— На примерах? — спрашиваю несколько озадаченно. — Это как?
— Так, что ты сразу все запомнишь. Согласна?
Какой-то скрытый смысл в его словах не дает мне покоя. Мой мозг явно не собирается принимать тонкий намек, либо намеренно изводит, опошляя все мысли. Но он заставляет меня согласиться.
— Ладно.
Открыла учебник, отыскала нужную страницу, но не успела приступить к чтению.
— Прежде чем начнешь, достань из заднего кармашка брюк баночку с мазью.
Мои глаза едва на лоб не полезли.
— Откуда ты знаешь, что…
— Без вопросов, — перебивает холодно и твердо. — Сейчас их задаю я. Первый: почему ты носишь мазь с собой, но не мажешь рану?
— Она воняет… — скуксилась я.
— Зато помогает избежать заражения и лечит, — сказал с видом наученного лекаря. — Твоя рана все еще открыта, потому доставляет столько боли и неудобств. Она не затягивается, а это может привести к заражению крови. Ты же не хочешь лишиться своей красивой ножки? Наращённая может получиться не такой, а подверженной повышенной волосатости, к примеру.
Я слушаю его молча, давя внутри удивление, которое все растет и растет, с каждым его словом. С каждым взглядом, ощущающимся, как ласкающие пальцы.
— Мазь, — требовательно протягивает руку.
Больше медлить не получается — достала баночку, вложила в его ладонь.
— Хорошо. А теперь можешь снять рейтузы и продолжить чтение.
— Чего?
Боги, да это когда-нибудь закончится?! Или мне на роду написано сгореть от его слов и великого смущения?
— Говорю, сними рейтузы, — повторяет с тенью улыбки, внимательно следя за моей реакцией. Издевается. Определенно издевается! — Я не могу обработать рану через ткань.
— Я бы и сама это сделала…
— Ты занята чтением, — резко обрывает, отчего по спине пробегает холодок и одновременно с этим в груди начинает скапливаться жар. — Не отвлекайся. Ночь не бесконечна.
Вот как, значит…
Думает, я струшу? Размечтался!
Не люблю проигрывать. Ни в чем.
Отложила книгу, поднялась. Быстро стянула сапоги и штаны, ощущая кожей его пристальный взгляд, но не смотря в ответ. Оставшись в тунике, прикрывающей причинное место, плюхнулась в кресло и тотчас вытянула ногу, беззастенчиво касаясь носочком мужского колена. И только после встретилась с его глазами.
В них полыхало пламя.
Пламя, которое он был не в силах скрыть и которое моментально меня обожгло.
— Пожалуйста, — произнесла отрывисто, скользнув носком по его напряженной ноге. Поиграть вздумал? Тогда следующий ход за мной! — Будь нежнее.
28. Индивидуальное занятие. Диана
С довольной улыбкой заметив, как дернулся его кадык, я переключила внимание на книгу.
— Порча представляет собой вредоносное магическое влияние со стороны недоброжелателей… — начинаю читать, краем глаза видя, как Деймон раскрывает баночку. — Результатом порчи является болезнь, смерть, психическое расстройство, уродство или… о-ох…
Внезапный вздох останавливает чтение, и я сразу поджимаю губы, понимая, что этот неприличный звук принадлежал мне.
Кошмар!
А все потому, что горячие пальцы ректора, измазанные в белой жиже, плавно скользнули по укусу. Кожа мгновенно покрылась мурашками, а сердце подлетело к горлу и, проклиная меня за проявленную смелость, забилось со страшной силой.
— Как и сказано в учебнике, порча — вредоносное магическое влияние, — удивительно ровным голосом говорит мужчина, словно и не заметив моего полустона.
Как?! Как он сохраняет спокойствие, когда я напряжена всем телом?
Все становится в несколько раз хуже, стоит ему слегка надавить на рану. Боль смешивается с удовольствием, и я сильнее закусываю губу, молясь всем темным богам, чтобы он не оторвал взгляда от укуса и не посмотрел на мое горящее лицо.
— Все просто, Диана, — продолжает с таким же спокойствием. Пальцы мягко размазывают мазь, отчего моя грудь вздымается уж чересчур нервно. — Порча от слова «портить». Ты используешь негативные эмоции и силой слова портишь человеку внешность или здоровье вплоть до летального исхода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он отвлекается на пару секунд, чтобы набрать побольше мази, и вновь прикасается к ноге.
