин

— Как ты мог оставить друга?

— Гей! Гей! Гей!

— Помнишь как холодной вьюгой

— Гей! Гей! Гей…

Зорин включил в работу подсвистывание и дело пошло куда ярче. Азартнее…

Поворот, рытвина, проросший валежник, спуск, подъём… Вот и Заячьи камни. Зорин и не думал становиться здесь на привал. Всего-то двадцатая минута похода, устать не могли. Да и важно, просто важно пройти дальше. Как можно дальше к цивилизованным местам.

— Не унывать, ребята! — Крикнул Зорин, как только отзвучала песня. — Присядем, но не здесь! На Кривосученской развилке! Не думаю, чтоб вы устали, впрочем… Кто хочет, попейте водички…

Попили. Встряхнулись. Пощурились на припекающее солнышко. День нарастал яростным щебетом птиц и жужжанием насекомых. Один из жуков пребольно влетел Зорину в лицо. «У-у, какой ты пилот, дружище…» — Вадим с усмешкой потёр уколотую щёку. Как ни странно, агрессия среды приносила ему удовольствие. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он соскучится по укусам комаров, жуков и разной летучести. Ведь ТАМ и оводы толком не кусали. То есть кусали, но… как-то не так. Псевдореально, что ли… А может, это натянутые нервы не давали прочухать всё как следует? А сейчас вот поотпустило? Как бы там не было, тайга, знакомая Зорину тайга, вернулась. Подстанция в завитке утухла, он почти чувствовал триумф. Почти. Однако, была в этом деле недоконченность. Не поставленная точка. И где этой точке возникнуть, где ей нарисоваться, оставалось домыслить, но больше вероятно хотеть… «Ничего, поставим!» — Подумал вскользь Вадим, а вслух произнёс:

— Чуть не забыл… До просеки идти… уж кот наплакал, но переть придётся через Кривосучье, а это неприятное место. Распадок, низина. Сырая гниющая впадина, где самое раздолье мошкаре. Сами понимаете… — Вадим вытащил на свет баночку с тёмно коричневой мазью, погрузив в содержимое два пальца, демонстративно вымазал лицо, шею. — Дело конечно хозяйское, но я бы рекомендовал…

Чем непригляден клубящийся рой гнуса, каждый из команды успел вкурить по-своему, из раннего опыта. Особенно, если учесть, что сочетания «вкурить» и «окуривать» имели прямое значение в отношении профилактической борьбы с кровососущим элементом. Головной и Климов получили табельные цигарки, зная на практике как пользовать полыневый яд не в ущерб своему здоровью.

— Не в себя! — На всякий случай напомнил Зорин, с улыбкой глядя, как ворчит Наташка, намазывая локти и кисти рук.

— Только вчера вымылась от ушей до пяток! И снова пачкаться! Уф-ф! Ох, уж эта тайга, не могу!

— А почему назвали это место Кривосучье? — Спросила вымазанная раньше Натальи Люся.

— По названию и сути. — Ответил Вадим. — Место затхлое, приболоченное, с торфяными прилежами. И родиться там что может? Только дерево кривое нездоровое. Пробившееся ветками, но не получившее верного развития. Из себя они, знаете, как чурки со щупальцами. Взятые будто из сказки…

Наталья сделала премилую рожицу напоказ.

— Вот так неожиданно! Сказки здесь такая редкость! — Она с кокетливой иронией вознесла очи в небо, что Вадим невольно расхохотался. Потом, выставив палец, сделал строгое лицо.

— Молчок! — Приставив палец к губам, он сделал предостерегающий знак бровями. Снова улыбнулся. — На этот раз всё обосновано и научно подкреплено. Сырость, гниль, дефицит полезных минералов сказывается на вырождении вида. Отсюда и уродливые формы, Наташа! Ну, что вы, деревьев-мутантов не видели? Все намазались? Готовы? Ну, тогда пошли! Закуривать по команде…

Добрые десять минут, пока шли, он громко и увлекательно рассказывал лекцию о выведении в спецлабораториях новых селекционных видов растений. О том, как путём многократных скрещиваний, наука получала раз за разом невообразимые по структуре виды и подвиды, которые в итоге не приживались, в то время как если природа берётся ставить подобные эксперименты, у нее, как правило, приживается всякого рода нонсенс, о чём свидетельствует, кстати, то же Кривосучье.

Они не прошли и трети пути до распадка, а первые разведчики вылетели им навстречу. Пока еще редким числом, робко, неумело. Не осмеливаясь внаглую вонзиться в кожный покров человека. Но с каждым шагом их прибавлялось, как ровно прибавлялось и смелости. Дегтярный апперетив их настораживал, но что характерно, не сдерживал. Крылатая мелочёвка бестолково торопилась забить глаза, уши, а также пролезть в непромазанные щели за воротник и подрукавье.

