заметив его взгляд, дотронулся до натянутой кожной складки. — Гуальтари говорит — оно потом будет подвижным. Для манёвренности. Но мне бы сначала с перьями разобраться!
Что-то внутри его руки напряглось — и ряд трубок улёгся вдоль предплечья, прикрывая друг друга.
— Видишь? Складываются назад, от кисти. И… — Вепуат уткнулся взглядом в пол. — Ими надо шевелить. Часто, иначе не разработаются. И под скафандром тоже. Я тут сделал доработку…
Он вскрыл по шву рукав скафандра, с трудом развернул его, что-то шипя под нос — и Гедимин увидел длинное углубление, вдоль которого смыкались пластины. Часть их была деформирована и образовывала гребень, прикрытый щитками с боков.
— Оно даёт перьям место. Но они ведь растут… — Вепуат снова уставился в пол. — Гедимин! А можно сделать прорезь? Чтобы всё, кроме перьев, прикрывалось — а они, ладно уж, пусть облучаются? Чтобы я ими снаружи мог шевелить. Гуальтари говорит — когда всё сформируется, я и в броне взлечу. Но нужна же нагрузка… ну, вес брони…
…Гедимину хотелось себя ущипнуть, но руки были заняты лучевым резаком и набором разнокалиберных щитков. «Мозаика имени Кумалы…» — сармат криво ухмыльнулся. «По поручению Гуальтари. Чтобы Вепуат научился правильно летать. Мать моя пробирка!» Всё происходящее казалось странным сном — но пластины одна за другой ложились на место. Вепуат подавал те, на которые Гедимин указывал, и взволнованно шевелил пернатым хохолком.
— На теле перья будут? Птицы — они целиком пернатые, — спросил ремонтник, встряхивая почти готовый рукав. Щель извилистой формы разошлась на секунду и сомкнулась — теперь её даже видно не было, но все просветы остались.
— О! Дай примерить! — Вепуат чуть ли не силой выдернул рукав из его рук. Незакрепленная перчатка тут же отвалилась, сармат виновато охнул.
— Давай, меряй, — кивнул Гедимин, подбирая перчатку. — Чего не говорил, что изнутри натирает? Тут, по основаниям пальцев, — сплошь спиленные заусенцы. Сам соскабливал, камешком?
Щитки на ликвидаторских перчатках двигались, позволяя сгибать пальцы, но расцепить их можно было только специнструментом — или потом восстанавливать все крепления заново. Гедимин, кое-как извернувшись, добрался до внутренней поверхности перчатки и разгладил плавкий слой. Вепуат вряд ли слышал ремонтника и видел, чем он занят, — он увлечённо шевелил рукой, то выпуская перья в щель, то втягивая их.
— «Торий» говорит — на теле вряд ли. Буду только с крыльями и хохолком, — он вернул рукав и терпеливо ждал, пока Гедимин прикрепит перчатку. — Спасибо! Покажу Гуальтари. Интересно, что он с этим придумает?
— Насадку на твои… отрастающие крылья, — проворчал Гедимин — он уже возился со вторым рукавом и думал, не протрезвеют ли «бойцы» в Маракайбо, пока он сидит в Ураниуме. — Чтобы шевелилась вместе с ними. Хвост тоже не отрастёт? У рапторид хвосты есть, я видел.
— Да ну тебя! — Вепуат отмахнулся. — Куда мне ещё и хвост⁈
Гедимин только хмыкнул. «Тебе, собственно, и перья были незачем…»
— Вот что досадно, — снова подал голос Вепуат; он ходил по душевой, широко разведя руки и словно пританцовывая, и Гедимин видел, как под кожей и плотным комбинезоном странно, не по-сарматски, двигаются мышцы. — У Гуальтари — у него верхняя броня ипроновая! Весь в ипроне, от макушки до пят, как только таскает⁈
Гедимин сдержанно ухмыльнулся, вспомнив, как легко невысокий, но плотный сармат его отшвыривал — вместе со скафандром и пытающимся помочь Хольгером. «У „Тория“ на базе наверняка есть „Квазары“, и не один десяток. Чего бы не накопить пару тонн ипрона для брони?»
— И так он весь в неё закупорен, — вздохнул Вепуат. — А интересно было бы, будь у него фриловая обшивка, — что бы из неё выросло?
Гедимин фыркнул от неожиданности.
— Кто б ей дал чего отращивать⁈ Гуальтари к вам не мутировать приехал!
Он соединил готовые рукава и поножи с бронёй и шагнул назад. Вепуат с протяжным вздохом вделся в скафандр, сомкнул пластины и помахал руками.
— А как без этой штуки хорошо! Когда совсем обвыкну на Равнине, сниму половину слоёв… или все, — сааг-туул я, что ли, чтоб панцирь таскать⁈
— Эй, в душевой! — донёсся снаружи недовольный голос Гварзы. — Может, тебя тут оставить? Как раз лишние мутации отвалятся…
Вепуат, вздрогнув, выскочил за дверь. Гедимин вышел следом. Гварза скривился, глядя на них, но промолчал — только кивнул на портал. Платформа с пустыми мешками уже куда-то делась.
— В конце сентября вернёмся! — крикнул Вепуат уже от портала. — Покажу, чему научился!
Гварза молча подтолкнул его в спину.
06 августа 08 года. Земля, Южный Атлантис, город Маракайбо
— Buenos dias, сеньор Джедмин! И как вы умудряетесь смотреть в четыре стороны одновременно⁈
Гедимин, оторванный от голографических схем, на которых шевелились проходчики, бульдозеры и транспортёры, обернулся и изумлённо мигнул. Рядом стоял Хавьер Альварадо, совершенно трезвый, в блестящем экзоскелете; его бойцы, безо всяких тележек, ящиков и стаканов, быстро занимали посты по периметру парка и в окрестностях шахты. Даже машины Альфонсо не было видно.
— О! Жёлоб почти готов! Непременно надо проверить, — продолжал Хавьер, жестами раздавая указания экзоскелетчикам. — Контроль — это важно, не так ли, сеньор Джедмин?
«Гражданский праздник сегодня,» — думал Гедимин, растерянно глядя на пришельцев. «Чего они не празднуют?» Он сам в жизни бы не вспомнил про этот день, если бы недавно не сверялся с календарём во время очередной гульбы в Маракайбо, — но сейчас кристальная трезвость и рабочий настрой «бабуинов» его крайне удивляли.
— Ага… А что, праздника не будет? Сегодня же есть какой-то, — пробормотал он, быстро оглядываясь по сторонам. Спец по традициям — Кенен Маккензи — куда-то провалился и, как всегда, не вовремя.
— Праздник? — удивлённый человек полез в наручный смарт. — А! Да, что-то такое есть на севере… Святая дева! У вас праздник сегодня, сеньорес⁈
— Нет, команданте, это касается только северных людей, — вмешался вынырнувший из-за ангаров Маккензи и исподтишка