сожгли? – тихо спросил Джонатан.
– Белёсого-то? Точно. Девчонка прибежала, рассказала.
– Ты заткнёшься, старый дурак? – рявкнул негр с ломом. – Святой отец, чего он болтает?
– А индеец? – спросил молчавший до сих пор Фредди.
Они сразу замолчали. Мулат уставился в землю, остальные тоже отвели глаза. Они не хотели говорить.
– Он жив? – спросил Джонатан.
– Руки у вас коротки, его добить, – выпалил подросток, получив сразу несколько подзатыльников.
– Где он? – жёстко спросил Фредди.
– Через Овраг пройдёте, со всеми встретитесь, – ответил негр с ломом.
Фредди усмехнулся.
– А догонит он нас? Через Овраг-то.
Цветные переглянулись. Формулировка им понравилась, лица стали помягче.
– Его русские увезли… со всеми… ну, кого в бою взяли… на горячем попался… ну, и спёкся… – неохотно, но уже без прежней враждебности стали они рассказывать.
– На горячем – это как? – спросил Фредди.
– Да сняли его с одного… Душил как раз, ну и…
– Кто снял?
– Да русские… Их всех, кто бился, собрали, в грузовик загрузили и увезли… И не слышно, что с ними… Постреляли уже, наверное,…
– Когда увезли? – терпеливо спросил Джонатан.
– Первого числа, утром, – сказал Сторнхилл.
Всё это время он очень внимательно рассматривал Джонатана. Будто сличал, пытаясь понять: обознался он или нет.
– И куда увезли, вы не знаете?
Все дружно замотали головами. Фредди и Джонатан переглянулись.
– Вы удовлетворены? – спросил Сторнхилл и, когда они кивнули, обратился к остальным: – Вернёмся к работе, дети мои. Если мы сегодня разберём завалы, то завтра сможем начать ремонт.
Цветные повернули к остаткам церкви, но видя, что Сторнхилл остался, замедлили шаг.
– Идите, дети мои, – мягко сказал Сторнхилл. – Я догоню вас.
– Нет, – негр с ломом решительно повернул обратно. – Мы вас одного не оставим.
Сторнхилл замялся.
– Вы хотели нам что-то сказать, святой отец? – пришёл ему на помощь Джонатан.
– Да. Я хотел вам сказать, что безгрешных людей нет, но ваш грех непростителен перед Господом, непростителен и неискупим. Не смеет человек дерзать уподобиться Господу и послать своё дитя на страдания. Тем более, что не спасение другого, а собственное удовольствие было причиной этому.
– Не слишком ли много вы на себя берёте, святой отец? – тихо спросил Джонатан.
– Нет, – отрезал Сторнхилл. – Благодарение Богу, что просветляет души людей, и они берут на себя крест, легкомысленно, преступно отвергаемый другими.
К изумлению Джонатана, цветные дружно закивали.
– Может, тогда вы объясните мне… – начал Джонатан.
– Нет. Я ничего не должен объяснять, ибо вы поняли. Вы посмели отречься от своего ребёнка и хладнокровно обречь и доверившуюся вам женщину, и невинное дитя на страдания. Вы сочли их любовь помехой. Так теперь, когда другой, истинный христианин по сути души своей, взял ваш крест на себя, вы смеете ещё являться сюда… – Сторнхилл заставил себя замолчать и тихо сказал: – Уходите.
– Что-то у вас плоховато с милосердием, святой отец, – усмехнулся Фредди.
Сторнхилл сдержал себя.
– Не вам говорить о милосердии, – он помолчал и очень спокойно сказал: – Они уже не нуждаются… в вас и вашей заботе.
– Мы хотели похоронить…
– Мы сами похороним их, – перебил Джонатана негр с ломом. – Святой отец, не отдавайте им Белёсого.
– Да, – кивнул седой. – Белёсый был с нами живой. Мы не отдадим его.
Джонатан посмотрел на Фредди и кивнул.
– Да, это будет справедливо.