Из меня сейчас весь дух вылетит…
— Поняла? — Поднимает глаза вопреки моим мольбам, и я резко киваю, чем вызываю у него улыбку. — Хорошо. Продолжай.
«Не могу», — хочется шепнуть в ответ…
Но я упрямо заставляю себя упереть взгляд в книгу и сосредоточиться на следующем определении.
— Заговоры отличаются ярким своеобразием смысла и языка. Они ближе всего к заклинаниям…
— Верно, — осторожно прерывает, закручивая баночку. — Заговоры безобидны. Чаще применяются в лечебных и защитных ритуалах. К примеру, мы могли бы сейчас провести небольшой ритуал и ненадолго унять твою боль.
Он снова гладит подушечками пальцев укус, при этом смотря прямо в глаза. Не знаю, сколько еще смогу удерживать на лице маску невозмутимости.
— Но проще использовать мазь.
Поставил баночку на стол, как ни в чем не бывало вытер пальцы о свою штанину. И я наконец додумалась отдернуть ногу.
— Давай дальше.
Я кивнула, но из-за волнения, а не потому что была согласна продолжать. Но ведь худшее позади?.. Рана обработана…
— Сглаз — это магическое вредоносное влияние взгляда. Иначе называется «дурной глаз».
— Ты же знаешь о фирменном убийственном взгляде Тельтрейн? — спрашивает и вдруг опускается на колени прямо передо мной. Так близко, что я задерживаю дыхание, чувствуя, как лицо начинает пылать пуще прежнего. — Она правда может им убить. Но обычно останавливает себя. Все-таки у нас не принято убивать адептов…
Придвигается ближе и по-хозяйски кладет ладони на мои бедра.
Что творит?..
Я инстинктивно свела ноги под его насмешливыми, пронзающими насквозь глазами. Грудь обожгло изнутри, и весь этот жар, обволакивающий сердце, ринулся к низу живота.
— Взглядом можно убить. Или ранить. Это и есть сглаз. Но тут тоже нужно применять силу слова. Что у нас дальше?..
Его уравновешенность просто не может не восхищать. Пока я тут сгораю со стыда, он ведет себя так, будто мы каждый день проделываем подобное: я читаю, а он изучает мое тело и взглядом, и руками.
Но нет! Для меня это впервые! Впервые он ведет себя так, впервые я не знаю, что ему сказать. Впервые меня пожирают глазами, а я умираю от жажды по ласкам и не нахожу сил отказать себе в удовольствии.
— Диана, сосредоточься, — ухмыляется, неожиданно скользнув ладонями ниже и коснувшись голой кожи.
Я вздрогнула, когда его пальцы забрались под тунику и нагло оттянули край белья.
Хаос! И он еще смеет говорить, чтобы я сосредоточилась?!
— Ну, раз ты потеряла дар речи, я самрасскажутебе о привороте. — Подается вперед, сокращая между нами расстояние и упираясь пахом мне в колени. Твердо… — Хотя о нем ты уже знаешь. Столько раз пыталась приворожить одного ректора… Наверняка стала мастаком в приворотном деле.
— Не сказала бы… — наконец выдохнула хоть что-то.
Но это были последние слова, потому что его руки скользнули выше, к груди, и замерли под ребрами, когда я перестала дышать.
— Разведи ноги, — приказывает с полурыком, выбивая из меня вздох. — Мы же договорились, что я расскажу все на примерах. Позволь показать тебе, на что способен привороженный.
Растерянно пялюсь на него, а ноги, словно не подчиняясь мне, разводятся в стороны, разбивая меня об очередную скалу стыда.
Рывок — и я стянута к самому краю кресла. Не давая опомниться или хотя бы для приличия возмутиться, Деймон мягко накрыл ладонями щеки и привлек к себе, прижимаясь теплыми губами к моим.
Недолгий, но чрезвычайно нежный поцелуй вызывает внутри тягучую волну блаженства, медленно, как патока, растекающегося по конечностям.
— Единственное, о чем начинает думать привороженный, — произносит тихо, поднимаясь с колен, — это как доставить удовольствие своей госпоже.