— Опустить и перетянуть рукава! Застегнуться на все пуговицы! — Криком отдавал распоряжения Зорин. — Сейчас начнётся самое пекло! Закуривай, ребята…

Дым едкой полыни сколыхнул тварей прочь. В сторону и выше. Но пикировки только участились. Люди спустились в низину.

— Парни! Окуриваем затылки девчонок! — Продолжал криком доносить Зорин. — Идём быстро, но не бежим, не торопимся! Глаза сузить! Смотреть вниз! На ноги впереди идущего! Не разг…

Он поперхнулся и мучительно выкашлялся. Часть лютых мошек нырнула в открытый рот. Ну, держитесь, злыдни… Он потянул самокрутку, раздув щёки до размера хомячьих и выдохнул дымище в роящийся клубок. Клубок раздвинулся, но тут же сгустился вновь. Адово облако цепко оплело путников. Глаза-щелочки еле проглядывали путь вперёд. Воздух злобно дрожал. За тугой серой рябью кое-как проглядывались ориентиры: кривой потолок полуупавших полуистлевших палок. Безлиственных. Чёрных. Воняющих мерзко (язык не поворачивается назвать это деревьями). И тропа, уклоном шевелящаяся вверх. Живее… Надо выбираться как можно быстрее! Вверх… Казалось, время замедлилось. А тело приобрело тормозящие колодки. Вадим яростно отрывал стопы и заносил их как можно чаще и дальше. Ему казалось, тысяча насекомых копошатся у него под одеждой. Да что там под одеждой. Под кожей! Он активно выдувал полыневую хмарь впереди себя. Воздух очищался… ненадолго. Давненько ты здесь не хаживал, Зоря. Давненько…

Наконец, слава тебе боже, группа поднялась, выбралась из поганого приямка. Тени и смрад отступили. Но как водится, с гостей их вылетели провожать несколько сотен отъявленных злючек. Провожатые не хотели расставаться, но метр за метром, как неизбежность — полынь, солнцепёк, людское неприятие сократило их число. Самые настырные ещё покрутились немного перед глазами, но с подувшим северным ветром схлынули. Вот и всё. Зорин облегчённо выдохнул и оттёр лоснящийся лоб. Ощущение копошения под кожей исчезло. Зато в остроте проявились как маленькие щипчики места, покусанные мошкой. Всё-таки покоцали, несмотря на промазанные поры. Либо мазь потеряла свойства, либо гнус оказался чересчур агрессивен. Но, то малая кровь, нежели б случилось, если б погнали в Кривосучье с незащищённой сухой кожей. Живого места бы не оставили, съели бы…

— Все живы-здоровы? — Вадим оглядел своё, гнусом покрещённое, войско. Равнодушных к марш-прорыву не оказалось. И самой инертности, если таковая приходилась по объёму одной пятой на каждого, сейчас просто быть не могло. Все излучали динамику: Наташа трогала лицо, охая и причитая, Люся встряхивалась, подпрыгивала и выворачивала рукава, пытаясь, как видимо ей казалось, изгнать оттуда последних паразитов. Парни держались стойко, хотя тоже то и дело почёсывались.

— Капитан! Нас приняли по полной! — Сказал Иван, копошась пальцем в правом ухе. — В прошлый раз, помнится, как-то всё миленько прошло. Если сравнивать… Да, Голова?!

— Николаич, жесткач реальный! — Сказал Олег, вытягивая шею, словно собирался вытянуть её на порядка два повыше. Пальцы его касались покраснений, маленьких крошечных точек, усеянных до подбородка.

— Согласен. — Вадим кивнул. Отчего-то факт пострадавшей от мошкары группы принёс странное необъяснимое удовлетворение. Он тотчас понял отчего. Физическая боль, неудобство, кровь, злость, пот и зуд — было прерогативой реального физического во всех отношениях мира. Дешёвая поделка с оводами в предвхожье Холма не могло сравниться с тем, что произошло сейчас. Кажется, и ребята это поняли. Несмотря на искусанные кисти, шеи, лбы все находились в позитивном добром настроении.

— Вадим! — С укоризной и долей кокетства обратилась Наталья. — Ты нарочно нас завёл в этот приболотник! Чтоб разбудить нас, да?! Чтоб мухи накусали нам мягкие места, и мы почувствовали, что почти дома. Так?! Я верно, понимаю?! Тиран…

— Ну-у, в каком-то смысле… Вас надо было встряхнуть. — Подыграл Зорин, хотя подобных умыслов и не носил в голове. — А то расклеились! Разнюнились… Если честно, ребята, больно-то выбора не было. Обходной путь, разумеется, есть! Как впереди, так и сзади. Только выкраивать крючок в зоне повышенного риска… Увольте! А дальше Заячьих надо подниматься по верховью… Там крюк — о-го-го! Вытянет ещё на сутки похода! По любому, не одним денёчком. А так… До просеки рукой подать. Во-о-он, она, полосочка! Видите?! По краю стелется… В оптику хорошо видно.