что-то вроде длинного, по колено, сюртука с капюшоном и множеством карманов и пряжек, обтягивающие штаны того же цвета и высокие, по колено, мощные ботинки с толстой подошвой, шнуровкой и дополнительными ремешками, утягивающими верх. На руках у девушки были кожаные полуперчатки, а за спиной еле заметно развевался на ветру прямоугольный кусок легкой ткани, вроде плаща. Вся одежда девушка была глубокого красного, я бы даже сказал, кровавого цвета, под цвет молнии, которая располовинила дарга. И ногти тоже были красные. Даже глаза, смотрящие на меня из глубины капюшона, были алыми.
Про губы я даже говорить не буду.
Возле кистей девушки, словно прилипшие к внешней части запястий, парили в воздухе две струйки красной жидкости – нисколько не удивлюсь, если это кровь. Даже однозначно это кровь… Что я, крови не видел?
Вот только чего я действительно не видел, так это чтобы кровь, свободно перекатываясь в воздухе, словно по намасленному стеклу, произвольно меняла конфигурацию сгустков, оставаясь при этом в одной определенной форме. Форме двух широких длинных клинков, которые будто приклеились к предплечьям девушки.
Прямо на моих глазах особенно большой сгусток перетек от условного центра клинка к краю, моментально растекся, истончился и превратился в тончайшую режущую кромку, которая неспешно разделилась на два отдельных потока: один из них отправился к кончику клинка, а второй – в противоположную сторону.
«Это линия Крови. Клан Висла».
Так вот они какие, здешние маги… В смысле, реадизайнеры. Выглядит очень молодо. Непривычно молодо.
«Судя по возрасту, это Ника Висла. Она гений реадиза, подобных ей в мире нет. Не смотри на ее возраст, она одна такая во всем мире».
Но я все равно смотрел на ее возраст. А еще – на ее миловидную мордашку, которую она подставила солнцу и моему взгляду, когда сняла капюшон.
Если бы не красные глаза и губы, она была бы безумно красива. У Ники были тонкие резкие черты лица, словно его вырезали из гранита: высокие скулы, острый подбородок, носик, напоминающий трайдент – боевой наконечник стрелы, – и углы челюсти, о которые, казалось, можно порезаться. Даже Юля по сравнению с Никой казалась упитанной девчушкой, но худышки всегда были мне по вкусу. Ника не выглядела тощей доходягой или так, как выглядит зараженный внутренними паразитами, – ее кожа была здорового цвета, на щеках виднелся легкий румянец, и никаких мешков под глазами. Ника буквально дышала здоровьем и готовностью действовать – от дрожащих кончиков пальцев до кончиков острых пушистых ушей, торчащих на макушке из копны ожидаемо красных, остриженных по плечи и сейчас собранных в хвост волос.
Стоп, что?
«Да, у нее уши зверя. Летучей мыши, если говорить максимально точно».
Почему?!
«Это ее боевая трансформация. Форма, которую принимают реадизайнеры линии Крови, чтобы получить максимальную отдачу от своих способностей».
Каких таких способностей?! Ты про ту молнию, которая расхерачила целого дарга?! Ты про эти клинки из крови, что вьются вокруг ее рук?!
«И про них тоже, но не только про них. Слушай, ты уверен, что сейчас самое время читать лекцию по реадизу?! Я понимаю, что наше с тобой общение не займет и секунды, даже если я перескажу тебе всю историю этого мира с самого момента сотворения, но побереги хотя бы мои нервы!»
Я думал, богам неведомы нервные срывы.
«В первую очередь я женщина! И уже потом – небожитель!»
Я усмехнулся, но решил ничего не отвечать, и снова вернул взгляд с нервно подрагивающих ушей Ники к ее лицу.
Ника тоже внимательным, но очень коротким взглядом оглядела меня и коротко спросила:
– Живой?
Я отрешенно махнул рукой, совсем позабыв, что в ней зажат нож.
Ника отреагировала моментально – едва заметно махнула рукой, и струя крови вокруг ее правой руки мгновенно вытянулась в длинный хлыст! Он ударил по моей руке, выбивая из нее нож, да так сильно, что у меня аж в глазах потемнело, и я громко зашипел и выругался, тряся отбитыми пальцами!
– Прости, рефлекс, – равнодушно пожала плечами Ника. – Вижу оружие – разоружаю. Еще выживших видел?
– Слышал. – Я мотнул головой в сторону вагона, из которого дарг пытался выковырять людей. – Где-то ближе к середине. Точно не скажу.
Ника развернулась к вагону и вытянула к нему обе руки, сложив их вместе. Струйки крови объединились, сжались в один шар и выстрелили тонкой кровавой нитью, легко прошившей слой броневой стали!
А дальше Ника в одно мгновение перетекла в эту струйку, вместе с одеждой и своими потрясающими ушами. Перетекла и скрылась в вагоне, в котором немедленно раздался сначала вопль, потом звук хлесткой пощечины и спокойный равнодушный голос Ники.
Спустя секунду кровавая струйка прошила стенку вагона вторично, изнутри наружу, уперлась в землю и будто бы наполнила собою высокий сосуд в форме человека. Сосуд, который снова принял форму Ники. Часть крови не стала превращаться и снова принялась кружиться вокруг ее ладоней, на сей раз не формируясь во что-то конкретное.
– Тресса Ника! – внезапно раздалось из одного из многочисленных кармашков на ее сюртуке. – Мы их не сдержим, требуется помощь! У нас уже трое раненых!
Ника коснулась говорящего кармана и слегка нагнулась к нему:
– Уже здесь.
Потом снова подняла на меня взгляд:
– Ты. Спрячься где-нибудь. Можешь в купе у тех людей, я с ними договорилась.
В моей голове уже плавал какой-то фиолетовый туман, и слова Ники доходили до меня с трудом. Рука уже даже не болела и ощущалась совсем чужой.
– Там… – только и смог сказать я, кивая на колесную тележку, под которой скорчилась Юля.
Ника коротко взмахнула рукой, тележку прорезала длинная тонкая струйка крови, и она развалилась на две половинки, будто так всегда и было. Металл на срезах был совершенно гладким и даже не блестел, как идеально заточенный клинок.
Скорчившаяся под ней Юля от неожиданности завизжала, Ника поморщилась.
– Ее тоже забери. Не высовывайтесь. Когда все кончится, вас эвакуируют. Выполнять.
Закончив раздавать указания, Ника накинула на голову капюшон и – твою мать, чудеса сегодня закончатся или нет?! – превратилась в облако кровавого тумана! Это облако взлетело на крышу, а вернее, на пол перевернутого вагона и скрылось по ту его сторону.
– Юля… – едва ворочая языком, позвал я, подходя к ней. – Иди в ва… вагон… Там спрячься…
– Иду, – всхлипнула Юля. – А ты?
– А я… сейчас. Я… сейчас.
С трудом подняв руки, я ухватился за угол вагона и высунул из-за него голову, уже не боясь, что меня заметят дарги.
Даже если заметят – плевать.
Я должен увидеть, что будет дальше.