Койка в комнате стояла такая же жёсткая, как и в летунском общежитии. Но день выдался очень насыщенный, а потому уснул я быстро.
Глава 3.
Подняли меня ранним утром. Хотя, в общем-то, грех жаловаться - я отлично выспался. По чести сказать, давно я так сладко не спал. Даже не знаю, почему. Зашёл за мной не Вышемир, а высокий страж в потёртой кожаной куртке и со знакомым мне здоровенным пистолетом в деревянной кобуре. Выправка у него была просто гвардейская. На груди красовался урдский орден из новых, революционных, на красной бархотке. Я видел такие у летунов и чоновцев. У Духовлада их было даже два. А вот Вышемир не мог похвастаться ни одним. Ну, или не носил просто.
Я быстро оделся. Проверил оружия. Револьвер был полностью заряжен. Этому я удивился, но не сильно. Мне здесь не доверяли, но не настолько, чтобы лишать оружия.
Страж проводил меня на лётную площадку. Там уже собрались его коллеги. Все, как один, в кожаных куртках или плащах, чёрных фуражках и при здоровенных пистолетах в деревянных кобурах или револьверах, вроде моего. Почти все курили папиросы или самокрутки. В движениях их сквозила какая-то нервозность. Хотя это-то вполне понятно - лететь, запертым в тесном салоне аэроплана с чудовищем, вроде Избыгнева, то ещё удовольствие.
Когда правую руку предводителя местных бандитов выводили из здания стражи, мне снова стало не по себе. В заскорузлом от крови грязном тулупе с наводящими жуть отверстиями от моих пуль шагал он, скованный цепями, под надзором пяти бойцов. И всё равно казалось, что это не его ведут, а Избыгнев идёт сам, волоча за собой стражей. Будто медведь, вцепившуюся в него собачью свору.
"Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги"[3], - отчего-то вспомнилось мне. Не помню уж, где и когда я нашёл тот потрёпанный томик без обложки. Не знаю даже, кто автор. Я и книгу-то дочитать не сумел - страницы обрывались ближе к концу. И мне так никогда, наверное, не узнать чем закончились две параллельно излагаемых в ней истории.
Но строчки из этой безымянной для меня книги пришли на память, когда я увидел, как ведут к аэроплану великана Избыгнева. Я даже не сразу заметил знакомое лицо среди его конвоиров. Уже не смутно, а очень даже хорошо знакомое лицо Вадхильда. Поняв, что я его, наконец, узнал, имперский шпион подмигнул мне, а затем быстро отвернулся. Лицо его вновь стало спокойным и сосредоточенным.
- В кабину, товарищ военлёт. - На лётную площадку вышел Вышемир, едва не под ручку держа профессора. Тот, казалось, ссутулился ещё сильнее. Пальцы пожилого человека не останавливались ни на секунду.
Я последовал недвусмысленному распоряжению командира стражей и через салон забрался в кабину летающего носорога. Да уж, только такой аэроплан и подходил для перевозки чудовища, вроде Избыгнева.
В кресло второго пилота, рядом со мной уселся сам Вышемир. Значит, Вадхильд остался в салоне. Интересно, он устроит перестрелку прямо в воздухе или подождёт до загадочного объекта. Хотя там его уж точно быстро обнаружат. Вряд ли там настолько много стражей, что среди них можно легко затеряться. Хотя кто его знает - какая у имперского шпиона "легенда". Насколько она надёжна и какую проверку выдержит.
- Взлетаем, товарищ Готлинд, - пристегнув ремни, распорядился Вышемир.
- От винта, - ответил я ритуальной фразой - и завёл двигатель.
Тот утробно заурчал. Аэроплан вздрогнул всем корпусом - это включился антиграв. Мне ещё не приходилось водить настолько тяжёлые машины. Даже с антигравом она поднималась в воздух медленно и как будто нехотя.
- Карту полёта, - не грядя на Вышемира, протянул я руку. - Быстрее. - Держать штурвал одной рукой было тяжеловато.
Командир стражей вложил мне в пальцы планшет с картой. Я бросил только один взгляд на неё. Местность я отлично знал - надо было уточнить маршрут. Он пролегал практически так, как я и думал. Оставалось только развернуть нос аэроплана в нужную сторону - а дальше только держись за штурвал. Всё время только прямо лететь. Осталось только бороться налетающими порывами ветра. Да не обращать внимания на растущую боль в руках и болтающиеся у самых ушей башмаки бортстрелка.
