Тони нарочно говорил громко, привлекая всеобщее внимание. Джейн всмотрелась в его перекошенные черты, не понимая, что могло ее привлекать прежде в этом избалованном самоуверенном мальчишке. Подбитый Френсисом глаз еще красовался всеми переливами радуги, и она с нескрываемым злорадством заметила:
– А ты не боишься, что я пожалуюсь на тебя этому самому любовнику? Для симметрии тебе просто необходим фонарь под вторым глазом!
Тони от нее такого не ожидал. Джейн всегда была такой сдержанной, такой всепрощающей, что неожиданный отпор его обескуражил. Да еще девчонки, окружившие их плотной стайкой, сердито заметили:
– А тебе какое дело до ее личной жизни, Николс? Она тебе кто? Жена? Подруга? Отстань от нее, в самом деле, пока еще не получил!
Всеобщая обструкция остудила горячую голову Энтони, и он ушел, что-то сердито бухтя себе под нос. Удрученная Джейн зашла в аудиторию, раздумывая, что будет, если Тони выполнит свою угрозу и расскажет все отцу. Об этом даже думать было страшно, поэтому Джейн, дабы не будить спящего медведя, отбросила эти мысли, устроилась на своем привычном месте и приготовилась внимательно слушать преподавателя.
Вроде все было как всегда, но на душе было так неспокойно, что к глазам несколько раз подходили слезы. Джейн не могла понять, что с ней происходит. Неужели это из-за грубых слов Николса? Но она уже слышала их, и не раз. Тогда из-за вчерашней встречи в ресторане с родственниками Ормонда? Конечно, очень неприятно чувствовать себя жалким порядковым номером, но ведь она все это знала и без жестоких слов мисс Джеймс. Или знать – это одно, а слышать от других – совсем другое?
После занятий она вышла из здания, намереваясь съездить к Шарлотте, чтобы поговорить. Ей позарез был нужен дружеский совет. Даже не совет, потому что она знала наперед, какой совет может ей дать Лотта, а просто дружеское участие. Главным достоинством Шарлотты было умение сопереживать. Уж что-что, а пилить себя Джейн и без помощников умела лучше всех. И нужно обсудить, как без помех вернуть Джону платье?
Но у входа ее уже ждал взбудораженный Томас.
– Мисс Сандерсон! – он был так взволнован, что Джейн заволновалась тоже. – Сэр Ормонд велел мне привезти вас домой как можно быстрее!
Джейн усмехнулась про себя. Надо же, она тоже хотела как можно быстрее очутиться дома. Только у себя, а не у Френсиса.
Но быстро проехать по запруженным машинами лондонским дорогам не получилось. Когда они добрались до дома, шел уже восьмой час. Раздосадованный Ормонд встречал ее на крыльце. Ничего не говоря, схватил за руку и повлек вокруг особняка. Запыхавшаяся Джейн ничего не понимала.
– Что случилось? Мы от кого-то сбегаем? – но насупленный Ормонд, не отвечая, быстро шел по дорожке в сторону небольшого домика в глубине окружавшего особняк сквера.
Наконец они вошли в небольшой домик, ранее, когда сквер назывался парком и занимал несколько акров, служившего прибежищем садовника.
Плотно закрыв дверь, Ормонд хмуро объяснил:
– Случилась неприятность. И большая. Лили донесла о тебе деду. И вот он здесь. Чтобы, так сказать, убедиться собственными глазами.
Вздрогнув, Джейн спросила:
– Дед? Тот самый мифический герцог? А я почему-то думала, что его уже нет.
Ормонд свирепо посмотрел на нее, будто не веря ее словам. Но, сдержавшись, иронично, будто играя в какую-то неизвестную Джейн игру, объяснил:
– Он, слава Богу, жив. И даже весьма жив. Сейчас ты сама в этом убедишься.
Джейн уточнила:
– А зачем он приехал? Убедиться в полной моей непригодности для роли твоей любовницы? А почему они так взбудоражились? Разве я у тебя первая подруга?
Взглянув в висевшее у входа пыльное зеркало, Френсис поморщился. Чему, Джейн не поняла. То ли ему не понравился свой вид, то ли ситуация, в которую попал, а, может, возмутило грязное зеркало?
– Нет, конечно. Просто дед считает, что мне давно пора подумать о наследниках.
Это было странно.
– Но продолжение рода, как правило, обязанность титулованных особ. А ты говорил, что титула у тебя нет. Или наследник деда-герцога – все-таки ты? Но почему тогда у тебя нет титула? Или все-таки есть, недаром все вокруг зовут тебя «милорд»?
Доведенный до крайности Ормонд рассвирепел:
– Нет у меня титула, я тебе это уже говорил! Немедленно переодевайся! Дед терпеть не может короткие юбки на женщинах!
Джейн смущенно посмотрела на свой такой обыденный форменный костюм. Юбка всего пару сантиметров не доставала до середины колена, именно такая длина была предписана опекунским советом их колледжа, что считалось верхом скромности и хорошего тона. Неужели это слишком коротко? Интересно, из какого же века выпал этот герцог? И потом, во что же она должна переодеваться?
Ормонд распахнул двери в соседнюю комнату, и она увидела лежащее на кровати строгое платье до полу красивого жемчужного цвета с длинными рукавами. Пожав плечами, она расстегнула юбку и попросила:
– Френсис, выйди, пожалуйста, я переоденусь.
На эту скромную просьбу он только небрежно взмахнул рукой.
– Ты что, принимаешь меня за жалкого мальчишку с неконтролируемыми гормонами? Переодевайся скорее, дед ждет! И не надейся, что я примусь трахаться с тобой на этой старой кровати!
Тут и в Джейн вскипела кровь, уж слишком самоуверенно и высокомерно это было сказано. С вдруг проснувшимся чисто женским коварством она отвернулась и принялась плавными змеиными движениями снимать юбку через голову. Потом, мечтательно глядя в окно, стала медленно расстегивать блузку, посмеиваясь про себя. У Френсиса, стоявшего позади, участилось дыхание, и он что-то возбужденно пробурчал себе под нос.
– Ты это специально так делаешь? – Френсис был не на шутку разозлен.
Джейн перевела на него недоуменный взгляд.
– Что делаю? Ты же сам велел мне переодеться… – при этом она как бы нечаянно поправила скатившуюся с гладкого плеча лямочку кружевного лифчика.
Ормонд с измученным вздохом сделал шаг к ней и рывком привлек ее к себе.
– Френсис! Так нельзя! Нас же ждет твой дед! – она с трудом сдержала победный смешок. – Времени нет! Ты сам сказал, что тебе не до секса!
– Все равно я в таком виде в приличном обществе показаться не могу! – Его голос стал низким и тягучим, как патока, в которой легко можно увязнуть. – Пошли в постель!
Джейн оглянулась. Постели нигде не было. Была только кровать с голым матрасом и торчащими кое-где пружинами. Отрицательно качнув головой, она строптиво заявила:
– Ну уж нет, в такую постель я не пойду!
Зарычав, Ормонд повернул ее лицом к себе, одним рывком стащил трусики, прислонил к стене и вошел в нее, страстно целуя в шею. Опешив, она молча подчинилась, а он, дернувшись несколько раз, захрипел и замер, глядя на нее остановившимися глазами.