И ещё посмотрим, кто перед кем ползать будет. Раб, значит, из хозяйской воли ни на шаг… Дурак ты ещё. Вы же сами ещё и боялись нас. На ночь в барак, на засов, на цепь, в дороге обязательно в наручниках. Чтоб мы не посмели. Дураки вы, тупари беломордые. Но уж если мы дорывались… Как в заваруху зимой. Может, кого и зря побили, не без этого, а так-то… Ладно, думать ещё о тебе… Андрей говорил: «Много чести». Точно. Ох, Андрей. Если я и виноват, то перед тобой. И Женей. Эта вина всегда на мне.
Золотарёв сидел неподвижно, глядя прямо перед собой. Ск-котина краснорожая, переупрямил всё-таки. Индеец чёртов, упрётся, так не своротишь, сдохнет, а не сдастся. Чёртов парень. Его бы упрямство, да на пользу дела. Так ведь нет. Вот втемяшится что в такую башку, и всё тут. Недаром про индейцев говорят, что решают один раз и на всю жизнь.
Джексонвилл
Фредди остановил грузовик за квартал до дома Кропстона. Джонатан зло вскинул на него глаза.
– Ты это чего, ковбой?
– К врагу шумно не подходят. Очнись, Джонни. Мы голые.
Джонатан стиснул зубы так, что заметно вздулись желваки. Фредди молча ждал. Наконец Джонатан выдохнул сквозь зубы и улыбнулся.
– Пошли, Фредди. Поговорим с Тушей.
Фредди кивнул и выключил мотор. Они вышли из кабины и неспешным ровным шагом отправились по проулку между увитыми плющом каменными оградами местных особняков к нужной, неотличимой от остальных, и двинулись вдоль неё, ещё больше удаляясь от центральных ворот. За оградой было тихо. Та же мёртвая тишина, что и во всём городе. Но… но что-то не то. Фредди невольно нахмурился. От Бобби можно ждать любой пакости. А Джонни готов лезть напролом.
Возле утопленной в стене маленькой калитки – входящему придётся нагибаться – они остановились. Джонатан нажал выкрашенную под стену и потому незаметную кнопку. Выждал ровно три секунды и снова нажал. Этим ходом они пользовались редко. Обычно после второго звонка и ещё пяти секунд калитка открывалась, но секунды шли, а щелчка выключенного запора не слышно. Джонатан выждал целую минуту, вполголоса, тщательно выговаривая слова, замысловато выругался и поднял голову, оглядывая гребень десятифутовой ограды.
– Джонни, – предостерегающе сказал Фредди.
– И тебя так же и туда же, – ответил Джонатан. – Подсади.
Не дожидаясь реакции Фредди, он легко встал на его плечи и ухватился за гребень, подтянулся и сел на ограду верхом.
– Ток отключён. Лезь спокойно.
Фредди, цепляясь за его ногу и руку, так же залез на забор. Перед ними открылась безмятежная пустынная лужайка, покрытая зелёной травой, живописно расположенные разноцветные кусты и куртины. Столики, зонты и стулья уже убраны, но возле пустого бассейна всё ещё стоял массивный шезлонг Бобби.
– Приготовился к зиме, стервец, – заметил Джонатан, спрыгивая вниз.
Фредди ещё раз обшарил взглядом лужайку, бассейн, пустынную террасу и последовал за Джонатаном. Да, Джонни теряет голову редко, но капитально и удержу уже не знает. Допёк его этот городишко. Ладно, голыми их никто никогда не видел, может, и сойдёт по старой памяти. Прислуги не видно, разбежались, что ли. Бобби и до заварухи шиковал, рабов, правда, не держал, разве только на уж самой чёрной работе. Если прислуги нет, то это даже неплохо.
Вдвоём они поднялись по пологим мраморным ступеням, пересекли террасу с заботливо укрытой на зиму и составленной в аккуратные пирамидки летней мебелью. Их никто не встречал.
Джонатан быстро обернулся к Фредди, зло улыбнулся и сильным ударом ноги открыл входную дверь так, что она стукнулась о стену. Внутри дома отозвалось эхо.
Они шли пустыми и какими-то неухоженными комнатами, как будто эту часть дома с прошлой зимы так и держали в забросе. Их шаги и стук распахиваемых Джонатаном дверей гулко отдавались по всему дому.
Фредди хмурился: за топотом Джонатана он никак не мог разобраться в еле слышимых или кажущихся шорохах. Что-то здесь не то. Неужели Джонни не чувствует? Но Джонатан уже пнул очередную дверь, и Фредди, по-прежнему держась за его правым плечом, быстро оглядел кабинет.
Опущенные шторы, огонь в камине, канделябры… вполне рабочая обстановка, только Бобби почему-то не за своим столом, а в кресле у камина, но лицом к двери, ноги укрыты пледом, руки под пледом, рядом на маленьком столике бутылка коньяка и полупустая рюмка… Бобби что, с ума сошёл?
Кропстон медленно поднял свесившуюся на грудь голову, увидел их и… улыбнулся.
Фредди всё понял, но Джонатан уже заговорил:
– Ты мне какое число назвал, гнида?
С этими словами Джонатан шагнул вперёд, и Фредди, прикрывая его, так же переступил порог. Дверь кабинета мягко, почти беззвучно захлопнулась за их спинами. Всё ещё улыбаясь, Бобби ответил:
– Извини, Джонни, я думал, ты в курсе. Конечно, я понимаю, ты такое развлечение пропустил, да и Фредди бы отвёл душу, но видимо посыльный не нашёл тебя.
Джонатан как-то по-рыбьи беззвучно схватил ртом воздух, а Кропстон продолжал:
– Так уж получилось, Джонни, но я про твой заказ помню. Десяток отборных самцов для работ по имению и столько же самок на расплод. Ты же хотел сделать свой питомник, я помню.
Кружок дула с силой воткнулся в поясницу Фредди, и так, стволом, его отодвинули от Джонатана и поставили рядом с ним. Кропстон нарочито сокрушённо покачал головой, с еле заметной злорадной усмешкой вытащил из-под пледа руки и показал им наручники. Фредди покосился на застывшее бешеное лицо Джонатана и шагнул вперёд, резко бросив через плечо:
– Убери ствол, я голый.
Не обращая внимания на двух русских солдат у двери и появившегося в дальнем углу офицера, он подошёл ко второму креслу и пинком выдвинул его на середину кабинета. Кропстон следил за ним медленно расширявшимися глазами. Коротким незаметным жестом офицер отослал солдат, и они сразу исчезли. Офицер стоял в тени, и разглядеть его было трудно, но Фредди и не собирался его рассматривать. Он не хотел этого, игру всегда надо вести до последнего, но Бобби зарвался, подставляя Джонни, нужно осадить, и другого способа здесь и сейчас нет. Он сел в кресло, положил ногу на ногу щиколоткой на колено, и Джонатан, мгновенно поняв и подхватив игру, подошёл и встал за его правым плечом.
– Шестёрка, – тихо и очень чётко сказал Фредди. – Тебе кто разрешил колоду менять?
Кропстон растерянно заморгал. Фредди ждал, спокойно разглядывая его светлыми неподвижными глазами. Не дождавшись ответа, продолжил:
– Ансамбля не было. У кого спрашивался? Ну? Или, – Фредди раздвинул губы в улыбке, – сам решил?
– Фредди, – наконец прорезался из неразборчивого бульканья слабый голос Кропстона, – так