Они одновременно прощальным жестом тронули свои шляпы. Священник вежливо склонил голову. Уходя, Джонатан и Фредди слышали за спиной.
– Святой отец, а им не отдадут…
– Нет, дети мои. Я договорился. И завтра, с Божьей помощью закончив нашу работу, мы привезём их тела сюда, совершим службу и похороним.
– Это что же, настоящее кладбище будет?
– Не Овраг?
– Нет, – твёрдо ответил священник. – Не Овраг.
У грузовика Фредди оглянулся. На пустыре уже никого не было, а из развалин слышалось постукивание топоров. Он открыл дверцу и сел за руль, покосился на Джонатана. Тот сидел, как-то нахохлившись и сдвинув шляпу на лоб, руки втянуты в рукава, подбородок опущен к груди… ковбой под декабрьским ветром. Фредди включил мотор и плавно стронул грузовик. Да, досталось Джонни, и ни за что, главное. Крепко их отхлестали.
– Ты куда? – хрипло спросил Джонатан. – К Бобби.
Фредди кивнул, выруливая. Да, с Бобби надо посчитаться за всё. Жалко, голые они. Стреляет Бобби не классно, но по безоружным у него неплохо получается. Ну, ладно, посмотрим.
Графство Дурбан
Округ Спрингфилд
Спрингфилд
Центральный военный госпиталь
Аристов посмотрел на часы.
– Без десяти четыре, парни.
Эркин обвёл окружающих блестящими, как антрацит на изломе, глазами.
– Давайте прощаться, парни. Не будем его радовать.
– Давай, – кивнул Крис, вставая.
Встал и Эркин. Они обнялись, постояли секунду и разомкнули объятия. Аристов встал вместе с остальными.
Эркин обнялся с каждым и посмотрел на Аристова.
– Я готов.
Аристов шагнул к нему – это было совсем не трудно из-за тесноты в комнате – и обнял. Вздрогнув, Эркин ответил на объятие, и Аристов не так услышал, как почувствовал возле уха.
– Удачи…
– И тебе удачи, Эркин, – почти так же тихо ответил он.
Как и остальные, они сразу разомкнули объятия.
– Пошли, – скомандовал Аристов.
Кто-то накинул Эркину на плечи его куртку. На ходу надевая её и застёгивая, он шёл рядом с Аристовым.
– Ничего не бойся, – быстро говорил Аристов.
Эркин кивал, но не слушал. Всё кончилось. Перевёл дыхание, побыл со своими, а теперь… всё теперь. Лицо его твердело, обретая прежнее выражение, с которым он шесть часов назад вошёл в кабинет Аристова. Затих гомон и смех, парни, окружавшие их, шли молча, с такими же сосредоточенными лицами. Они вышли из жилого корпуса и пошли к стоящей у четвёртого корпуса машине.
Золотарёв посмотрел на часы. Без двух четыре. А, уже идут. Ну… однако и эскорт у него. Прямо-таки король со свитой. Свиридов опустил крышку капота и вытер руки.
– Вовремя успели, майор.
– Да, – ответил, не оборачиваясь, Золотарёв.
Аристов и Эркин остановились в трёх шагах от него. Молча и споро парни взяли в кольцо машину и четырёх людей. Свиридов быстро оглядел строгие невозмутимые лица и полез за руль. Он – шофёр, его дело – машина, а остальное его не касается.
– Майор, экспертиза закончена, – Аристов протянул Золотарёву запечатанный конверт. – Возьмите заключение и распишитесь.
Золотарёв быстро расписался на бланке направления, что заключение им получено в шестнадцать ноль-ноль, и посмотрел на Эркина. Тот стоял, подняв голову и глядя куда-то поверх уха Золотарёва. А вокруг в суровом молчании рослые плечистые парни, неподвижные лица и горящие глаза. И особенно щуплый рядом с ними Аристов с насмешливо блестящими стёклами очков. «Ну… ну, Юрка, ты мне ещё ответишь за это, за этот… цирк. Устроил, понимаешь