Вышемир ещё рядом начал насвистывать дурацкие мотивчики. Это раздражало. Но не мог же я просто заткнуть его. Хотя если он всю дорогу свистеть станет, наверное, всё же наберусь наглости. Вести машину, когда тебя постоянно столько всего раздражает, очень непросто. А ещё очень хотелось сказать Вышемиру, что раз уж он сел на место второго пилота, значит, должен быть готов принять у меня управление "Носорогом". Боль в руках от тяжести аэроплана нарастала с каждой минутой.
Хлопки пистолетных выстрелов и возня в салоне, позади нас началась где-то спустя полчаса полёта. Я не знаю, как там всё происходило, но отчего-то был уверен, что в живых остался только Вадхильд. Вышемир отстегнул ремни своего кресла. Подозрительно глянул на меня. Кивнул бортстрелкам, сидящим за моей спиной. В зеркальце, прикреплённое над лобовым стеклом. Оба бортстрелка по команде достали револьверы. Стволы их уставились мне в затылок. Теперь если я уберу руки со штурвала, то могу считать себя покойником. И мне почему-то казалось, что перспектива остаться в воздухе без летуна обоих бортстрелков ничуть не смущала.
Выстрелы и возня за тонкой перегородкой усилились. Аэроплан начало кидать из стороны в сторону. При усилившемся боковом ветре везти его стало невероятно тяжело. Руки налились свинцом. Мышцы горели огнём. Пальцы как будто превратились в сплошные отростки боли.
В общем, не знаю, чем закончилась драка в салоне "Носорога", но когда раздались шесть выстрелов, пробивших фанерную перегородку, всё встало на свои места. Державшие меня на прицеле бортстрелки поникли, уронив голову на грудь. Крови на их кожаных куртках видно не было. Но я понимал, что оба мертвы. Вадхильд стреляет без промаха.
А вот и он сам. Распахнул дверцу. Вадхильд отстегнул обоих бортстрелков и их кресел и переправил в салон. Однако сам уселся на место Вышемира.
- Руки как? - обратился ко мне шпион, пристёгивая ремни.
- Сам как думаешь, - отрезал я.
- Беру руль на себя. А ты знаешь что, Готлинд. Забирайся на место бортстрелка. Разберёшься там легко. Тебе вести огонь.
- Какой ещё огонь? - не понял я.
- Надо устроить на их объекте хороший тарарам, - объяснил он. - Снести хотя бы часть защиты. Так мне легче будет работать там.
- А мне что делать?
- Лететь вот сюда. - Он быстро отметил на карте Вышемира точку примерно в пятнадцати километрах от объекта. - И ждать меня там сутки. Если не вернусь, лети куда хочешь.
Это он очень хорошо сказал. Мне особенно понравилось "лети, куда хочешь". Куда я денусь с Урдского севера? Значит, остаётся надеяться, что у шпиона всё пройдет нормально. Или он хотя бы вернётся с комплекса. Тогда у меня хоть какие-то шансы есть. А так я покойник практически с гарантией.
Кресло бортстрелка было липким от крови его предыдущего хозяина. Но меня это не сильно смутило. Не привыкать, в общем-то. На войне и не такое бывало. Приходилось вылетать на аэроплане, из которого только что вынули мёртвого летуна.
С системой ведения огня разобрался быстро. Имелась возможность взаимозаменяемости бортстрелков. Огонь из пушек можно было вести при помощи педалей в полу. Пулемётным огнём управляли кнопки, вмонтированные прямо в подлокотники кресла. И пушки, и пулемёты на носу были курсовыми, так что тут только жми на гашетку, поливая врага длинными очередями.
За долгие военные годы мне приходилось сражаться и бортстрелком, хотя и на не подобном монстре. Я в аппарели сидел, прикрывая верхнюю и заднюю полусферы. А тут, в общем-то, всё намного проще и безопасней.
Прицельная сетка для пушек и пулемётов была нанесена прямо на лобовое стекло. Интересно, какими пулями и снарядами они заряжены. Если фосфорными, получившими в последние годы особенно широкую популярность, то проблем у нас возникнуть не должно. Этот монстр способен расстрелять расчёт зенитки, даже укрывшийся за броневым щитом. А уж у тех, кто на деревянной вышке с пулемётом стоит, шансов и вовсе нет.